как у нас с тобой. С противопоставленным большим пальцем.
Я выставил свою руку для наглядного сравнения.
Неправильный енот приоткрыл один глаз, посмотрел на меня, на мою руку, и вдруг вытянул свою мне навстречу, отзеркалив мой жест.
— Твою ж… — чуть не выругалась Майя, хватаясь руками за голову. — Лучше б ты была крысой!
— Что такое? — удивился я.
— Она нас понимает, Лёша. По-ни-ма-ет, — по слогам повторила она. — Понимаешь? У нас код АР. Опять… Мне на этот раз просто не поверят!
— Ааааа, — глубокомысленно заметил я.
И тут до меня дошло.
— Блять, серьёзно что ли??? Вот этот мелкий шкет — из аномалии? Как я?
Мелкий шкет перестал изображать фэйспалм и очень внимательно на меня посмотрел.
— По протоколу мы должны объявить тревогу… — Майя задумалась. — Она может быть заразной, хотя… при такой-то чистоплотности… Тем не менее. Её должны проверить, объявят карантин… Блин, её же убьют на месте, сперва пристрелят, а потом будут проверять!
Зверёк неизвестной породы забеспокоился, потом спрыгнул на пол, подошёл ко мне. Рефлекторно я хотел сделать шаг назад, но потом остановил себя. Слишком этот щенок разумно себя ведёт, чтобы сделать какую-нибудь глупость типа укуса.
— Не стоит подходить ближе, — предупредил я его. Поймёт или нет? — Ты просишь, чтобы мы тебе помогли?
Шерстяной комок остановился, сел на задницу, потом лёг на пол и положил голову между передних лап. Жалобно так посмотрел снизу вверх.
— Чёрт! Майя, иди, попроси у сержанта какую-нибудь коробку, ящик, да хоть ведро или кастрюлю. Если он будет сидеть смирно в коробке, никто в него стрелять не будет. А на анализы к профессору отнесём. Он наверняка в своей лаборатории, я там диванчик видел, по-любому здесь же и спит! И оденься. А я пойду с дежурным перетру. Скажи только, дальше-то что этому найдёнышу светит?
— Могут в зоопарк отдать, а можно попросить себе забрать, — задумалась Майя. — Всякого зверья из аномалий хватает, даже если она условно разумная, особого интереса для науки она не представляет, наверняка такие уже попадались. Думаю, договориться можно. Но это не точно. Эй, мелкая, — Майя присела на корточки, — пойдёшь ко мне жить, если разрешат?
Енот выпрямился, сел снова на задницу, потом почесал голову…
— Шампунем поделюсь, — пообещала Майя. — Но сперва анализы. Ты можешь заразить нас, а мы — тебя. Надо убедиться, что мы друг другу не опасны. И не бойся, это не страшно!
Голова енота поникла. Чёрт, он реально понял! Вот прямо видно, что понял! Мог бы — ответил бы! Но и так было понятно, что убегать зверёк не собирается.
— Сиди здесь, мы скоро вернёмся, — предупредил я и подал руку Майе. — Ну что, пошли поднимать тревогу?
— А ведь я тоже не успела голову помыть, — вздохнула она, вставая.
Через пять минут мы, уже одетые, с коробкой из-под сухпайков в руках, шагали в сторону учебного корпуса. С двух сторон, на почтительном расстоянии, нас сопровождали младший сержант, не тот, что сегодня дежурил, а его сменщик, и, кажется, кто-то из охраны с КПП, в общем, рядовой.
Дежурный благоразумно не стал будить казарму. Зачем, ведь карантин объявят по всей учебке. Все, кто сейчас на территории, останутся здесь, кого нет — тот несколько дней не попадёт. Так зачем будить курсантов, пусть спят.
Завельев встретил нас в своей лаборатории, и указал на стол.
— Ставьте сюда, посмотрим, кого вы нашли.
Из коробки показалась любопытная мордочка.
— Не бойся, — сказал я ему, и повернулся к Завельеву. — Простите, Сергей Вячеславович, мы сержанту не стали ничего говорить, чтобы лишней возни не было, но зверёк, кажется, разумный. Началось всё с того, что он попросил шампуня, помыться…
Учебка перешла на полный карантин. Игнат Ильич посетовал, что успел вернуться в расположение части до того, как избушку закрыли на клюшку, а так бы устроил себе дополнительный выходной. Кроме того, все, кто бывал на территории базы в последние несколько суток, и все, кто с ними контактировал, получили предписание не выходить из дома. Об этом тоже Ильич рассказал — его семья, как потенциально контактная, осталась сидеть на домашнем карантине.
Когда мы вечером объяснили Завельеву про разумность енота, он нам не поверил. Попросил продемонстрировать.
— Майя, дай пять, — протянул я ей открытую ладонь.
— Чего? — не поняла та.
— В ладушки в детстве играла? — подмигнул я ей.
— Аааа, дошло! — она отбила мне пятюню.
— А теперь ты, — повернулся я к еноту и протянул руку.
Он внимательно на меня посмотрел, и таки шлёпнул по моей руке своей крохотной лапкой!
— Хм… — Завельев задумался. — Высокая обучаемость ещё не признак интеллекта, конечно. Может, он повторяет всё, что видит, как попугай?
Енот посмотрел на него осуждающим взглядом и что-то пискнул.
— Мне кажется, — улыбнулась Майя, — она недовольна таким сравнением!
— Ладно, проведём зверьку зеркальный тест, — пожал Завельев плечами. — Хм, правда, он, кажется, ещё детёныш. А даже человеческие дети этот тест не проходят до полутора лет примерно… Что же придумать?
— Шампунь ему дайте, — предложил я. — Пусть уже ребёнок помоется.
Мы ещё примерно час обсуждали, как проверить енота на наличие интеллекта, пока не заметили, что тот уже спит. Что ж, и нам пора на боковую, утренний подъём никто не отменял.
— Мне же надо у него кровь на анализ взять! — спохватился профессор. — Пока вы не ушли, чтобы если что, подержали.
Енот открыл один глаз, потом приподнял мордочку.
— Я думаю, её не придётся держать, — повернулась к профессору Майя. — Она умная девочка, и понимает, что надо.
— Взрослые люди-то не все понимают, — хмыкнул профессор с изрядной долей скепсиса. — Ладно, попробуем!
Он надел перчатки, маску, достал одноразовый шприц… Енот следил за всеми манипуляциями с интересом. Понюхал воздух и чихнул, когда Завельев достал спирт и смочил им ватку. А когда профессор приблизился к еноту со шприцом, тот растерянно посмотрел на Майю.
— Он никогда не сдавал кровь, и не понимает, что делать, — прокомментировала Майя. — Возьмите сперва у меня, а он пусть посмотрит.
— Пожалуй, — согласился профессор.
Майя закатала рукав кителя, и профессор ловко воткнул иглу ей в вену. Майя даже не поморщилась. Енот пристально следил за всем происходящим, а потом протянул профессору свою лапку ладонью вверх.
— Как же я тебе в вену-то попаду? — задумался Завельев. — Нужна игла потоньше.
Когда самая тонкая игла, какую смог найти профессор, проколола кожу енота, он пискнул, но лапку не выдернул.
— О! Мужик! — я одобрительно показал ему большой палец.
— Это девочка! — упрямо заявила Майя.
— Это мы тоже выясним, — усмехнулся профессор. — Но
