дочка. Сейчас поедет, медицину пройдёт, а затем у него будет подготовка. Там же так написано? — спросил Трефилович, указывая на телеграмму.
— Всё верно, — подтвердил я.
Телеграмма в принципе была с указанием на отправку старшего лейтенанта Родина для подготовки к поступлению. Что это такое, пока не совсем понятно.
Я почему-то представлял себе вступительные испытания по аналогии с лётным училищем. А здесь этот подготовительный курс выглядит странно.
— Эх, жаль, что только кубинцев доучить не сможешь, — сказал Трефилович. — Не расстроятся?
Через четыре дня нужно быть в Циолковске, а обучение с лётчиками острова Свободы будет ещё длиться неделю. Надо бы за этот короткий срок дать им максимально возможные знания. Придётся форсировать подготовку.
Вечером в общежитии, я сел за повторение авиационных дисциплин. Всё же в испытательной работе не всё решают твои практические навыки и количество свободного места на парадном кителе.
В дверь тихо постучались. Обычно ко мне в рабочие дни может зайти только наша дежурная Васильевна с вопросом не видел ли я, кто курил в коридоре. Откуда она во мне увидела стукача, ума не приложу.
Подойдя к двери, я учуял знакомый запах, который не смогла скрыть эта деревянная перегородка между мной и моей… гостьей. Невероятное сочетание розы, фиалки и ещё каких-то цветов. А ещё небольшие нотки персика. Так пахнет только Верочка.
Открыв дверь, я тут же попал в объятия своей девушки. Долгий и нежный поцелуй, резкие движения для того, чтобы быстрее освободиться от одежды. А главное — громкий удар дверью, которую я с трудом смог закрыть на ключ.
Какая там аэродинамика или конструкция летательного аппарата, когда ты занимаешься любовью со своей девушкой! Полчаса безудержной страсти, и вот вы с ней без сил смотрим в потолок общаги.
— Сергей, а ведь мы даже не поздоровались, — запыхавшись, сказала Вера, поглаживая своим аккуратным ноготком меня по груди.
— Да⁈ — удивился я и занял позицию сверху. — Ну, привет, Верочка, — посмеялся я.
— И тебе не болеть, — крепко обняла она меня, прижимая к себе. — Я так рада, что у тебя получилось в Москве с Кутаховым. Когда поступать ехать?
— Через четыре дня. Уже телеграмма пришла, — ответил я.
— Прекрасно. И мне нужно домой к этому времени. У мамы спину прихватило сильно. Она курс реабилитации проходит… — начала рассказывать Вера, и у меня жутко нос зачесался в этот момент.
Не сказать, что меня сильно беспокоила моя спина. Редко есть боли, как это было последний раз, но пока терпимо. Главное слово в этом случае «пока». Нужно что-то с этим делать.
Вера надела одну из моих рубашек, и стала расчёсывать свои волосы. Я же пока находился в некой прострации и любовался девушкой. Слишком грациозны были её движения расчёской и глубокие вдохи, от которых вздымалась упругая грудь.
— Чем ты так заинтересовался? — спросила Верочка, заметив, как я не свожу глаз с неё.
— У меня редко женщины в комнате, расчёсывают волосы.
— Да⁈ И сколько же женщин тут было? — напряглась Вера.
— Пока только ты одна, — произнёс я, и девушка зарядила в меня талмудом «Техники пилотирования».
Если не считать случайного прихода сюда Алёны Буяновой или, возможно уже Мендель, то я не соврал.
— Кстати, ты готов к поступлению? ВЛК серьёзное будет, — предупредила меня Вера.
— Мне даже интересно, откуда ты про серьёзность врачебной комиссии узнала?
— Я же из авиационной семьи. Плюс кое-что поспрашивала на будущей работе. В этом году поступление будет очень непростым. Но, зная тебя, ты теорию, практику и даже собеседование пройдёшь. Остаётся только ВЛК, — сказала Вера и отложила в сторону расчёску. — Тебя точно ничего не беспокоит?
Она, как будто знает об этих незначительных болях и моей прошлой медкомиссии, когда меня едва не списала супруга Хрекова.
— Милая Верочка, всё у меня…
Мои слова были прерваны неожиданным стуком в дверь. Сегодня у меня прямо аншлаг на посещения!
Быстро накинув на себя майку и спортивные штаны, я подошёл и открыл дверь. Посетителем оказался мой «компанеро» Барсов.
— Долго идёшь, Серёга! — весело ухмыльнулся Марк, откусывающий пирожок.
— Не стоит торопиться жить. Чего хотел? — спросил я, не открывая полностью дверь.
— А ты чего там скрываешь? — прищурился Барсов и сделал глубокий вдох носом. — Я тебя понял — запотевшие окна, взъерошенные волосы и запах женского парфюма. Ничего не упустил? — ехидно улыбнулся Марик.
— Браво, Ватсон! Ты потренироваться в дедукции пришёл? — спросил я.
— Неа. Вот возьми, — протянул он мне небольшой флакон с мазью. — Кубинцы сказали, что она поможет спине маэстро Родио.
— Ты им зачем рассказал? У меня ничего не болит, — возмутился я.
— Ты думаешь, отошёл в сторону и никто ничего не видел? Может, у тебя и ничего серьёзного, но вернуть спине изначальное состояние нужно попробовать.
О медицине наших кубинских товарищей я слышал только самые лучшие отзывы. Начнём лечение с этого зарубежного препарата с интересным названием «Матасанос».
— Переводится, как «знахарь», — кивнул я на лекарство.
— Тебе виднее, — подмигнул мне Марк.
— Спасибо, — поблагодарил я Барсова и он, откусив пирожок, удалился к себе.
Закрыв дверь и вернувшись на кровать, я поймал на себе строгий взгляд Веры Полосовой. Она ещё при этом постукивала своими коготками по столу.
— Что⁈ — спросил я.
— Тебя точно ничего не беспокоит? — настойчиво повторила свой вопрос Вера.
— Вот этот взгляд меня беспокоит, — сказал я, кивнув в сторону девушки. — Ты сейчас об этой мази?
— Само собой. Почему ты не сказал, что спина у тебя болит? — села рядом со мной Вера, взяв за руку.
— У меня ничего не болит. Иногда есть небольшой дискомфорт, но это крайне редко. Вот мне, на всякий случай… — улыбнулся я, но девушка перебила меня.
— Сергей, это не шутки. Ты собираешься в испытатели, а там серьёзные нагрузки.
— Здесь не меньше.
— Но там больше. Это сейчас ты молод и можешь потерпеть. А что потом?
— Потом будет всё хорошо. Даже не переживай за это, — ответил я и обнял Верочку.
— Ой, да как же за тебя не переживать⁈ — прошептала она. — Ты, как и многие до тебя, живёшь мечтой о полётах, сверхзвуке и больших высотах. Хоть что-то, может, удержать тебя на земле? — спросила Вера, посмотрев на меня своим чарующим взглядом.
— Не знаю как что-то, но вот кто-то может попробовать. По крайней мере, сегодняшним вечером, — тронул я кончик носа девушки, взял на руки и положил на кровать.
Наутро следующего дня я пошёл к Гнётову со своими предложениями по поводу форсирования подготовки кубинцев. Времени у меня было немного, поскольку до начала предполётных указаний нужно было внести изменение в полётное задание.
На сегодня мы уже запланировали несколько вылетов с воздушным боем два на два. Вот только всё там было стандартно. Так, в реальном воздушном бою быть уже не может.
Застав своего врио командира эскадрильи в рабочем кабинете за чтением «Правды», я рассказал ему о планируемых мной изменениях. Причиной всего этого я назвал мой скорый отъезд в Циолковск. Вот только Гнётов, выслушав меня, отреагировал не совсем так, как я планировал.
— Родин, тебе делать нечего? Чего ты лезешь в утверждённый, при твоём участии, между прочим, план со своими изменениями? Там какие полёты сегодня запланированы? — спросил Григорий Максимович, убирая газету в сторону.
Газета как раз была открыта на странице с заметкой про войну между Англией и Аргентиной за Фолклендские (Мальвинские) острова.
— Сегодня пара на пару на средних и больших высотах, — сказал я.
— Ну, так зачем изобретать велосипед, Сергей? Ты думаешь, что за такой короткий срок их вообще можно чему-то научить? — потряс новым полётным заданием Гнётов.
— Можно и нужно. Или мы их просто как животных тут на убой готовим⁈ Это люди, Григорий Максимович. У них и семьи есть, вообще-то, — стоял я на своём.
— Ты мне ещё про долг расскажи. У нас с тобой долг перед Родиной, а не перед другими странами, — вышел из-за стола Гнётов.
— Это вы сейчас про интернациональный долг? — спросил я. — Мы его уже с вами выполнили. Недалеко тут — «за речкой». Или где-то ещё нужно?
— Вон видишь газету, — указал Гнётов на тот самый номер «Правды». — Везде мы нужны. Ох, и недолго нам с тобой отдыхать придётся! Эти НАТОвцы просто так с нас не слезут. Везде будут стараться укусить страну. Да что там страну⁈ Они как гидра, расползающаяся по всему свету.
Что верно, то верно. Советский Союз тоже поддерживал по всему
