вынырнул из воды! Ударил в глаза стенами, храмами, сверкающими воротами! Поразил многолюдством!
Эта красота, необычайное величие это подействовали даже на Мишу, что уж говорить о младшей дружине, о девушках! Нет, ребята, конечно, бывали в Турове… Но Туров – Туровым, а это…
– Кенугард, – с каким-то торжеством в глазах обернулся варяг. – Киев! Олаф! Давай к Пятницкому причалу. За всеми.
– Слушаюсь, мой ярл!
Никаким ярлом Рогволд, конечно, не был – обычный богатый купец. Хотя, может быть, и не без родословной… Впрочем, ладожские варяги всегда любили пошутить.
Весь караван повернул слаженно, почти что одновременно. Умелые кормщики строй не рушили, не отставали и вперед не лезли. Так же, как шли, так и повернули…
– Левый борт – табань! Руль… Давай прямо помалу!
Погасив скорость, «Огненный конь» вместе со всеми судами медленно подошел к пристани… Подошли… Ага! Теперь попробуй еще припаркуйся – надобно свободное место искать.
– Правый… табань… Прямо помалу…
Сделав изящный разворот, ладьи медленно поплыли вдоль пристани, мимо пришвартованных кораблей, коих насчитывалось великое множество. Правда, нельзя было сказать про «лес мачт» – мачты-то были сложены, все же Днепр – не море.
– Пятницкий вымол, – пояснил варяг. – Здесь обычно заморские гости и встают. Сейчас кто-то должен бы… Ага, вот он!
Наперерез ладьям вынырнула, протиснувшись меж пришвартованных кораблей, узкая юркая лодка, подскочила к идущему впереди судну киевского купца Ничипора Хотинца – старшего торговой ватаги. На оплату пристани скинулись еще раньше, теперь дело было за старшим…
– Сейчас рассчитается… И встанем. Укажут место.
И старшой, и лоцман – или кто он там был – действовали быстро, намереваясь успеть до наступления темноты. По прикидкам Михайлы, не прошло и десяти минут, как к ладье подплыл челнок. Двое – на веслах, на корме – бородач в богатой лазоревой рубахе с вышивкой. Судя по рубахе – не из простых.
– Рогволд Ладожанин? – привстал бородач.
– Он самый! Здрав будь, Никифор!
– И ты! Как жизнь?
– Да слава богу.
– Давай помалу за мной. Тебе как всегда – поближе к корчме да к веселым девкам?
Оба захохотали.
– Помалу двигай…
Горислава, услыхав про девок, закусила губу. Не понравилось!
Ладья медленно двигалась мимо пришвартованных к пристани судов. Много было и ромейских гостей – Михайла с интересом рассматривал затейливо украшенные кормы, даже иногда мог прочитать названия – буквы-то было знакомые… «Букефал», «Лютения»… «Гиперборея»… Что?! Неужели это…
Еще минут двадцать – и «Огненный конь» накрепко пришвартовался к мосткам. К сотнику быстро подошла Горька, сжала руку…
– Я видела…
– Я тоже заметил.
– Вот они, курвищи! Господин, надо прямо сейчас…
– Посмотрим…
Горислава была права, раз уж удалось нагнать людокрадов, так уж нужно действовать как можно быстрее! В конце концов, «Гиперборея» может отчалить уже завтра утром.
Сотник подозвал Премысла:
– Предупреди всех. Будьте готовы.
Смеркалось. В синеющем небе повисла серебряная луна, зажглись, вспыхнули первые белесые звезды. В многочисленных храмах и в самой Святой Софии – огромной, с десятью куполами – уже отзвонили вечерню.
– «Гиперборею» уже увидал? – подойдя, спросил Рогволд.
Миша молча кивнул.
– Только не надо вести себя, как разбойники куманы, – оглядываясь, негромко предупредил купец. – Давай сначала просто зайдем да спросим. Еще не так и поздно.
– Зайдем. Но спрашивать ничего не будем – спугнем. Просто посмотрим, что там да как…
Всех своих людей сотник взял с собой. Кроме девчонок, хоть те и просились. Ратникам велено было сидеть у воды и ждать условного сигнала.
– Если что – три раза покричу уткой. Услышите – ломитесь на корабль!
Парни разом вытянулись – поняли. Заулыбались – ну, наконец-то настоящее дело. Может, и в далекий Царьград не нужно будет плыть. Сделать дело да вернуться домой – чего же плохого?
Только Ермил немного взгрустнул – ему-то в Царьград очень даже хотелось. Посмотреть. Ведь дальше Турова нигде и не был.
Принарядившись, Рогволд и Михаил быстро отыскали «Гиперборею» и, подойдя к сходням, покликали вахтенного:
– Эй, есть кто живой?
– Ну, я живой! – появившийся на борту, у сходней, матрос – в широких штанах, повязанном вокруг головы платке и накинутой на голое тело жилетке – больше напоминал пирата, нежели законопослушного моряка. Смуглое лицо с черной трехдневной щетиной, мощная бычья шея, нос – словно клюв хищной птицы. На мускулистой груди отливал серебром крестик.
– Друг мой – Исидор-кормчий, здесь ли? – громко вопросил варяг.
– Ха! Исидор! – «пират» неожиданно засмеялся. – Небось, господин Ладожанин, ты снова не прочь сразиться с ним в кости?
Сотник даже ухом не повел – понятно, что купцы и прочие ладейщики друг друга знали. Не все, но многие.
– Здрав будь, Ираклий. Ну и сразился бы! А что?
– Боюсь, не получится, мой господин, – с явным сожалением матрос почмокал губами. – Разве что в Константинополе. Именно туда и отбыл господин Исидор вместе со всем товаром. Два дня уж как.
– А…
– А мы на зимовку остались. Так хозяин сего навуса [2] приказал – почтеннейший Каллимахий.
– Видишь ли, «Гиперборею» давно перебрать надо. Морского пути не выдержит.
– А, вот оно в чем дело, – Рогволд осклабился и вдруг спросил: – Так у вас тут красивые девушки были! Ну, эти… рабыни. Я б, может, кого купил!
– И тут ты опоздал, почтеннейший! Ты прав – девы красивые, одна к одной. Однако нет больше их на судне.
– В Константинополь повезли?
– Может, и так. А может, кого-то и здесь продали. Смотря какое судно нашли.
Услыхав такое, до того молчавший сотник поморщился и тоже вступил в беседу:
– А из старой команды на «Гиперборее» никого не осталось?
Из старой команды остались лишь боцман да матросы – и то не все.
– Ничего. Помаленьку ремонт делать будем. За зиму, думаю, управимся.
– А можно посмотреть, что тут у вас прохудилось? Может, и нам бы ремонт не помешал?
– Смотрите, жалко, что ли? Хотя темновато уже… Я могу и свечку дать, только это…
– Услуги будут оплачены! – Михайла со всей возможной важностью приложил руку к груди.
Матрос не обманул – «Гиперборея» оказалась пустой, как лунный кратер. Правда, в трюме валялись какие-то девичьи вещи: осколки стеклянного браслетика, дешевенький медный колт. Видать, оборвался – а чинить некому… или некогда… Такие колты обычно носили на груди.
– А что, у дев-то украшения не отбирали?
– Да упаси боже! Чем краше девица – тем дороже она. У нас для них и белила. И румяна куплены. Станем мы… И пальцем дев никто не трогал. Ну, поначалу ежели. Самую вредную. Для острастки другим.
– А этот… – сотник вполне к месту вспомнил рассказ Гориславы. – Мануил Ларгис, он тоже купец? Молодой такой, смуглявый, волосы длинные, черные, лицо худое.
– Мануил Ларгис? – задумчиво протянул матрос. – Не знаю такого. А по приметам на молодого Ксенофонта похож. Только не купец он – приказчик. Тоже с Исидором отправился, да.
– В Царьград – да, понятно. А на каком корабле?
Ираклий усмехнулся:
– Да их тут много отправилось. Дюжины две! Поди знай, на каком ушли.
– Уж это-то мы узнаем, – Рогволд тихонько потянул своего спутника за рукав. – Есть здесь одно местечко…
– Ну да,
