И это что-то определяет?
— Потому-то и следует его опасаться… — напомнила я.
— Надо бы иметь доказательство его тайных отношений с Бе-кингэмом…
— Доказательство! — возмутилась я. — Я достану их десяток!
— Ну, — с видом судьи протянул кардинал, — в таком случае нет ничего проще. Предоставьте мне эти доказательства, и я посажу его в Бастилию.
— Хорошо, монсеньор, а потом?
— Для тех, кто попадает в Бастилию, нет никакого «потом»… — спокойным, чуть глуховатым голосом сказал кардинал.
И все-таки мы никак не можем понять друг друга! Вот досада!
— Ах, черт возьми! — вдруг более живым тоном воскликнул он. — Если бы мне так же легко было избавиться от моего врага, как избавить Вас от Ваших, и если бы Вы испрашивали у меня о милости за Ваши действия против подобных людей!
Нет, все-таки понимаем…
— Ваша светлость, — беззаботно сказала я, — а давайте меняться — жизнь за жизнь, человек за человека: отдайте мне этого, и я отдам Вам того, другого.
— Не знаю, что Вы хотите сказать! — воскликнул кардинал. — И не желаю этого знать, но я хочу сделать Вам приятное, и я не вижу никакого препятствия исполнить Вашу просьбу относительно столь ничтожного существа, тем более что этот д'Артаньян, по вашим словам, распутник, дуэлист и изменник.
Самое смешное, что все это правда.
— Бесчестный человек, монсеньор! — поддакнула я. — Бесчестный!
— Подайте мне бумагу, перо и чернила! — приказал кардинал.
— Вот они, монсеньор.
Кардинал взял лист бумаги, обмакнул перо в чернильницу и быстро начертал:
«То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства».
— Датировать сегодняшним числом? — негромко спросил он.
— Поставьте лучше начало августа, — попросила я. Подстраховаться не мешает.
Кардинал дописал дату, расписался и отдал лист мне. Я пробежала его глазами:
«То, что сделал предъявитель сего, сделано по моему приказанию и для блага государства.
5 августа 1628 г. Ришелье».
— Я жду от Вас известий! — сказал кардинал. — До свидания, сударыня!
— Всего Вам доброго, сударь. Дверь за кардиналом закрылась.
Я сложила и спрятала лист бумаги на груди. Наобещала много чего, а вот как теперь выполнять?
И не окажется ли, что для меня, как для тех узников Бастилии, не будет никакого «потом»?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
ДВА БЕСПОКОЙНЫХ ПОКОЙНИКА
Надо было спускаться вниз. Впереди ночь верховой езды, да еще в платье.
Какое все-таки счастье, что супругой Генриха Второго стала Екатерина Медичи, которая привезла в приданом из своей Италии помимо прочих нужных вещей также и кальсоны для верховой езды, которые покорили Францию. И под платьем не видно, и тепло. Кавалеры, правда, их нагло похитили и выдают за собственные штаны, но мы, дамы, знаем правду. Так что спасибо мадам, может быть, я даже не простыну, несясь во весь опор к устью Шаранты.
Цепляясь за такие мелкие заботы, я старалась отодвинуть от себя на время наш разговор. Пусть голова болит завтра, на корабле. И так тоскливо.
Плащ, шляпу — ив ночь.
Стоя спиной к двери, я надевала шляпу, внезапно кто-то тихо вошел и закрыл дверь. Я резко обернулась.
У двери, закутанный в плащ и в низко надвинутой на лоб шляпе, стоял человек. Стоял и молчал.
— Кто Вы? Что Вам нужно? — пистолет Рошфора лежал на столе, далеко от меня.
Человек откинул плащ и сдвинул шляпу со лба. Пресвятая Дева, кого я вижу: мой безвременно почивший супруг, граф де Ла Фер! Выходец с того света? Или такой же живой, как и я? Как определить в этот момент чувства? Страшно…
— Узнаете Вы меня, сударыня? — спросил человек.
Я подалась вперед — а может, ошибка, может, кто-то по делу, нет, он самый, во всем своем великолепии. Я отпрянула назад.
— Так, хорошо… — удовлетворенно сказал де Ла Фер. — Я вижу, Вы меня узнали.
— Граф де Ла Фер! — я постаралась отодвинуться подальше, но стена не пустила.
— Да, миледи, граф де Ла Фер, который пришел с того света нарочно для того, чтобы иметь удовольствие Вас видеть. Так сядемте же и поговорим, как выражается господин кардинал.
Как выражается господин кардинал? Де Ла Фер в одежде мушкетера, значит, он входит в состав роты де Тревиля, значит, он был здесь и, судя по его словам, слышал наш разговор.
Я молча села.
— Вы демон, посланный на землю! — патетически начал мой супруг.
Ну что я говорила? Человек не меняется. Ума у графа не прибавилось, он такой же благородный человек. Держу пари, после моей смерти он даже пальцем не шевельнул, чтобы узнать, за что у меня на плече оказалось клеймо. Раньше я была божеством, он поменял плюс на минус, я стала демоном. Опять ничего человеческого. Как всегда.
— Власть Ваша велика, — продолжал он, — я знаю, но Вам известно также, что люди с Божьей помощью часто побеждали самых устрашающих демонов. Вы уже один раз оказались на моей дороге. Я думал, что я Вас уничтожил, сударыня, но или я ошибся, или ад воскресил Вас…
Монолог в стиле де Ла Фера. Но что же делать, как выбраться из этой западни?
Опустив голову, я думала под гневные слова графа.
— Да, ад воскресил Вас, ад сделал Вас богатой, ад дал Вам другое имя, ад дал Вам почти другое лицо, но он не смыл ни грязи с Вашей души, ни клейма с Вашего тела!
Ну-у, насчет лица и тела это Вы, мой дорогой муж, так постарались, смывая подручными средствами грязь с моей души. Без Вашей помощи я бы таких впечатляющих успехов не добилась!
Я вскочила, после таких слов каждый бы вскочил. Но мне надо было всего лишь добраться до стола.
Бесполезно.
— Вы считали меня умершим, не правда ли? — допытывался де Ла Фер, отрезая мне путь к моему пистолету. — Как и я считал умершей Вас. А имя Атоса скрыло графа де Ла Фер — как имя леди Кларик скрыло Анну де Бейль! Не так ли Вас звали, когда Ваш почтенный братец обвенчал нас? Право, у нас обоих странное положение, мы оба жили до сих пор только потому, что считали друг друга умершими. Ведь воспоминания не так стесняют, как живое существо, хотя иной раз воспоминания бывают иногда в высшей степени мучительны.
Вот как? Значит, все-таки терзают после того, как Вы лихо расправились со стеснившим Вас живым существом?
— Что же привело Вас ко мне? — спросила я (не повспоминать же совместно молодость?) — И чего Вы от меня хотите?
— Я хочу Вам сказать, что, упорно оставаясь невидимым для Вас, я не упускал Вас из виду! — гордо заявил де Ла Фер.
Вранье. Если бы он знал, то явился бы призраком с того света гораздо раньше.
— Вам известно, что я делала?
— Я могу день за днем рассказать все, что Вы делали, с самого начала Вашего поступления на службу к кардиналу и вплоть до сегодняшнего дня.
