из переметнувшихся.
– Так, вниз, живо! – рявкнул я, подталкивая сомневающихся. – Кажется, на этот раз пришла наша подмога!
Мы быстро сбежали вниз, прошли через коридор, полный убитых и раненых бойцов.
– Немало положили, – с удовлетворением отметил Вани.
– У них император! – наконец-то объяснил я. – Нам надо его отбить!
И с ужасом посмотрел вокруг. В коридоре сильно пахло кровью и порохом, а смешение запахов казалось мне тошнотворным – еще одна причина поскорее выйти отсюда.
Мы пересекли фойе. Изрешеченные пулями балконы остались позади. Я порадовался тому, что Аню отделяет не одна прочная стена и девушка находится в полной безопасности.
За стенами университета шла настоящая война. Хрустнув осколками витража, я подошел к стене: Анатолий Ефимыч сдержал слово с лихвой – к нам на помощь пожаловала целая армия. Горящие грузовики – их рук дело. Хорошо хоть до танков дело не дошло.
У входа на территорию университета разворачивали пулеметный расчет – врага двигали вдоль корпуса, загоняя его подальше, отрезая от тех сил, которые остались при технике.
– Через окно в другом крыле! – воскликнул я. – Мы отрежем им путь, давайте!
– Я… – открыл рот переметнувшийся боец и словил пулю.
– Живее! – скомандовал я и бросился через фойе в боковой коридор.
Трубецкой же говорил, что барон может принять командование – вот я и принял. Пусть под моим началом осталось лишь четыре человека. Зато я не один.
Одного из своих Вани отправил наверх. Сориентируется сам, пояснил он мне. Когда мы добрались другого крыла, я нашел там такой же ряд кабинетов и помчался вдоль дверей, ориентируясь лишь по звукам с улицы. Подергал за ручку – заперто.
– Отойдите, – помощник Вани вынес замок выстрелом, лишний раз доказав эффективность дробовиков.
Я открыл дверь и попал в просторную аудиторию – пять окон по стене и в левом уже виднелись отступающие. Наплевав на все, я подбежал к центральному окну, распахнул его и набросился на Сергея Николаевича, который вел своего старшего брата.
Эффект неожиданности сработал на ура – никто из сопровождавших солдат не успел сделать ни единого выстрела.
Втроем мы рухнули в снег. Над моей головой пролетел Вани, наградил парой выстрелов самых ретивых и шум как будто бы стих.
Брат императора в ярости спихнул меня, как игрушку, с силой пнул по запястью, выбивая оружие из рук. Я увидел Подбельского, стоящего неподалеку.
– И снова наше связующее звено, – отреченно произнес он.
– Я его сейчас разорву! – рявкнул Сергей Николаевич. – Что стоите?! – добавил он своим, словно не замечая еще двоих моих помощников окнах. Никто из них не решался в него стрелять, равно как и другие бойцы стояли в замешательстве.
Я же попытался отползти назад, но младший Романов напрыгнул на меня, надавив ладонью на грудь так, что я не мог даже вдохнуть как следует. Слева от меня шевелился император, пытаясь встать. Краем глаза я заметил, что у него связаны руки.
Махнув рукой, чтобы попасть хоть куда-то, я лишь засыпал себя снегом, вызвав усмешку врага. Пошевелив ногами, я тоже не добился ничего – ни дотянуться, ни ударить.
Рядом мелькнула тень. Я подумал, что конец уже близко, хотя разум был ясен – несмотря на катастрофическую нехватку кислорода. Что-то холодное вложили мне в ладонь.
– С приветом из Коврова, – прозвучал рядом голос Вани.
Не поднимая руки, я повернул лишь запястье и выстрелил. Брызнула кровь. Одновременно с этим ослабло давление, и я смог вдохнуть, пусть и с болью.
А Сергей Николаевич с ревом схватился за лицо – я видел, как между его пальцами течет кровь. Больше никто не шевелился. Даже Подбельский стоял, подняв руки. Я вдохнул еще раз.
– Развяжи меня, будь добр, – обратился ко мне Алексей Николаевич и повернулся спиной. Узел оказался слишком тугим.
– Позвольте, – раздвинув уже обезоруженных людей его брата, к нам подошел сам Анатолий Ефимыч. – Рад тебя видеть живым, хоть и не вполне здоровым, – обратился он ко мне, пока разрезал веревки на руках императора. – Ваше величество.
– Спасибо, – кивнул правитель и посмотрел на брата, а потом и на Подбельского, но не сказал ни слова.
– Вот уж не думал, что поучаствую в таком, – Анатолий Ефимыч покачал головой. – А мои уроки не прошли даром?
– Угу, – только и ответил я.
– Друг, как же вендетта? – Вани подошел к нам. – Ты ведь наше виновных!
– Нашел, но я не могу.
– Ты же только что выстрелил! – удивился итальянец.
– А сейчас не могу, – я посмотрел на брата правителя, которого скрутили несколько солдат, и медик осматривал сбитые пулей скулу и нос. – Этот уже схвачен. Другой, – я махнул на Подбельского, – старик. Нет. Я бы хотел. Головой я понимаю, что оба они заслужили смерть, но рука не поднимается застрелить ни того, ни другого.
– Их ждет суд. Расследование и суд, – медленно проговорил император.
– Только бы не самый гуманный в мире, – пробормотал я.
– Что?
– Это я так… нервное.
Глава 46. Барабаны. Тишина. Выстрел
– Я собрал всех вас здесь, потому что вы так или иначе были свидетелями происходившего две недели назад, – громогласно объявил Алексей Николаевич, прохаживаясь в своем кабинете.
За длинным столом сидели я, Аня, Анатолий Ефимыч и несколько отличившихся бойцов, супруга императора, а также Вани, которого император пригласил нехотя из-за его криминального прошлого. Сидели и еще несколько человек, которых я не знал, но на меня они смотрели с любопытством.
Я бы предпочел, чтобы здесь сидели Трубецкой или Дитер фон Кляйстер – те люди, которые поддерживали меня почти с самого начала. На глаза навернулись слезы, когда я вспомнил о них, но тут же прикусил щеку, чтобы согнать это ощущение.
– Ты чего? – повернулась ко мне принцесса. Я покачал головой, но мне кажется, она все поняла без слов.
За две недели она смирилась с тем, что ее дядя действительно желал убить своего брата, а профессор, который учил ее в Императорском, во всем его поддерживал. За две недели стянулись все мои раны, пришло в норму поврежденное запястье. Доктор сказал, что я не чувствовал боли лишь из-за адреналина, иначе не смог бы вовсе повернуть его.
– Я решил лично отчитаться перед вами – материалы по расследованию мне уже передали, за что я очень благодарен, – император кивнул незнакомым мне людям и те вежливо кивнули в ответ. – Ситуация однозначно страшная. И страшна она не только жертвами. Для публики будет отдельное заключение и материал – скрывать это глупо и врать тоже, но мы сгладим некоторые моменты.
Повисла тишина – никто не рискнул перебивать императора, хотя мне очень хотелось узнать, кто эти люди, которые проводили расследование и кому открылся доступ к тайнам Третьего отделения.
– Суммарное количество погибших в день нападения на Университет – более двухсот человек, – сообщил Алексей Николаевич. Его супруга ахнула, а Ефимыч побледнел. – Я очень ценю помощь, которую нам оказали твои люди, – он повернулся к Вани, – поэтому все
