компенсации обсудим отдельно. Также среди погибших есть и наши доблестные бойцы, и, к сожалению, случайные прохожие в том числе. Только за это, – император повысил голос, – я должен был приказать казнить брата на месте. Но требовалось расследование. И сегодня с нами есть только один человек, который имеет отношение ко всем эпизодам дела.
Точно. Связующее звено. Я. Мурашки волной прошлись по моей спине, и я в смущении дернул себя за рукав. Костюм не пострадал во время перестрелки. Первый из множества, так что я назначил его теперь моим счастливым.
– Максим, – император кашлянул. Похоже, что слова он подбирал с трудом. – Я не винил себя в том, что поверил истории о твоем появлении в жизни моей семьи. Но до конца своих дней буду винить себя, что не поверил сразу твоим подозрениям. И в то же самое время я рад, что Григорий Авдеевич Подбельский в тебе ошибся. Есть награда…
– Нет, – перебил я. – Не надо.
– Вот давай без альтруизма, – нахмурился император. – Ты еще не член моей семьи, чтобы так меня перебивать при людях!
– Ваше величество, – я покраснел. – Простите, конечно, но вы меня неверно поняли. Я не отказываюсь от награды, но… Короче, если хотите наградить, то за что-нибудь другое. Я не хочу напоминаний о том дне.
Мне хватило нескольких ночей кошмаров. В одном мертвецы оживали и тыкали в меня пальцем, называя убийцей, в другом брат императора с простреленной скулой сдирал кожу с моего лица, а когда я проснулся, то обнаружил, что сплю на собственной ладони. Но уснуть в ту ночь уже не смог.
– Вот оно что… – ответил Алексей Николаевич. – Тогда я все понимаю. Ты прав, конечно же. Давайте продолжим, господа. Убитые давно похоронены, главные виновники найдены. Но главная проблема оказалась в том, что Третье отделение в том виде и формате, в котором оно существовало, прогнило. Его нужно реформировать либо распустить и передать его функции другой структуре. Сейчас же оно полностью коррумпировано до высших уровней.
– Я бы предложил барону принять в этом участие, – сказал один из незнакомцев. – Его имя регулярно упоминалось в документах Третьего отделения и по событиям, с ним связанным. Я предполагаю, что в нынешней ситуации он имеет полное право претендовать на одну из руководящих должностей. Раз уж вы, ваше величество, подразумеваете его вхождение в вашу семью, то такое сочетание сделает структуру еще более эффективной. Что скажете, барон?
– Мне нужно подумать, – ответил я, и, чтобы мои слова не прозвучали отказом, добавил: – Я с августа практически без отдыха принимал участие в каких-то невероятных событиях. И теперь считаю, что надо сделать перерыв, когда не осталось людей, которые могли бы мной манипулировать.
– Сейчас нет времени для отдыха, – настаивал незнакомец. – Пострадала сама власть и ее нужно восстановить и укрепить! Люди должны быть уверены…
– Люди должны быть уверены в завтрашнем дне. Ваше величество, вы же получили контроль над золотом, которое уходило вашему брату?
– Да, все запасы переведены в казну, а приток из Вельска достаточно велик.
– Тогда надо сделать все, чтобы люди перестали говорить о событиях в Университете. Запустите новое производство. Начните строительство города или большой магистрали для автомобилей или скоростной железной дороги.
– Зачем? – перебил меня тот же незнакомец, но я пропустил его слова мимо ушей.
– У Главного Казначея были проекты, которые ранее отвергались из-за нехватки средств. Сейчас они есть, и они принесут пользу. Я сужу лишь по будущим заголовкам в газетах, – объяснился я перед вопрошающим. – Если люди увидят, что развитие не остановилось, они точно так же будут уверены в сильной власти.
– Нет, я решительно…
– Оставьте, это не так важно сейчас, – император прервал наш спор. – Вернемся к расследованию. Эпизодов, как я уже сказал, предостаточно. Начиная с преступлений против моей семьи и меня лично, заканчивая беспределом и отношении других людей. Незаконная банковская деятельность, – начал перечислять Алексей Николаевич. – Шантаж, подкуп, рэкет – и все это длилось не один год! Но никто из упомянутых в деле лиц не пришел ко мне, не связался с полицией и не доложил об этом. В дальнейшем все, кто работает и работал в Третьем отделении, пройдут тщательную проверку.
– Спасибо барону, что уменьшил объем нашей работы, – насмешливо прокомментировал незнакомец и от этого он стал нравиться мне еще меньше.
– Доказательства вины обоих фигурантов уже у меня. Я не вижу смысла в открытом судебном процессе. Придется собирать людей и объяснять все это – займет месяцы.
А сломанные жизни останутся сломанными. У погибших – семьи. Мне надо будет навестить Быкова, Элен. Сообщить Ульяне, что Трубецкой больше не придет. Я так и не сходил к ней раньше, хотя взял у Павла ее адрес.
Ане теперь всю жизнь предстоит провести с мыслью, что ее дядя повинен в сотнях смертей и что он сам имеет отношение к ее похищению. Все ради власти. Потому что кто-то счел нынешнего правителя слабым, а другого – потенциально сильным.
Я задумался. Хорошо ли я сделал? Я видел людей, которые живут не очень хорошо. Работяг, что много времени проводят в труде. Но что изменится для них с приходом другого императора?
Едва ли он устроит им сиесту или отсыплет денег из собственного кармана. Так не бывает. Пока Алексей Николаевич продолжал сообщать новые и новые факты, я постепенно убедил себя в том, что не было другого правильного пути.
– Теперь я предлагаю дамам разойтись, – предложил император. – А с остальными мы пройдем вниз.
Аня и ее матушка распрощались со всеми и вышли. Едва за ними закрылась дверь, незнакомец перегнулся через стол:
– Может быть, вы все-таки скажете, кто вы такой?
– Гражданин своей страны, – огрызнулся я. – И не знаю даже вашего имени, тогда как про меня, кажется, вы знаете абсолютно все. А ведете себя так, словно уже стали главой нового Третьего отделения и приязни у меня совершенно не вызываете. Может быть, моя честность отобьет желание задавать ненужные вопросы?
Он хотел сказать что-то еще, но в итоге просто закрыл рот. Император выждал немного и пригласил все пройти за ним.
– Каждый из вас должен стать свидетелем этого, – прокомментировал он, когда мы, пройдя коридорами и лестничными пролетами, оказались в подвальных помещениях под дворцом. – К тому же это очень тяжело видеть в одиночку.
Небольшая комната с трудом вмещала нас. За стеклом стояли Подбельский и брат императора. Уставшие, с синяками под глазами, точно не спали ни одной ночи с момента их ареста. Сейчас я не испытывал жалости даже к старику, но по-прежнему не согласился бы стать их палачом.
– Давай уже, братец, закончи дело! Покажи, что ты лучше всех нас!
– Ты знаешь, что я не сделал бы этого, Сережа, если бы не был уверен в твоей виновности. Глупо
