в двух эпизодах большевики показали хорошую выучку и достаточное военное мастерство: это сражение на Раатской дороге, и преодоление линии Маннергейма: сначала получили там по зубам, быстро сменили командование, провели обучение войск, а потом взломали эту линию быстро и эффективно. Было впечатление, что воюют две разные армии.
– И результат чего это было?
– Нет, сэр, это результат того, что большевики учли ошибки, смогли сделать выводы, перестроиться и нанести противнику поражения теми же частями, что имели в своем распоряжении с самого начала.
– Интересный факт, Бэззи. Значит, в русской армии есть потенциал. Но, давайте, все-таки, вернемся к нашим французским баранам…
– Мы исходим, сэр, из двух предпосылок: что Франция будет разгромлена и что нам удастся эвакуировать хоть что-то из экспедиционного корпуса.
– Чертовый Невилл [71], даже воевать не умеет по-человечески! Сколько раз ему предлагали прижать немцев к ногтю!
– Стратегия Чемберлена порочна в своем основании. Гитлер не пойдет на вторжение в Россию, имея незакрытый фронт во Франции. Он ефрейтор, а не дурак. Так что отсидеться вместе с лягушатниками за валом Мажино не получится. Немцы хорошо изучили уроки прошлой войны.
– Я согласен, Бэззи. Чемберлен ведет империю к катастрофе. Я ограничен в своих возможностях. Черт, я опять увлекся своими рассуждениями и перебил тебя, Бэззи. Продолжай…
Очередная порция спиртного (отличного шотландского виски) прошествовала в обширное чрево Первого Лорда Адмиралтейства.
– Я не уверен, что начнется раньше – вторжение на Север или во Францию. Одновременно две таких операции Германия проводить не будет. Пока еще они не готовы к таким широкомасштабным действиям, а во Франции каждый полк будет у них на счету. Думаю, сначала Париж, а потом Копенгаген и Осло, но примерно половина шансов за обратный порядок событий. Если Франция – вопрос решенный, у нас нет сил и средств ее удерживать, то удержать Норвегию мы можем. Как только немцы высадятся в Копенгагене, нам надо высадить упреждающий десант и укрепиться в портах Норвегии. Тогда немецкий флот не сможет угрожать нашим коммуникациям в Атлантике, выход в океан будет перекрыт. Немцы не получат доступ к норвежской руде. Почему бы не сыграть на опережение? Провести операцию в конце марта, максимум, первых числах апреля?
– Да, Бэззи, вы правы, мы готовим эту операцию. Умные головы требуют еще и отомстить большевикам за обесчещенную Финляндию, идиоты… если Франция падет Советы останутся нашей последней ставкой на континенте.
– Для нас важнейшим аргументом во Французских делах будет флот лягушатников. Я за то, чтобы столкнуть их с немцами лоб-в-лоб! Но Редер [72] слишком осторожен, а адмирал Дарлан [73] не слишком-то рвется в бой.
– Да, Бэззи, это моя проблема и моя прямая задача. И она требует детальной проработки. Я жду вас через неделю с анализом по Африке, самые свежие данные вот в этой папке. Тогда последний вопрос, из-за которого я тебя позвал, но немного отвлекся. Ты получил эти бумаги?
– План «Гельб»?
– Да, меня интересует твоя оценка Мехеленского инцидента.
– План достаточно достоверный. На первый взгляд. Но вот способ его доставки оставляет желать лучшего. Самолет сбился с курса, вынужденная посадка в Бельгии, майор не уничтожил секретные документы, хотя имел и время, и приказ, думаю, имел соответствующий. Отсюда вывод – нас подставляют. Если это действия вашего таинственного друга, то работа выглядит топорной. А как провокация – вполне. Нас хотят убедить, что план Шлиффена жив и его опять попытаются воплотить в жизнь. Я в это не верю!
– А у наших армейских штабистов наблюдается невиданное воодушевление!
– Я бы хотел быть не прав, Уинстон. Хотел бы. Очень хотел.
Когда собеседник ушёл, хозяин кабинета еще долго курил, размышляя о деталях идеи, которую ему подбросил молодой собеседник. И с этой, и с этой стороны, и по-всякому, получалось что Империя остается в выигрыше. А этот соглашение может быть той соломинкой, которое поможет Гитлеру принять неверное решение для него, и выгодное для Империи. Не хотелось выходить на Фуллера, но иного варианта не было.
Он поднял трубку и набрал номер, который и так помнил наизусть.
– Джо, это я. Мне надо с тобой поговорить.
– Узнал. Хорошо. Где?
– Я в Сити. Старая квартира, если ты помнишь. Через два часа.
– Буду.
– Жду.
Он помнил Джона Фуллера еще молодым офицером, они оба оказались на англо-бурской войне. Только он был начинающим журналистом, а Джон – начинающим офицером. Талант Джона раскрылся в Первую мировую, когда он возглавил штаб первого в мире танкового корпуса. При Камбре его танковая атака закончилась прорывом германского фронта. Долгое время он считался ведущим танковым теоретиком Великобритании, но в 1933-м году ушел в отставку, не соглашаясь с политикой министерства в танковых делах. Не понимал, что танки мирного времени и военного – это две большие разницы! В это же время он сошелся с Мосли и другими британскими фашистами, поддерживал и приветствовал приход Гитлера к власти в Германии. Хозяин знал, что Джон состоит в подпольной фашистской организации «Нордическая лига». Поэтому встречаться с ним было Первому Лорду Адмиралтейства не с руки. Но выхода не было. В этом спектакле и они, английские фашисты, должны сыграть свою роль. Хорошо то, что хорошо для Империи!
Глава тридцать первая
Трибунал
Выборг. 3–6 февраля 1940 года
Да, это была моя идея. Военный трибунал над военными преступниками. Надо было начинать. Был и повод – полковник Ялмар Сииласвуо, известный как «кровавый Ялмар». Будучи офицером белофинской армии, он был одним из тех, кто брал Выборг, и кто оказался виновником и организатором Выборгской резни, когда пострадало намного больше мирных жителей, чем красногвардейцев-интернационалистов. Зачем мне нужен был этот показательный процесс? Так, заготовочка на будущее. Инициатива грозит исполнением. Знаете, что выкинул товарищ Мехлис, прочитав мое предложение о суде над финским полковником? Поступил в полном соответствии с негласными армейскими традициями, в которых инициатива ведет к ее исполнению инициирующим, проще говоря: мне и поручили подготовить этот процесс, дали бригаду следователей НКВД, прокуроров, хотели посмотреть, как у меня получится. А что тут было думать? От местных жителей и пленных мы узнали места массовых захоронений жертв той резни. Озверевшие националисты вырезали даже семьи русских офицеров, выходившие приветствовать освободителей. Ненависть в годы Гражданской войны зашкаливала. Но вырезали мирное население по одному признаку: похож на русского или нет, это уже был откровенный перебор! То есть, перед нами был пример геноцида. Такой же, как был в Турции, где в 1915-м году были вырезаны по национальному признаку армяне, ассирийцы и люди других неугодных
