Уже прощаясь с сыном в прихожей, Александра Никитична строго наказала:
— После занятий сразу же домой! Нигде не задерживайся! Что-то у меня на душе неспокойно!
Застегивая на ходу пуговицы, Иван согласно кивнул головой, но с легкомыслием, свойственным молодости, едва добежав по ступенькам широкой лестницы до первого этажа, он уже успел позабыть о своем обещании. Толкнув с усилием массивную дверь с бронзовой, позеленевшей от времени ручкой, он оказался на улице и привычным путем направился в сторону Университета.
По дороге ему несколько раз попадались расклеенные на стенах домов листовки, явно совсем недавно отпечатанные. Вокруг них толпилась разношерстная публика, причем со стороны было хорошо заметно, что люди реагировали на прочитанный текст совершенно по-разному. Если у одних на лицах отражались тревога и смятение, то другие злорадно ухмылялись. Иван также решил полюбопытствовать, что же там такого написано. Оказалось, что это воззвание от имени Военно-Революционного комитета к населению Москвы, в котором сообщалось, что революционные рабочие и солдаты Петрограда начали решительную борьбу с Временным правительством. Далее содержался призыв к московским рабочим и солдатам всемерно их поддержать. В заключение Военно-Революционный комитет объявлял, что весь московский гарнизон должен быть немедленно приведен в боевую готовность, и каждая воинская часть должна быть готова выступить по первому же его требованию. Никакие приказы и распоряжения, не исходящие от Военно-Революционного комитета, и не скрепленные его печатью, исполнению не подлежат.
Иван сразу же вспомнил, что несколько дней назад прочитал в одной из газет, что комитет с подобным названием был недавно образован большевиками в Петрограде. Если память ему не изменяла, то необходимость его создания объяснялась тем, что, дескать, правительство Керенского с целью удушения революции и разгрома революционного Балтийского флота, собирается сдать столицу немцам, а само надеется отсидеться в Москве. Вот, якобы, для недопущения этого вопиющего безобразия в столице и был создан Военно-Революционный комитет. Если следовать подобной логике, то получалось, что большевики и Москву теперь собираются оборонять от немцев.
Пока Иван размышлял на подобные темы, ему на глаза попались вездесущие мальчишки-разносчики, продававшие газеты «Русское слово», «Русские ведомости» и «Утро России», которые поддерживали курс правительства Керенского. В разнобой они выкрикивали главные новости дня: «Большевики захватили власть в Петрограде!», «Керенский во главе верных войск находится на подступах к столице!». Люди расхватывали газеты как горячие пирожки, и внимательно в них вчитывались, стоя прямо на улице, присев на лавочку в сквере или же за столик в соседнем кафе. Иван решил последовать их примеру. Купив у мальчишек все имевшиеся у них газеты, он впился в них глазами, пытаясь за несколькими строками текста разглядеть истинный смысл происходящих событий.
Через некоторое время Иван невольно обратил внимание, что своего отношения к столь волнующим известиям вслух почти никто не высказывает, хотя москвичи всегда были остры на язык. Люди стали пристальнее вглядываться в лица друг друга, словно пытаясь понять, кто перед ними — друг или враг. Многим уже было понятно, что грозные события в Петрограде в самое ближайшее время могут повториться и в Москве. Иваном постепенно овладело подспудное чувство тревоги. Впоследствии он был готов поклясться, что в тот момент где-то в глубине души он ощутил, что происходит нечто очень страшное, доселе невиданное в истории России, и что с привычным укладом жизни будет покончено раз и навсегда.
Последние события явно застали Ивана врасплох. Как и многие другие граждане России, он давно жил с ощущением того, что страна стоит на пороге больших перемен. Однако он никак не ожидал, что они начнут происходить прямо сегодня, прямо сейчас…
* * *
Страна четвертый год изнемогала от затянувшейся сверх всякой меры войны, в которой большинство населения давно разочаровалось и больше не видело в ней никакого смысла. Надежды с ее окончанием связывались с намечавшимся на весну 1917 года общим наступлением на всех фронтах. Никогда еще у России не было такой многочисленной армии, не было накоплено таких громадных запасов вооружений и боеприпасов. Учитывая, что на Западе наступление русских должны были поддержать союзники, можно было не сомневаться, что до предела измотанная Германия не выдержит совместного натиска. Однако совершенно неожиданно для многих, и как-то уж очень удачно для немцев в феврале произошла революция, и вскоре пораженной революционным брожением русской армии стало уже не до наступления.
Поначалу русская революция со стороны напоминала скорее захватывающее театральное действо, чем социальный катаклизм. В отличие от Петрограда, где развернулись настоящие бои, в Москве свержение самодержавия прошло практически бескровно. Дело ограничилось лишь несколькими мелкими стычками между городовыми и демонстрантами, да обитатели Хитровки ночью сбросили будку с особо ненавистным им городовым в Яузу. Еще через некоторое время весь город с жаром обсуждал подробности штурма революционерами Бутырской каторжной тюрьмы, который публика восприняла как большое забавное приключение.
В те дни происходило еще много других странных и интересных событий. Проходя однажды в первых числах марта по Тверскому бульвару, Иван услышал громкие крики, доносившиеся из глубины двора бывшей усадьбы Кологривовых, в которой некогда на балу познакомились Пушкин и Наталья Гончарова. Свернув в Большой Гнездниковской переулок, он вскоре увидел возбужденную толпу, которая собралась возле здания охранного отделения. Из разговоров собравшихся вскоре стало понятно, что накануне в своей квартире на Пятницкой улице застрелился бывший начальник этого самого охранного отделения полковник Зубатов, который не смог перенести краха самодержавия, служению которому он отдал всю свою жизнь. И вот теперь революционеры решили разгромить и само здание охранки, которое, по их мнению, служило зримым олицетворением мрачного прошлого.
Вскоре из него повалили густые клубы черного дыма и начали вырываться языки пламени. Какой-то человек представительного вида в черном коверкотовом пальто кричал, что он является чиновником по особым поручениям, которому новая власть поручила заняться расследованием деятельности охранки. Напрасно он объяснял собравшимся людям, что пожар необходимо потушить, иначе погибнут личные дела провокаторов и осведомителей, а также прочая бесценная документация. Его никто не слушал, толпа орала, улюлюкала, и долго не позволяла приступить к тушению пожара прибывшим пожарным командам. К своим непосредственным обязанностям они смогли приступить только тогда, когда здание выгорело дотла.
