знать: он купит лошадей… Четыре года назад её захватили в плен кючани, когда она в сопровождении двух слуг возвращалось с прогулки по песчаным барханам: слуг закололи пиками, а её в шерстяном мешке несколько дней везли, посадив на лошадь, и продали купцу Лю. Купец оценил красоту и свежесть девушки, и дал за неё большую плату, двумя кусками серебра. Через два новолуния привёз её на продажу Мунаку и тот не торгуясь, заплатил купцу золотой чашей, в своё время найденной в развалинах забытого города. Перед ханом предстала в простой накидке чистая, причёсанная девочка-подросток без всяких украшений – дитя природы. Две женщины, осмотревшие её перед показом хану, сказали: «Она чище утренней росы, а дыхание приятней воздуха весенней степи». Её отец служил средним чиновником у провинциального главы, денег на её поиски у него не было, да и для неё было лучше не возвращаться: законы тангутов суровы. Хорошее воспитание, образование она получила – это лучшее приданое. Несколько новолуний её не тревожили, но хорошо кормили, разрешали гулять в сопровождении слуг и только пешком. Молге быстро почувствовала свою ценность и стала проявлять властный характер: била ручками прислугу, иногда швыряла вещи и грозила ножом любопытным стражникам, а они, молча, только кланялись. Все, кроме Сауле, признали её. Увидев издали хозяина, махала ему ручкой и очаровательно улыбалась, а он только щурился, отвернув голову – он не знал, как её не испугать своими мужскими желаниями… Танцевать Молге могла до упаду и при этом петь, бросая пронзающие сердце взгляды: вот и стал хан любоваться ею поближе, а спустя время, её принесли к нему в шёлковом мешке…
Молге покормила с ладони барса, который сидел на цепи, и хотела отстегнуть цепь, но стражник покачал головой, и она прошла внутрь на свою половину. Натёрлась маслом и одела две шёлковые тряпочки: пошла, напевая, к нему. Мунак полураздетый возлежал на подушках и ждал, когда Молге зажжёт в нём огонь желания. На празднике в честь гостей он много ел и пил хмельного кобыльего молока, и теперь тело было уставшим: хотелось спать. Красавица, своим особым танцем, очень быстро воспламенила его таинственным огнём желания, притянув её к себе прямо танцующей… скоро захрипел в её объятиях… Очнувшись от грёз, предложил Молге рассказывать ему о её стране – пока не уснёт. Она быстро прошла на свою половину, переоделась и вновь вернулась. Хан сказал: «Возьми в сундуке горсть монет – завтра будет караван с товарами и деньги не жалей». Она задумалась и взяла одной ладонью, как можно больше монет… значит завтра… Хан спросил: «Ты не знаешь, что купить? Готовься к свадьбе своей подруги… уже скоро». Она не поняла какой подруги: подобные секреты она бы знала в мельчайших подробностях, ведь отец не дал согласия на союз дочери с Миркеном и потому вопросительно посмотрела на хозяина. Мунак знал, что говорить такие новости наложнице, даже шёпотом – это всё равно, что прокричать об этом при толпе народа. С улыбкой на лице он сказал, махнув рукой: «После узнаешь, а то плохо спать будешь». В свете полной луны разносились тихие звуки праздника. Молге вышла, накрыв хозяина пёстрым цветным одеялом, и тут же вошёл, крадучись, барс. Обнюхал еду на столе и улёгся возле хозяина.
Утро наступило быстро и Мунак не выспался, но уже доносился звук рожков пастушьих. Хлопнул ладонями, вызвал старшего стражника и выслушал его доклад. Принесли воду и таз: служанка омыла ему лицо и руки, а затем удалилась. «Пусть приготовят в шатре все для беседы с купцом и никаких пока посторонних, кроме глав родов»: сказал хан стражнику. Лю с двумя товарищами дожидался в отдалении: пояса с оружием забрали у них стражники. Хан прошёл в шатёр и кивнул страже. Гости зашли, и низко поклонившись, сели в отдалении, барс проследовал очень тихо к хозяину и слева от него улёгся: стал пристально вглядываться в чужих людей. Лю передал слуге торбу с подарками для всей семьи хана. Он сказал, что это его товарищи по торговым делам. Старый воин с седыми волосами и жидкой бородёнкой осматривался по сторонам и совсем молодой краснолицый, крепко сложенный воин одетые в кожаную одежду, не похожи были на купцов. В шатёр вошли главы родов киданей и уселись напротив гостей. Мунак сказал Лю, что пусть начинается торговля: народ ждёт. Хан поинтересовался торговлей в северных землях и не докучали ли разбойники в пути? Лю подробно рассказал о торговле в холодных землях и, что все стойбища заказали ему только шелка, украшения и посуду: совсем не воинственные и гостеприимные, но во время рассказа левая ладонь была сжата в кулак – это был тайный знак для хана, что он говорит не всю правду. Главы родов внимательно вслушивались в рассказ купца, поглаживали бороды и пили терпкое вино из южных земель тангутов. Хан понял, что эти два воина, неизвестного ему народа и есть настоящие хозяева северных земель и сюда приехали шпионить. Хан сказал, что после уплаты пошлины, он даст большую охрану и они могут продолжить свой поход в чужие южные земли, и чтобы привёз на обратном пути много вина, сладостей, шелков, белого войлока. Лю понял что, не заказав оружия, хан увидел его знак и покосился на своих товарищей, которые следили за его движениями. «Можете торговать, а мы ещё обсудим свои родовые проблемы»: сказал Хан и показал им открытые ладони. Купцы встали, поклонились и ушли к своим товарам.
Молчание прервал глава Микуш. Он сказал, что не верит купцу, а друзья его из далёких восточных земель, и они уже две зимы находятся в кочевьях северных земель. Наступило тягостное молчание: хан не хотел раскрывать тайный знак Лю. «Да лучше перестраховаться и поэтому нужно готовиться к переселению в другие земли, подготовить много кибиток и арб, перековать лошадей, а сейчас разошлите гонцов во все кочевья с моим приказом, а сами идите к товарам, но берегите деньги»: сказал тихо хан. Все встали и поклонившись, пошли к выходу. Мунак потеребил шкуру у барса на шее, допил вино и долго глядел в никуда… Затем встал и подойдя к месту, где сидели купцы, стал пинать подушки, пока не увидел восковой шарик величиной с яйцо голубя… с облегчением вздохнул… «Купец не подвёл: вот что значит не быть скупым!»: мелькнуло в голове Мунака. Хлопком ладоней вызвал старшего стражника и сказал, чтобы позвали к нему Брадобрея. Невольник вошёл и низко поклонился: он знал много языков, и хозяин катнул
