Отставник - Павел Чук

— Не можем. Правда, — объяснял отец. Как только Гена заговорил осознанными длинными предложениями, родители, а тем более врачи и воспитатели удивились его не по годам здравым, логическим размышлениям. Он говорил мало, но сказанные фразы почти всегда ставили в тупик окружающих. Казалось, что разговариваешь не с пятилетним ребёнком, а как минимум с человеком, прожившим не один десяток лет. — Сегодня вечером нам надо быть далеко отсюда. Побыть там, думаю денёк, и мы вернёмся назад.

— А почему вы так неожиданно уезжаете? Что-то случилось? Ведь обычно только папа уезжает в командировки, а в последнее время он стал чаще оставаться дома, только поздно приходит, когда я уже сплю.

Семейная пара переглянулась.

— Понимаешь, — начал отец. Они не хотели говорить причину экстренного изменения планов, но посмотрев на любимую жену и получив молчаливое согласие, он осмелился рассказать причину срочного отъезда, — у твоей мамы умер отец и нам необходимо успеть на похороны. Из-за этого такая спешка.

— Сынок, каждый человек рано или поздно умирает и… — стала объяснять мама, но парнишка неожиданно перебил:

— Я знаю. И хочу с вами! Я не хочу расставаться!..

Парнишка смотрел на зарывшуюся за родителями дверь и слёзы текли у него по щекам.

— Геночка, папа и мама вернутся, — успокаивала тётя Катя, — ты даже не успеешь соскучиться. Хочешь, пойдём погуляем?

— Нет, — коротко ответил мальчик, продолжая стоять напротив закрытой двери.

— Не хочешь гулять, тогда давай порисуем. Ты же любишь рисовать или тебе книжку почитать?

— Нет. Они не вернутся, — повторил мальчик и пошёл в свою комнату…

В квартире не протолкнуться от мужчин в военной форме и женщин с чёрными платками, повязанными на голове.

— М-да. Глупо. Столько успешных командировок. Ни одной царапины, а здесь, — куря на балконе, произнёс офицер в чине полковника.

— Михалыч, ты мне объясни, что случилось, а-то я толком и не знаю. Только вернулся. Как жена сказала, так не поверил, — теребя в руках незажжённую сигарету, спросил майор.

— Что рассказывать, — тяжело вздохнул полковник, доставая вторую сигарету, — у Лены умер отец. Она с Николаем поехала на похороны, а на обратном пути навстречку выскочил грузовик. Авто восстановлению не подлежит, два трупа. Согласно заключению медиков скончались моментально, — сухо произнёс полковник.

— А кто виноват, что сучилось⁈

— Теперь это не важно, Серёг. У водилы грузовика вроде с сердцем что-то случилось. Ни то инфаркт, ни то инсульт. Жара, даже ночью какая стоит. Водила грузовика тоже скончался, только от сердечного приступа. Разговаривал с гайцами, предварительно у них и шансов не было увернуться или хотя бы в кювет соскочить, уйдя от столкновения. Всего в пяти-шести метрах вильнул грузовик, а Кольку знаешь… знал. Он любил быструю езду, тем более домой ехали, к сыну. Катерина рассказывала, что пока их не было, Генка замкнулся в себе, почти ничего не ел. Только сидел уставившись в одну точку часами. Вот и торопились.

— С пацаном что? С кем останется? У Николая-то вроде никого не осталось.

— Никого, — задумчиво произнёс полковник, — а родственничкам со стороны супруги он не нужен. Из них никто на похороны не приехал. Хотя бы венок передали, там соболезнования, про внука спросили, так ничего — тишина. А что делать, думаем. Хотел к себе забрать, но чувствую, что не выдюжу, да и жена только из больницы в больницу переезжает.

— Может я к себе возьму? Где трое, там и ещё одного воспитаем.

— Подумаем, не оставим пацана, — доставая следующую сигарету произнёс полковник и ненадолго задумавшись, продолжил, — примерно полгода назад из Генштаба секретка пришла. Я даже удивился, что такая информация и с грифом, пусть и «ДСП» [2]. Так вот, при Министерстве Обороны недавно образован специализированный интернат для детей-сирот, оставшихся без попечения родителей-военнослужащих.

— Думаешь туда?

— Не знаю. Не хотелось бы. Но в справке-объективке, если не изменяет память, толково расписано. Вроде кадетского корпуса на полном обеспечении Министерства Обороны. Питание, обмундирование, обучение, в том числе и высшее профессиональное. По выпуску — жильё.

— Странно. Не думал, что в столице о детях озаботятся.

— Вот и я об этом. Не спроста. Хотя, сколько таких как Генка?

— Не знаю, — пожал плечами майор.

— Вспомнил, читал прошлогоднюю сводку. Только в нашем округе с таким же вывертом судьбы как у Генки шесть ребят наберётся. Вот и озаботились видать в столице о пацанятах. Но ты прав. Сначала надо узнать, что это за специнтернат.

— Если что не так, Михалыч, мы о Генке позаботимся. Я со своей говорил. Она не против. Тут главное не затягивать.

— Понимаю. Ещё вчера своим знакомым из Генштаба позвонил. Попросил разузнать, что да как. Завтра ещё раз позвоню, — произнёс полковник и затушил сигарету, — ладно, пошли помянем.

Не успел полковник зайти в комнату, как он остановился и потянулся к телефону.

— Слушаю. Да, здравия желаю… Ты иди, я догоню…

Майор вернулся в комнату, где его встретила жена.

— Серёж.

— Да.

— Возьми, — она протянула ему поднос с тарелкой, — отнеси Гене. От нас он ничего не берёт.

— Плачет?

— Нет. Просто сидит в комнате. Ни на меня, ни на Екатерину Сергеевну не реагирует.

— Думаешь у меня получится? Ему рассказали, что… или сам понял?

— Не знаю. Сходи, поговори с ним. Ты с Николаем Михайловичем разговаривал?

— Да. Но об этом потом. Хлеба ещё положи и пойду попробую поговорить.

Сергей Петрович остановился возле открытой двери второй комнаты. Её специально не закрывали, чтобы не оставлять пацана одного, но и старались излишне не тревожить. Майор перешагнул порог.

— Солдат! Что надо делать, когда в помещение входит старший по званию? — неизвестно почему выбрал такой стиль общения офицер. Он умел общаться с детьми. Всё-таки трое растут, но почему-то именно властно-повелительный тон начала общения показался ему более приемлемым в данной ситуации. Из прострации, в которой как он думал находится малолетний ребёнок лучше выводить, заинтересовав его неизвестным.

Ребёнок перевёл взгляд на вошедшего и тихо произнёс:

— Встают и подают команду: «Смирно!».

Майор опешил от такого ответа. Он рассчитывал, что тот скажет: «Не знаю» или не прореагирует на его слова, но правильный, согласно Уставу ответ, поставил его на короткое время в тупик.

— Правильно, — после непродолжительной паузы произнёс майор, ставя рядом с ребёнком поднос, — а что у нас сейчас по распорядку?

Генка пожал плечами.

— По распорядку у нас приём пищи. Так что разрешаю приступить. Тебе же расти надо. Не всё солдатом ходить.

— И тогда я стану майором? — Сергей неосознанно отметил, что Гена не уточнил: «Как мой папа», а только произнёс звание, но мимолётное беспокойство не отложилось в памяти.

— Непременно. Бери ложку, во-от. Давай, кушай. Сначала станешь лейтенантом, потом старшим лейтенантом, капитаном…

— Разве только за то, что хорошо кушаешь дают звания?

— Нет, конечно.

— Я хочу стать военным.

— Для этого надо учиться. Помнишь, мы приходили, и ты играл с Виталиком? Ты же с ним подружился, и вы хорошо ладили, — Сергей тщательно подбирал слова, стараясь не напоминать о произошедшей трагедии, не упоминать ни трагически погибшего отца, ни мать. «Пусть пройдёт время, — думал он, — а время — это самый лучший лекарь».

— Да. Помню.

— Хочешь жить с нами? Всегда будешь…

— Нет, — спокойно, но отчётливо произнёс Гена, что от единственного слова, впитавшего в себя властные нотки, майор вздрогнул и непроизвольно расправил плечи.

— Не хочешь? — Сергей хотел спросить: «Почему?», но ребёнок опередил.

— Я — военным. И стану самым лучшим.

— Как твой отец?

На этот вопрос Гена промолчал, насупившись.

— Поел? Вот и молодец. А теперь по распорядку у нас отдых. Приляг, полежи чуток.

Гена передал поднос с чистой тарелкой майору и кивнув прилёг на подушку.

— Как? — шёпотом спросила супруга.

— Поел. Но… он сказал, что к нам не хочет.

— Сергей, подойди! — позвал полковник.

— Генка не хочет к нам. Я только что с ним разговаривал, — вместе с супругой подошёл майор к Михалычу.

Словно не слыша констатации факта, полковник заговорил:

— Звонил знакомый из Генштаба. Сказал, что интернат хороший. С современным оборудованием, преподавателями чуть ли не профессорами, передовой методикой обучения, обеспечением по первому разряду и прочим. Его ведомство как раз его и курирует. Посоветовал не думать, а направить парнишку туда. Обещал проследить, чтобы всё было хорошо.

— В интернат? — едва слышно всхлипнула женщина.

— Тише, — успокаивая произнёс майор и обращаясь к Михалычу спросил, — ты ему доверяешь?

— Да, Серёж, как себе, — спокойно ответил полковник.

«Я же им говорил, что не хочу расставаться! А они не послушали, уехали», —