веке болеть и скучно, и некомфортно. Наталья Никифоровна зорко следит, чтобы квартирант соблюдал постельный режим, ворчит, если видит, как я читаю. Дескать — если болеешь, то и читать вредно. Откуда она такое взяла? И сама, кстати, считала, что больного лишний раз беспокоить нельзя.
Не читать, а просто лежать, то можно свихнуться от скуки. Но и чтение надоедает. В окно смотреть? Ничего интересного. Спасибо девушкам, что скрашивали мою обыденность, навещая два раза в день — перед уроками забегали на пять минут, после занятий — на двадцать.
Хотелось остаться с Леной наедине, поговорить, стихотворение какое-нибудь ей прочитать, так нет. Татьяна пасется рядом, хотя могла бы и догадаться, что квартирная хозяйка тоже скучает. Сходила бы, развлекла Наталью Никифоровну.
Впрочем, нет худа без добра. Леночка Бравлина мне ужасно нравилась, но если бы мы остались наедине, то я просто не знал, о чем с ней поговорить? Уж слишком мы разные — и по воспитанию, и по образованию, и по жизненным интересам.
Нам и в своем-то мире сложно найти точки соприкосновения со сверстницами, потому что любая женщина — инопланетянка, так что говорить о девушке, родившейся за сто лет до рождения моего отца?
Мои умения из той реальности здесь никому не нужны. Где пригодятся навыки управления автомобилем или разборки-сборки автомата Калашникова? Или того, что делаешь не задумываясь, вроде пользования Интернетом? А что касается знаний, у меня, по сравнению с теми же гимназистками, они довольно куцые.
Елена — девушка скромная, о своих успехах говорить стеснялась, зато Татьяна, как бы невзначай, сообщила, что подруге уже предложили занять должность преподавательницы иностранных языков. Разумеется, не прямо сейчас, а по завершении курса. Еще Таня поинтересовалась — мол, Иван Александрович, как вы отнесетесь к тому, чтобы ваша будущая супруга пошла работать?
Едва не ляпнул, что жена меня спрашивать не станет, сделает так, как ей заблагорассудится, но ответил по-другому, более мудро — мол, оставлю это на усмотрение женщины. Если она посчитает, что сидеть дома, ждать мужа со службы и ухаживать за детьми скучно, то, разумеется, отнесусь к ее выбору с уважением.
Благодаря Татьяне узнал, что Лена любит древнегреческую мифологию. Так ведь и я люблю, пусть и читал мифы не в первоисточнике, а в пересказе Зелинского и Куна. Так что некоторые темы для бесед у нас будущей невестой есть, а дальше стану подтягивать собственные знания.
Я их и подтягивал. Скажем — усиленно занимался французским языком. Наталья Никифоровна, хотя и сетовала, что учитель из нее неважный, но под ее руководством я делал некоторые успехи. Осилил, почти не пользуясь словарем, отыскавшуюся у хозяйки новеллу Проспера Мериме «Венера Илльская» о молодом человеке, которого убила влюбленная в него статуя Венеры.
Отыскался еще один общий с Еленой интерес — живопись. Девушка сказала, что мечтает побывать в Московской городской галерее, посмотреть на полотна современных художников. Я поначалу не понял, о чем речь, потом дошло, что она говорит о Третьяковской галерее. Почему бы не съездить?
Я бы с огромным удовольствием поговорил о картинах, но опять-таки, нельзя допустить оплошность. Напрочь не помню, написал ли Суриков «Утро стрелецкой казни» и «Боярыню Морозову» или нет? А Репин уже изобразил Ивана Грозного вместе с сыном, умирающим на его руках? А Крамской свою «Неизвестную»[1]?
Решив, что нужно говорить о чем-то, в чем совершенно уверен, что оно создано —о картинах Карла Брюллова «Итальянский полдень», «Последний день Помпеи», уже открыл рот, чтобы поделиться впечатлениями, но тут же его закрыл. Где студент Петербургского университета мог видеть эти произведения? В каком-то из дворцов, где висят картины из личного собрания императора? Кто его туда пустит[2]?
Нет, сложно попаданцу ухаживать за девушками из прошлого. Но если хочется, чтобы девушка стала твоей женой, то все равно придется.
Выздоровев, отправился на службу почти с удовольствием. Доложился о своем выздоровлении Его Превосходительству, пообщался с коллегами. Заглянул к служителям, оставил им двугривенный, попросив, чтобы чай заварили покрепче, а лимон мне не нужен. Чтобы не отстать от жизни, взял в канцелярии скопившиеся за семь дней номера «Новгородских губернских ведомостей», сводку происшествий за последнюю неделю — ее надо вернуть, получил свой экземпляр очередного Циркуляра Министерства юстиции и отправился к себе.
Если судить по «сводке происшествий», за время моего отсутствия в уезде ничего не случилось. Вот, только в селе Никольском Усть-Угольской волости «У каретного сарая найден труп младенца без головы и левой ручки, завернут в тряпку. Установлена мать — крестьянка Самсонова Ольга, 25 лет. Сумасшедшая».
Село Никольское Усть-Угольской волости? Могу ошибиться, но в моей реальности там поселок Шексна, районный центр. Село Никольское — не моя вотчина, там свой следователь. Сумасшедшая уголовному наказанию не подлежит, но кто отец младенца? У какой… сволочи хватило совести вступить в связь с подобной девицей? Сельчане наверняка знают, но станут молчать.
День прошел в штатном режиме. Перечитал все газеты, познакомился с Циркуляром, касающимся правил делопроизводства судебных канцелярий. Меня эти тонкости не касались, зачем мне вообще эту бумагу отписали? Или в Министерстве юстиции их отпечатали по количеству чиновничьих душ, да и разослали по Окружным судам?
Зато на следующий день меня «порадовали». Не просто обнаружение трупа, а убийство.
В деревне Борок, в четырех верстах от Череповца, крестьяне насмерть забили конокрада. И ладно бы, если убийцы потом тихонечко закопали тело, так нет же — оставили его посередине деревни. Зачем, спрашивается? Кто-то из горожан, случайно забредший в деревню (подозреваю, что за самогонкой), немедленно сообщил о том в полицейскую часть.
Изначально, разумеется, не знали — кого и за что убили. Городовые Егорушкин со Смирновым, отправленные приставом проверять информацию, убедились, что труп имеется, не сбежал, а лежит там, где указал источник, опросили крестьян, а те сразу же сообщили, что это валяется конокрад, которого они ночью все вместе били-били, да насмерть и убили.
Фуэнте Овехуна какая-то[3].
Малость охреневшие полицейские, пришедшие сюда пешком (кто из-за двух верст нижним чинам коляску даст?), приказали запрягать телегу и везти тело в город.
Мертвеца определили в покойницкую, мне принесли полицейский рапорт и вещи, найденные в карманах убитого: перочинный нож, кисет с табаком, коробок спичек, две медных монеты. И паспорт. Фотографии нет, да их еще в паспортах не бывает, но описание человека имеется. Не факт, что в кармане покойного именно его удостоверение личности, но, если обратное не установлено, станем исходить из этого. Сразу могу сказать, что конокрад залетный. Свои с паспортами не ходят, они им без надобности.
Так
