Я повернулся к подполковнику, и синяя стрекоза чуть не врезалась мне в глаз. Я едва успел отмахнуться от глупого насекомого.
— Чтобы тролль стал моим должником, — повторил я. — Ага, и наутро, надо полагать, ко мне выстроится очередь зеленых тупорылей, желающих расплатиться за своего сородича.
— Именно так, мой друг, именно так, хо-хо. Тролли очень аккуратны в том, что касается денежных расчетов. Хы-хы-хы!
Синяя стрекоза сделала новый заход и ринулась на меня. Я замахнулся, намереваясь врезать ей так, чтоб она расквасилась. Раздался высокий голос:
— Маркиз де Ментье! Маркиз де Ментье!
Это оказался пикси, а не насекомое. Я замер с поднятой рукой. Пикси посчитал ее подходящей площадкой для приземления и опустился на мое запястье. Молодой человечек в синем кафтанчике топтался на моей руке и трепетал крылышками, сохраняя таким образом равновесие.
— Господин маркиз, не могли бы вы оттопырить большой палец, — попросил пикси.
Я выполнил его просьбу. Он оперся о мой палец и сложил полупрозрачные крылышки за спиной. Мои спутники окружили меня, с любопытством рассматривая пикси. Половецкий похохатывал, господин Швабрин хмурился и каналья Лепо еще влез с высохшими от жары водорослями в усах.
— Что скажете, господин… э-э? — спросил я.
— Шнитхельм, — представился пикси. — Я посыльный. Меня отправил к вам пан Розански.
— Пан Розански?
— Да-да, пан Розански. Он надеется, что, как и в прошлый раз, вы остановитесь в его трактире. Трактир «Савой».
— «Савой»? — я силился вспомнить это заведение.
— «Савой», — подтвердил Шнитхельм. — Так вы его называете.
— С совой, ха-ха-ха! — воскликнул по-русски Половецкий. — Только мы решили теперь называть его «С котом»! Ха-ха-ха!
Беднягу пикси чуть не сдуло ветром с моего запястья — так хохотал подполковник. Шнитхельм покрепче ухватился за большой палец моей руки.
— Пан Розански просил передать, что лучшие трехкомнатные апартаменты — к вашим услугам. И конечно же для вас открыт кредит. Если вы намерены задержаться в Меербурге, милости просим в заведение пана Розански.
Я обвел взглядом спутников. Их глаза выражали согласие. Только Половецкий слегка расстроился. Ему не терпелось посетить банк.
— Да уж, барррин, хоррроший обед нам не повррредит, — заявил каналья Лепо.
— Тебя забыли спросить! — рассердился я и приказал пикси: — Ну что ж, лети вперед, Шнитхельм.
— Следуйте за мной, — обрадовался маленький человечек, взмахнул крылышками и, оторвавшись от запястья моей руки, полетел к трехэтажному зданию, расположенному через площадь напротив банка.
Трактир украшали легкие завитушки, над парадным подъездом красовалась огромная сова из белого мрамора.
— А вот мы, ха-ха-ха, сову-то отколупаем, — объявил Половецкий, — и вместо нее кота посадим. Хо-хо-хо!
Шнитхельм с лету ухватился за шнурок, висевший под медным колокольчиком, и начал раскачиваться под мелодичный звон. Двери распахнулись, навстречу нам вышел мужчина в белом фартуке, с огромным брюхом.
— Господин маркиз, добро пожаловать в наше заведение, — пан Розански отвесил поклон настолько низкий, насколько позволял его живот. — Для вас зарезервированы лучшие апартаменты и старейшие вина подняты из подвала.
Я так и не вспомнил, как справился с поручением графа Безбородко, но наказ вице-канцлера жить на широкую ногу, очевидно, исполнил весьма усердно. Странно, как это сообщество троллей обошлось без того, чтоб открыть мне кредитную линию.
Господин Швабрин снял две комнаты — для себя и Федора. А нас пан Розански проводил на третий этаж. Выделенные мне апартаменты включали холл и три комнаты. Я выбрал для себя большую спальню, окнами и балкончиком выходившую на главную площадь, а мосье Дюпара и мадемуазель Мадлен попросил устраиваться в любой понравившейся им комнате. Пан Розански ушел, пообещав приготовить мне термы. Половецкий вышел на балкончик, я надел легкий шлафрок, найденный в гардеробе, и присоединился к Сашке.
Перед нами лежала площадь, на которой нас встретил Шнитхельм. Отсюда она просматривалась целиком. Площадь замыкалась шестью зданиями. В северной части находилась городская ратуша, за которой простирался рынок, выходивший к порту. Вдоль восточной линии вытянулось заведение пана Розански — трактир «С совой» — и здание суда, как сообщил Половецкий. Напротив размещались «Меербургбанк» и двухэтажный особнячок с многочисленными колоннами и амурчиками. С балкона я разглядел вывеску, сообщавшую, что в этом здании находится «Клуб благородных картежников». Половецкий старался не смотреть в сторону этого клуба, членам которого, вероятно, предстояло стать совсем благородными, после того как я одолжу денег подполковнику.
Южную часть площади занимал величественный католический собор. Я перекрестился, прошел в комнату и уселся в кресло возле маленького столика. Половецкий занял место напротив.
— А что, Сашка, не выпить ли нам кофiю с шиколатомъ, пока трактирщик готовит баню? — предложил я.
— О-хо-хо! — обрадовался подполковник. — Отчего же не выпить? Ха-ха-ха!
— Жак! — гаркнул я и, когда физиономия шельмы нарисовалась в дверном проеме, приказал: — Распорядись там насчет парочки чашечек кофiя с шиколатомъ.
— Сию минуту-с, барррин, — ответил подлый французишка.
— Половецкий, дружище, — обратился я к старому другу, — ты можешь себе представить, что еще час назад я болтался в море на флейте, захваченном хатифнаттами?
— Хо-хо-хо! — рассмеялся подполковник.
Он откинулся в кресле, прикрыл глаза и тихо сказал:
— А мне иногда кажется, что всего лишь час назад я карабкался по хлипкой лесенке навстречу разъяренным туркам.
— Да уж, — произнеся. — Были дни.
В дверь постучали.
— Да, — крикнул я.
В комнату вошла горничная в черном платье и белом фартучке. Она поставила на столик поднос с двумя чашечками из бисквитного фарфора, сделала книксен и произнесла:
— Господин маркиз, пришел герр Кунитц. Он просит аудиенции. Может быть, сказать ему, чтобы он пришел позже?
Я понятия не имел, кто такой герр Кунитц и для чего он ищет встречи со мной, но подумал, что кто-то должен передать мне новую весточку от Аннет. Но не успел я ответить, как оживился Половецкий.
— Зови, зови этого Кунитца сюда! О-хо-хо! Легок на помине! Банкир пожаловал! Ха-ха-ха!
Я кивнул девушке, и она приоткрыла дверь, пропуская внутрь сухонького, мрачного старичка. Вначале я встревожился, предполагая, что банкир принес плохие новости. Но он сообщил, что на моем счету в целости и сохранности лежит шесть тысяч талеров и я могу их снять в любой момент. Все это он сказал таким тоном, будто подразумевал, что я окажусь последним идиотом, если воспользуюсь своими правами и заберу хоть пфеннинг из его банка. Держался герр Кунитц с ненавязчивой предупредительностью и в то же время с подчеркнутым радушием. Он был рад видеть вас раза два в жизни: первый раз — при оформлении вклада в его банке, а второй раз — в гробу. Он стоически перенес известие о том, что я намерен снять половину суммы, и даже обязался доставить мне деньги лично за полпроцента от суммы. На этом аудиенция закончилась, и герр Кунитц ушел. В дверях он обернулся и бросил на меня быстрый, полный сожаления взгляд. Я понял, что имею шанс остаться в его глазах приличным человеком, если сыграю в ящик до того, как он вернется с деньгами.
Я дождался возвращения герра Кунитца. Отсчитал пятьсот талеров Половецкому, остальные деньги запер в сейф, а ключ повесил на шею, на цепочку с крестиком.
Появился пан Розански и сообщил, что готовы горячие термы.
— Вы можете принять их вдвоем, — предложил трактирщик.
Он сопроводил нас на первый этаж, приоткрыл небольшую дверцу, и мы оказались в зале, почти целиком занятом бассейном.
— Прошу вас, отдыхайте, господа, — напутствовал нас пан Розански.
Я попросил его добыть мне новый кафтан. Надоело разгуливать в одежде с оторванным воротником.
— Вам удобно будет заняться примеркой после купания? — спросил трактирщик.
— Примеряйте на моего слугу. У него схожая фигура, — ответил я.
В бассейне бурлила грязная вода, пахло серой. Навстречу нам вышла темная эльфийка в легкой ярко-красной тунике.
— Лечебные грязи пойдут вам на пользу, маркиз, — произнесла женщина.
— Похоже на чистилище, — вымолвил я.
— Хо-хо-хо! — разразился Половецкий, и его хохот прокатился высоко под мраморными сводами.
— Действительно, — сообщила эльфийка. — Вода поступает сюда прямо из Зюденфлюс. Она заберет все ваши немочи, а может, и грехи отмоет.
— Судя по цвету твоей кожи, красавица, сама-то ты либо не принимаешь здесь ванны, либо на отмытие тебя от грехов Зюденфлюс недостаточно, требуется целый Зюденмеер.
