травы этой и не предупредила?
— Так я думала, что ты знаешь и привычный.
— Ладно, — махнул рукой Вадим, — пойдём завтракать.
Проведя рукой по волосам, он вновь подумал, что надо искать цирюльника, хотя он вообще тут есть? Вздохнув, Вадим подхватил вещи, и они направились завтракать. Завтрак был заказан, и они смогли спокойно поесть кашу-размазню, запив её даже не узваром, а стаканом холодного, только из погреба, молока. Больше здесь делать нечего и, пнув дверь и пропустив Агафью вперед, он вышел из помещения душного постоялого двора.
Что дальше делать, Вадим не знал. Наниматься в ополчение ему не хотелось, в дружину тем более, даже если бы ему и предложили. Оставался вариант идти в Москву. Но путь предстоял долгий и неясный. Сначала нужно хотя бы доехать до Калуги, а оттуда уже и до Москвы недалеко. До Калуги оставалось километров сто, да ещё триста до Москвы или может чуть больше. Москва-то не та была, что в его время, но всё же. А куда девать Агашу? Он привязался к ней, но понимал, что ей долго с ним ходить нельзя, девочке нужна спокойная жизнь. Пристроить бы к кому-нибудь и оставить. Жалко, конечно, но есть ли другой выход?
А что сейчас делать, он даже не представлял. Отойдя от постоялого двора, Вадим остановился на дороге и почесал еле видную светлую щетину. Странно, у него были волосы русые, а щетина лезла рыжая. Не фонтан, короче, будут у него борода и усы, не фонтан. Но как же их брить тогда и чем? Опасной бритвы тут и в помине не было. Мыло, и то роскошь! Не саблей же бриться???
Видел он как-то опасную бритву, та ещё штука, надо здорово постараться, чтобы ею качественно побриться. И особым образом держать, и морду лучше круглую иметь, так легче приноровиться. И всё равно, вся рожа исполосована будет, несмотря на предосторожности. В общем, придётся бороду с усами отращивать, чай, с ножницами-то получше дело обстоит в этом мире.
Он поморщился от подобных перспектив и они зашагали в центр города, высматривая торговую площадь. Там можно будет что-нибудь продать и что-нибудь взамен купить. Сейчас у него и у Агаши всё необходимое для жизни присутствовало, окромя сапог. А это проблема. Одни лапти у него уже развалились, вторые, поновее, сейчас красовались на ногах, но долгие пешие прогулки и битва с мертвяками плохо сказалась на них. И с этим надо что-то делать. Вот он и надеялся решить эти проблемы, направив свои лапти на рынок. Да и Агаше надо купить, а то лето короткое, скоро осень, а потом и зима. В чём ходить будет девка?
Довольно скоро очередная улочка привела их на торговую площадь с длинными и разнородными рядами открытых прилавков. Дальше тянулись штатные лавки, располагающиеся в жилыми домах. Торговля животными, кормами, овощами-фруктами проходила за городом, не в силах разместиться в черте города. Да и грязи от этих торжков и вони, что только им быть в поле, а не в городе.
Выйдя на площадь, Вадим окинул взглядом ряды, сразу выделяя нужные лавки. Увидел он и оружейную мастерскую, да не одну, и кузнеца, и шорника, и ещё Бог весть кого. Торговали здесь и платьем, и всякими безделушками, а вот лавки башмачника нигде не наблюдалось, но Вадим не отчаивался. Медленно шествуя вдоль прилавков, ему приходилось отбиваться от назойливых торговцев.
— Покупай, покупай, на товар мой налетай!
— У всех смотри, а у меня бери. Нет лучше, нет вкуснее, нет прекраснее и румянее, только у меня бери любой пирожок, да клади в роток.
Вадим хмыкнул, и они прошли дальше. Не пирожками едиными, да и есть пока не хотелось. А торговцы продолжали надрывать свои глотки.
— Вот, смотри, какой товар, только от иноземца взял. В руки берёшь и делай с ним, что хошь!
— Девице красной пригодится, жёнке любимой сгодится, матери важной в дом прекрасно.
— Эй, народ, налетай, сбитень покупай! Хорош и вкусен, а мастер в нём искусен. Продавец хорош, купи хотя бы на грош!
Вадим снова хмыкнул и, не удержавшись, купил по стакану горячего сбитня себе и Агаше. И действительно, пряное медовое питьё изрядно согрело и подняло настроение. Вскоре он заметил долгожданную лавку с болтающимся над ней подобием сапога из дерева. Увидев вывеску, он обрадовался, и они направились прямо к ней.
Пузатый купец, владелец лавки, спокойно стоял за прилавком, который на ночь наглухо перегораживался деревянной стенкой и замыкался на замок. Он хмуро и неприветливо уставился на Вадима, мельком взглянув на его грязные лапти.
— Чего желаете? Любая обувка на заказ и готовая тоже имеется.
Вадим пошевелил пальцами в лаптях, выражая своё скрытое сомнение словами торговца. Мысленно пересчитал оставшиеся финансы, отметил, что они не пели романсы и даже не пищали. Финансов оказалось достаточно. Кузнец завещал ему все свои сбережения, да и достаточно других монет он нашёл в разных кельях. Монахи вместе с настоятелем не обладали большими деньгами или спрятали их, а может, просто не думали о том. В общей сложности серебра у Вадима имелось по здешним меркам довольно много, и даже крупные монеты лежали в кошеле. А вот золотых не оказалось вообще, да оно и к лучшему.
— Мне бы кожаную обувь али другую какую, но покрепче.
Вадим не знал, как называлась здесь и сейчас обувь: сапоги, понятно, а вот остальные поделки были самые разные, и названия имели такие же. Башмаки, туфли, чувяки или ещё как, прошли как-то эти названия мимо его сознания. Не до того ему.
Торговец окинул взглядом Вадима, ещё раз посмотрел на его потрёпанные лапти и сказал.
— Могу предложить кожаные поршни.
Вадим взглянул в ту сторону, куда показал торговец. На верёвках, подвешенных под потолком, висела обувь, сильно похожая на кожаные сандалии со шнуровкой. Это было лучше, чем лапти. Но хуже, чем сапоги или башмаки, но ни башмаков, ни сапог в лавке что-то он не заметил. Одни лапти, поршни, да ещё непонятные изделия, которые оказались не интересны Вадиму.
— А башмаки есть?
— Башмаки? То к иноземцам надобно, у меня нет ничего. Могу предложить чёботы или сапоги, но есть ли деньга на это?
— А сколько стоить будет? И какие они?
Торговец усмехнулся и вынул из-за прилавка короткую обувь, похожую на нечто среднее между ботинками, поршнями и сапогами.
— Вот чёботы, цена им пять копеек нашими деньгами или трояк польскими, могу взять турецкими или ещё какими, если есть по весу серебра.
— А сапоги?
— Пол ефимка, но на тебя надо шить отдельно, готовых нет.
— А чёботы, но чтобы крепче и лучше?
— Гм, ещё три копейки накинешь или полторак дашь, и подберём, раз на серебро богат.
— Ноги дороже денег, побережёшь, глядишь, и спасут, когда от мертвяков убегать будешь.
Торговец посмурнел.
— То твоя правда. Мертвяков расплодилось, просто жуть. Да и Болотников со своим войском бродит где-то, а ещё и бандитов разных развелось, всех и не упомнишь. Едва Хлопка угомонили, да шайку по лесам разбили, так другие лезут лиходеи, и не поймёшь, чего больше бояться: то ли люда разбойного, то ли мертвяков богопротивных.
— Мертвяков надо бояться, купец. Укусит раз, и себя потеряешь, ничего чувствовать не будешь, вроде и живой, да неживой. Страшно это, видел я их не раз, да больше десятка упокоил. Лучше в бою сдохнуть, чем потом ужасом дьявольским по лесам скитаться. И главное, не осознаёшь ты себя. Ум твой умер, а тело ещё живое вроде. Страшно это.
— Эх, твоя правда, паря. Вот, смотри, чёботы, как раз на тебя.
Из-под прилавка снова оказались явлены очередные то ли полуботинки, то ли короткие сапоги, но уже больше похожие на ботинки с высоким берцем. И кожа у них казалась мягче, и подошва на подошву похожая, и в носке пригожи.
— Меряй по себе.
Вадим быстро скинул лапти и сунул ноги в новые чёботы. Обувка немного жала в носках, а в середине оказалась большевата, но это лучше, чем лапти, от которых у Вадима уже образовались ороговевшие мозоли.
— Беру! — и Вадим выложил из кошеля две монеты: полторак и трояк польский. — И на сестру что-нибудь есть?
— Кажи ногу? — глянул на Агашу купец. Та, хоть и мала возрастом, а быстренько выпростала ножку и явила её под нос купцу.
— Гм, — глядя на маленькие грязные пальцы девочки, хмыкнул купец. — Нога ещё будет расти, сколько тебе годочков?
— Та, почитай, двенадцать зим ужо, — раскраснелась Агаша, скоро и в девки выйду.
— Ну-ну, — ещё раз хмыкнул купец. — На бабу чёботы переводить не советую, есть у меня из обрезков обувка. Не лапти уже, но и не чёботы, в самый раз ей будет.
Он нырнул в лавку и вскоре вынес оттуда искомое. Агаша, примерила обувь и сказала,
