– Ты чего заявился так поздно? – удивленно спросил профессор.
– Понимаешь, Максим, я снова получил щедрые подарки от Ганзы.
– И что? Спал бы в сладких грезах.
– Подвоха опасаюсь. Я уезжаю надолго, здесь будет править мой дядя Владимир Данилович.
– Ну и?..
– Как бы чудес не натворили за моей спиной.
– Э, друг, зря волнуешься. По лествичному праву определяется родовой принцип как наследования, так и управления имуществом.
– И я об этом, начнут тут без меня хозяйничать – и тю-тю все мои планы.
– Ты не понял, здесь твое личное имение, им никто без тебя не может распоряжаться.
– Типа есть колхозное добро, а есть и личное подворье.
– Организацию ваших колхозов я не знаю, но в любом случае это не кибуц. Так что успокойся и отправляйся в Персию.
– У меня к тебе еще одна просьба. В мое отсутствие могут приехать представители Ганзы и Москвы.
– Возможно, но необязательно. Ты владетель здешних земель, и ни с кем другим о деле они говорить не будут.
– Еще вопрос. Я могу встретить торговцев из Грузии, Армении и Сирии?
– На рынках обязательно встретишь, но реальную пользу могут дать только сирийцы.
– У них должны быть хорошие рубины.
– Не только. Развал Римской империи аукнулся не только Европе, но и Ближнему Востоку, а Сирия попала под крылышко Византии.
– Но крестоносцы…
– Забудь это слово, термин «крестоносцы» появится через триста лет, сейчас их называют «франки».
– Мне без разницы всякие там термины. Парча – вот единственный интерес от встречи с сирийцами.
– Дорогая штука, ткачество золотой и серебряной нитью только у них. Но лучше вези хлопок, озолотишься со своим трощением[17].
– Выг уезжает со мной, проследи за закупкой поташа.
– Не волнуйся, я первый заинтересован в выпуске тугоплавкого стекла. Пошли наверх, чайку попьем.
Разговор затянулся за полночь. Неожиданно оказалось очень много важных тем, которые просто некому было поручить. Тот же бисер, ну кто еще поможет стекольщикам наладить выпуск этих крошечных шариков? Простенькое, даже примитивное производство может встать от совершенно незначительной мелочи, которую в нынешний век еще не изобрели.
Драккар практически летел по волнам Онеги, Норманн снова пересекал озеро. На этот раз его целью была река Водла, где недалеко от Пудожского монастыря на Медвежьей горе стояла Вянгинская пристань. Крепость контролировала торговый путь из Архангельска в Новгород, а Кречет – двоюродный брат Федора Даниловича Вянгинского, был там воеводой. С утра речной флот потянулся к Рыбреке, а через день все маленькие кораблики должны собраться в устье Вытегры. Драккар ходко пошел по реке, и вскоре завиднелись бревенчатые стены родового имения с длинной пристанью у берега.
– Правильная служба в крепости! – заговорил Варуч, недавно приехавший из Новгорода старшина корабельщиков и знаток этих мест.
– С чего так решил? – отозвался Норманн.
– Ты посмотри на встречающих – все безоружны, и родственник твой стоит в нарядном кафтане.
– Глазастый, я пока ничего не могу разглядеть.
– То не глаза видят, а зад чувствует! – засмеялся Варуч. – Я здесь не впервой, всех поименно знаю.
– Значит, и тебя задницей учуяли! – отшутился Норманн.
– А то! Не раз зимовал, и черемисов не раз вместе отгоняли.
– Неужели на крепость войной идут?
– Еще как! Каждый год перед ледоходом лезут на стены.
– Совсем оборзели гады! Ничего не боятся! – возмутился Норманн.
– Чего черемисам опасаться? Городов нет, купцов у себя на Вятке не трогают, пойди найди из каких мест пришли разбойники.
– А если подвесить на дыбу?
– Толку-то! Пытали и не раз, называет свою деревню, да где она, в той глухомани не найдешь.
– Федор Иванович, князь Устюжский, от вятичей горькими слезами плачет, меня уговаривал с ним в поход пойти.
– И не думай! Обманет! К тому же бесполезен поход, разбегутся черемисы с вотяками по лесам, обратно с носом вернешься.
– Что, если на Вятке крепость построить?
– Вече не согласится, купцов-то не трогают.
– При чем здесь вече?
– Как при чем, вятские земли входят в Новгородскую пятину.
– В таком случае ждите беды, черемисы обязательно разграбят Хлыновское торжище на Вятке.
– Шалят – что ни год, то набег. Пограбят – да в лес. Потом ищи-свищи, все без толку.
Норманн задумался, рассказ старшины корабельщиков с чем-то ассоциировался, но ничего конкретного в голову не приходило. Вятичи, которые сейчас назывались вотяками, черемисами или бесермянами? Нет, это не то. Новгородская пятина простиралась до Тюмени, и никто из князей никогда не пытался оспорить права Новгорода на эти земли. Да и связываться с Новгородом себе дороже, свои же собственные торговцы яда подсыпят. Если правителю война может дать добычу, то купечество при любом раскладе потеряет прибыль.
– По каким рекам ты ходил в земли черемисов? – Норманн пытался нащупать ускользнувшую мысль.
– Основной путь проходит по Двине, можно по Мезени. Бывает, заходишь в Печору, потом волоком в Вычегду и сюда, на Вянгинскую пристань.
– На Каму ходил?
Есть! Поймал-таки за хвост беглую мысль!
– А как же, там меха хорошие, богатое место.
Надо же, случайное слово выудило из памяти фамилию Пятин, его друг и сослуживец по морскому отряду погранвойск. Парень родом из города Березняки, а служба и дружба на границе хороший стимул поделиться воспоминаниями о «гражданке». Именно от него Норманн услышал о золоте, железе и антраците, осталось найти способ совратить на подвиги новгородское купечество. Нелегкая, прямо скажем, задача, ибо его знания ограничивались перечнем полезных ископаемых, а само место мог указать не точнее, чем «где-то там, на реке Каме».
Варуч лихо подвел драккар к причалу. Не успели корабельщики набросить чалки, как воевода запрыгнул на борт.
– Вот ты какой, мой племяш! – Борис Иванович обнял Норманна. – Наша кровь! Статен! Силен! Сразу видно – из Вянгинских! – Затем повернулся к старшине корабельщиков и добавил: – И тебя, Варуч, рад видеть! Решил на князя работать?
– Так в Новгороде только и разговоров, что про его отвагу да богатую добычу. Вон в Ригу не побоялся забраться и корабли от причала увести.
– Наслышан, наслышан. Мы тут долго судили-рядили, да поверить не могли. Отважен! Сам, в одиночку два самых богатых корабля угнал!
– Да ну вас! Всего-то сукном из Гента гружены.
Его слова вызвали дружный смех.
– Борис Иванович! Хорош у тебя племянник! – сквозь смех выкрикнул один из купцов. – «Всего лишь» два корабля с лучшим европейским сукном!
