В сущности, ни тогда, ни теперь он не объяснил, во имя чего дразнит и оставляет на милость Королю самую потерянную из пятнадцати кандидаток.
Вернее, уже четырнадцати: одна после неудачной подлости с солонкой была отстранена от дальнейших состязаний. Теперь Аля корила себя, что ей не хватило изворотливости, чтобы также сотворить какую-нибудь противозаконную гадость любой из конкуренток. При исключении ее избавили бы от необходимости выходить из комнаты и участвовать во всеобщем балагане. Но до последнего она искренне надеялась, что старается ради Бенну, ради того, чтобы Король прислушался к просьбе своего верноподданного и отдал одну из непокорных невест.
И как же Аля ждала, что среди ночи или наутро Бенну после испытания постучится в окно или встретит на галерее, чтобы намекнуть: он поговорил с Королем, его услышали. Все улажено. Но вместо Бенну в окно с заунывным воем стучал ливень, оставлявший влажный след на внутреннем подоконнике, отчего светлый песчаник темнел и тускнел. Такие же следы, мокрые и соленые, чертили дорожки слез, которые невольно катились из глаз. Неизвестность доводила до исступления.
Аля двигалась и жила сонной амебой, перетекая из комнаты в трапезный зал и обратно. Снаружи буйствовал океанический шторм, пригибая к земле подстриженные деревья и сотрясая стены дворца. Один раз удар молнии сбил с ближайшей галереи черепицу, болезненно напомнив атаку гарпий. И пусть все окна открытых коридоров, выходящих во внутренние сады, затянули магическим заслоном, фрагменты кровли все равно достаточно громко ударились о дорожку возле отключенного фонтана. Аля вздрогнула, инстинктивно вжимаясь в выступ стены.
Как же она устала! Сначала угнетала неизбежность нежеланной свадьбы, но потом к ней прибавился еще один безотчетный всеобъемлющий страх: весь остров Фрет жил в ожидании новой войны, новых нападений и потрясений. И только присутствие Бенну дарило неоценимое чувство защищенности.
Но он не приходил и не приходил. Даже не появлялся по делам расследования в гареме, а Аля устала наблюдать за девушками, больше не замечая ни в ком ничего подозрительного. Возможно, и насчет заговора Бенну лгал, чтобы придать себе значимости. Но вряд ли. Просто все они не замечали очевидного, чего-то нехорошего, скрытого у них под носом. И сознание незримой опасности, как в фильмах ужасов, сдавливало виски приступом головной боли.
«Да за что я все это заслужила? – сетовала Аля, неохотно ковыряя за завтраком надоевшую кашу с фруктами. – Все эти испытания, потрясения. Все это выглядит каким-то нереальным».
Порой она возвращалась к мыслям о том, что упала с лестницы и лежит где-нибудь без сознания, медленно умирая, а все яркие картинки иного мира – последний хоровод образов в угасающем разуме. Но при этом и жизнь на Земле представала едва ли не большим сном, чем вся та реальность, которая окружала ее последний месяц. Да, прошел уже целый месяц по привычному календарю. И, похоже, Аля успела привыкнуть к тому, что теперь ей предстоит жить в мире фениксов, наполненном магией и неведомыми опасностями.
«Все реально. Просто все кажется серым, когда рядом нет Бенну, когда я не понимаю, что за игру он ведет. Он обещал… Он просил верить. Но как ему верить?» – бессильно думала Аля, стирая непрошеную слезу. Рядом Огвена, слишком окрыленная своей скорой свадьбой с министром культуры, плохо понимала подавленное состояние подруги. С ее точки зрения, ничего страшного не произошло.
– Дорогие дебютантки! – непривычно радушно объявила Павена, отвлекая от опустошающих размышлений. – Следующее испытание – показать, в чем вы хороши.
Она повертела перед всеми сжимаемый в морщинистой руке белый шарик с номером, как в лотерее. Похоже, в заветном мешочке распорядительницы отбора хватало разных заданий, но не все из них предполагалось включить именно в этот отбор.
– Правил у испытания нет. Вы должны показать свои лучшие таланты. Например, навыки в любом искусстве, кроме танцев и кулинарии, ведь танцы и приготовление блюд мы уже видели. Но, думаю, у каждой из вас хватает и других талантов. Можно использовать магию! Только не боевую.
– А как же не боевую… – растерянно пробормотала Огвена.
– Только в качестве красивых эффектов, – уточнила Павена и довольно вернулась за свой стол, наблюдая оживление среди кандидаток. Но Аля приняла новость о грядущем испытании холодно и равнодушно. Она понимала, что неплохо бы придумать нечто интересное, но не видела в этом никакого смысла.
Вернувшись в комнату, она позвонила в колокольчик, вызывая служанку. Зиньям появилась незамедлительно, скромно скрещивая на подоле серого платья мозолистые натруженные руки.
– Чего пожелаете, госпожа? – спросила она привычным писклявым тоном, точно ее вечно заставляли петь фальцетом.
– Зиньям, принести бисер, – сказала Аля, не заботясь о вежливости. Общество служанки все больше тяготило ее по малопонятным причинам. Уж если замужества не удалось бы избежать, хотелось после завершения отбора попросить сменить Зиньям на кого-нибудь другого. Хотя бы на того, кто не задает десять уточняющих вопросов перед исполнением каждого поручения:
– Для вашего увеселения?
– Нет. Для подготовки к испытанию, – отрезала Аля. – Король хочет увидеть, в чем каждая из нас хороша. Танец и готовку я уже показывала. Осталось только бисероплетение. Из моих талантов. Вряд ли я смогу его удивить… Но какая уже разница.
– Вы не хотите победить? Вы же так хорошо начали! – снова лезла не в свое дело Зиньям. Конечно, она же мечтала возвыситься до личной служанки жены Короля! Повышение за чужой счет слишком прельщало ее незаметную персону.
– Изначально не хотела. Та победа – просто случайность. Я устала, Зиньям, покинь меня, – раздраженно отозвалась Аля.
– Госпожа, как жаль, что вы меня прогоняете. Мы ведь могли бы подружиться, – уж совсем пискляво и обиженно посетовала нежеланная собеседница.
– И ты бы изменила решение Короля? Отправила меня домой? Что, сильная магия прорезалась? – съязвила Аля.
– Нет, госпожа. Но могла бы скрасить ваши будни, – пропустила мимо ушей оскорбление Зиньям, как примерная покорная служанка.
– Ладно, как-нибудь поболтаем, – смягчилась, устыдившись своего снобизма, Аля. – А сейчас все-таки покинь… у меня болит голова.
Когда Зиньям опечаленно скрылась за дверью, Аля с тоской обняла колени, забившись, точно в день прибытия, в угол обширной кровати. Но погрузиться в туманные размышления и тревоги ей не позволил стук в дверь. Сперва Аля решила, что это Зиньям управилась так быстро. Хотя та обычно не торопилась исполнять прямые обязанности, когда ее посылали за какой-нибудь вещью, будто шла намеренно самым длинным путем.
– Кто там? – спросила Аля, подходя к двери.
– Страшный-ужасный Змей Хаоса собственной персоной! – донеслось снаружи. – Да я это, я!
– Огвена, странные у тебя шуточки, – не оценила хорошего настроения подруги Аля, но пустила в комнату, надеясь хоть немного развеселиться. В сущности, после второго испытания ничего не изменилось. Бенну мог и не предать, а просто отлучиться по срочным делам. Но все не верилось, страшно не верилось, отчего сердце сжималось и ныло.
– Что-то ты грустная, что случилось?
– Его не было на втором испытании. Ты угостила своего министра культуры. А его… Его не было, хотя я хотела поступить так же, – сдавленно призналась Аля, не называя имен. Они обе прекрасно понимали, о ком речь. Огвена неловко потупилась:
– Знаешь, Бенну все-таки дурак. Ну, не злись ты на него.
– А что же он не пришел? – покачала головой Аля, тяжко опускаясь на мягкий пуф подле туалетного столика.
– Ему стыдно. Он не знает, что сказать, – покраснела Огвена, будто представляя себя на месте Бенну. Чтобы скрыть смущение, она отвернулась к окну, непринужденно развалившись на подушках возле подоконника. Снаружи все еще буйствовала непогода, от рамы тянуло неприятным холодом.
– И он послал тебя как гонца. Ну что ж, ты хотя бы говоришь честно, – вдохнула Аля, чувствуя, как рушит налаженные отношения с обитателями дворца. Но притворяться оптимистичной и беззаботной, чтобы отогнать хандру, больше не получалось.
