«А чего ты ждал? У меня нет магии! Милая вещица… Милая, – распаляясь все больше, размышляла Аля, едва не скрежеща зубами. – Конечно! И ты должна быть просто милой. И хватит с тебя. А ведь где-то за пределами дворца какие-то девушки проектируют дирижабли. Но традиции-традиции, избранным их нельзя нарушать. И о такой-то жизни я мечтала? Думала, зачем мне учиться, зачем искать тяжелую работу с девяти до шести… Не знала, как оно может быть. Как может быть мучительно ничего из себя не представлять! Не иметь своего голоса! Не иметь права кричать, даже если у тебя есть рот!»
И она бы закричала, громко, на весь зал, но связки сдавил спазм ярости, отчего Аля только коротко закашлялась в крепко сжатый кулак. Накрашенные длинные ногти больно впились в ладонь, оставляя на коже белые полосы. Она не желала ни победы, ни поражения, лишь тихо ненавидела холодное пренебрежение, с которым на нее смотрел Король. Но тут же она нашла слабое утешение: если он считал ее жалкой, неумелой и неинтересной, то, возможно, отпустил бы если не на Землю, то на поиски своего места в новом мире. И только этот слабый лучик вновь забрезжившей надежды позволил унять бешено колотящееся сердце и замереть в безмолвном ряду кандидаток.
А на середину зала уже вышла Огвена, которая выступала следующим номером. Она привычно вышла вперед, подняла поднесенную одним из стражников саблю, а потом начала вытворять нечто невероятное: то она подкидывала грозное оружие высоко в воздух и с легкостью ловила, то клинок балансировал кончиком острия на пальце, то разрезал легкие перья в полете. Огвена была хороша в фехтовании и показывала свое мастерство, но когда ее выступление закончилось, Король только сдержанно похлопал несколько раз и с легкой усмешкой отозвался:
– Огвена, вы всегда великолепны, и в бою, и на парадах, но вы уже представляли нечто похожее на первом испытании.
– Все, что умею, Ваше Величество! – звонко, притворно виновато отозвалась Огвена и едва не рассмеялась в ответ. Они просто вели игру, с самого начала правитель и его кузина сговорились против чванливых родственников министра культуры и гордой семьи Огвены, чтобы соединить два любящих сердца. Поэтому любые испытания на отборе представали для них игрой, кроме второго, самого важного. Второго испытания, которое пропустил Бенну.
– Принцесса гарпий Эрин, наследница крови древнего Змея Хаоса… – снова начал перечислять титулы церемониймейстер. И все невольно поежились, не представляя, что приготовила вздорная девица.
Она же вышла на середину зала, назло всем разодетая в плотно облегающее фигуру черное платье, и растопырила пальцы, вскинув руки. Алые глаза принцессы по-змеиному заблестели, а потом все вокруг заволокло черным туманом, да таким густым, что померли просветы солнечного дня, блестевшего в панорамных окнах, исчезли гирлянды цветов, скрылись из виду придворные. Да что там – невозможно было рассмотреть собственные ладони и стоящих рядом кандидаток.
– Взять ее! Это диверсия! – воскликнули стражники.
– Что ты натворила! Гарпия! – потерянно и испуганно закричала Павена.
«Это оно! Вот оно! Сейчас нас атакуют!» – ужаснулась Аля, искренне полагая, что началась новая диверсия и в тронном зале приводится во исполнение план гарпий. С содроганием она подумала, что вскоре узрит хладный труп столь ненавистного на протяжении отбора Короля. И поняла, что не желает смерти правителю.
К счастью, морок начал постепенно рассеиваться, вскоре его прорезала магия фениксов, зажегших магические светильники, а еще через некоторое время успокаивающе заблестели лучи солнца. Обеспокоенный Король стоял возле трона целый и невредимый, да и никаких врагов не наблюдалось.
– А! Пусти! Пусти! – тоненько хныкала Эрин, извиваясь в центре зала. Огвена профессионально обездвижила принцессу гарпий, заломив ей руку за спину.
– Что это было? Какое заклинание? – пророкотала дева-воительница, напомнив ту разъяренную хищную птицу, которая беспощадно выкашивала автоматными очередями вторгнувшихся во дворец гарпий.
– Ничего, это всего лишь морок ночи! Ничего страшного! Вы сами ставили печать на боевой магии. Ваше Величество! Вы же сами говорили, что никакая магия не зло, если не используется во зло, – капризно и испуганно пролепетала Эрин.
– Отпусти ее, это действительно не боевая способность, – повелительно махнул рукой Король и распорядился: – Срочно найдите начальника Тайной Службы, пусть проверит все входы и выходы на предмет открывшихся порталов.
«Бенну… Бенну… Может, ты впал в немилость у Короля? Поэтому просто боишься появиться? Боишься, что на с тобой увидят вместе», – уловила нотки недовольства в голосе правителя Аля, и снова надежда прорезала ее острой стрелой. Капельки застывшей бисерной крови лежали как подарок Королю возле его трона, и вместе с ними, казалось, на маленькой подушечке трепетало любящее сердце, которое приходилось отдавать не тому, кому хотелось бы.
– Опасная способность! Нельзя было демонстрировать ее во дворце, – посетовала Огвена, небрежно отпуская Эрин. Принцессу гарпий попросили удалиться.
После небольшого перерыва испытание пошло своим чередом: кто-то пел, кто-то читал красивые стихи, сопровождая их иллюстрациями, сотканными из магии. Одна участница показала выполненный в абстрактной технике портрет Короля, но больше ни одна из девушек не произвела особого впечатления. Пожалуй, наиболее ярко запомнилось выступление Исиф. И Аля надеялась, что именно ее, прилежную безропотную девочку, Король выберет себе в жены, несмотря на смешанную кровь фениксов и гарпий.
***
– Мы скоро узнаем результаты испытания? Когда? Когда? – переговаривались девушки за ужином, нагибаясь друг к другу и косясь на Исиф кто с явной завистью, кто с отвлеченным интересом.
– Одно я знаю точно: в этом испытании уж точно не победит звезда первого, – хохотнула Эрин, небрежно кивнув в сторону Али. Подружка принцессы гарпий привычно рассмеялась с пакостным выражением лица, делавшим похожим симпатичную блондинку на хорька.
– Помолчала бы, – осклабилась Аля, демонстративно кладя локти на стол и агрессивно подаваясь вперед: – Тебе-то вообще не светит победить ни в одном испытании. И ты это знаешь.
– Кто? Я? Да ни в жизнь! Как я скажу, так и будет. Я все-таки принцесса, – беззаботно дернула плечами Эрин. – Думаешь, я должна бояться замужества? Все принцессы выходят замуж за принцев или королей.
– Да-да, конечно. Но ты ой как боишься того, что будет после отбора!
Эрин поджала губы, что-то пробормотала, мгновенно сделав вид, будто им с подружкой по-прежнему очень весело, и от дальнейших комментариев воздержалась. Но Аля уже видела ее слабость, невольно стала свидетелем, похоже, далеко не первого срыва принцессы-заложницы, которая выдала свои тайны и раскрыла уязвимые места. Возможно, увидь ее Аля в слезах еще раз, то вновь попыталась бы поговорить по-человечески, но уж точно не собиралась терпеть грубых нападок.
– Успокоились, девочки! – позвонила в колокольчик Павена.
– Ах, какие они все-таки забавные, когда ссорятся, – донеслось мечтательно-элегическое замечание со стороны стола стареющих жен прежнего короля. Для них все испытания и все метания молодых дебютанток выглядели не более чем веселым представлением, поводом вспомнить юность.
– Король не пожелал нужным сообщить о своем решении. В этом испытании традиционно победителей нет! Каждый талантлив по-своему, – заявила Павена, не без удовольствия рассматривая удивление на лицах дебютанток.
– Как же так… а зачем такое испытание… – удивилась Исиф.
– Если кто-то еще не понял, повторим, – продолжила Павена. – Отбор невест – это не экзамены для поступления на высшие курсы. Каждое испытание не добавляет вам баллов.
«Впрочем, ничего нового. Как на устном экзамене с предвзятым преподавателем», – отрешенно подумала Аля. Она пребывала в полусне. Сидящая рядом Огвена воспринималась далекой и почти чужой, как в первый день знакомства. Хотя иногда хотелось крепко обнять ее и в слезах молить, чтобы они с министром культуры забрали чужестранку подальше из дворца, хотя бы и на раскопки. Она бы согласилась жить и в палатке, и под открытым небом, засыпая на голой земле. Лишь бы подальше от всего этого безумия.
