class="p1">— У меня одно предложение есть относительно траурного митинга, — сказал я, вернувшись к столу, — давайте обсудим.
— Ну говори, чего там у тебя, — опять перешла на ты директорша.
И я рассказал всё, что мне придумалось после слов Васи Дубина.
— Мысль интересная, — хмыкнула она, — только проверить всё надо бы несколько раз, чтобы не опозориться.
— Да, и команду художнице нашей дать — а то меня она вряд ли послушает.
— Художницу я беру на себя, а ты продемонстрируешь мне завтра, как оно будет работать. Во дворе школы, скажем так в… ну в двенадцать часов. Если всё гладко пройдёт, то я пожалуй соглашусь.
И на этом я попрощался с ней, забрал портфель из учительской, кивнул Кире Петровне и отправился на встречу с товарищем Жменей, век бы этого урода не видеть. Он же сейчас на службе должен быть, вот и навестим его на улице Тельмана, 18. А вот никого там и не оказалось, кабинет с табличкой «Инспектор по политпросветработе» отказался наглухо закрыт. Постучал в соседнюю дверь, без таблички — там мне сообщили, что заболел Тимофей Андреич, поэтому и нет никого в его кабинете.
Ай-яй-яй, как не вовремя, подумал я — придётся навестить болезного на дому… но там мне тоже никто не открыл, вот такая незадача. Ну делать нечего, тогда я к Васе решил заглянуть на огонёк и проверить на деле новую игрушку. У него родителей дома не было, поэтому мы сразу прошли в его мастерскую.
— Что ж теперь будет-то? — начал он старую песню, вместо того, чтоб о квадрокоптерах поговорить. — Всё изменится наверно?
— Да ладно тебе, Вася, — начал урезонивать его я, — Сталин помер, сильно всё поменялось что ли? А Хрущёва когда сняли — тоже вот кругом всё другое стало? Придёт новый руководитель, кое-что подвинет, кое-кого снимет, а так-то оно по старым рельсам продолжит ехать.
— Ну вы меня успокоили, — обрадовался он, — но отец сёдня всё равно нажрётся, как свинья, повод-то какой…
— Зови меня, если бить будет, — предложил я, — как-нибудь урезоним вместе.
— Хорошо, — буркнул Вася, — вот, смотрите, как оно работает.
И он поставил своё корявое произведение в центр зала, взял в руки маленький прямоугольник с 6 кнопками и нажал на центральную — изделие взяло и подпрыгнуло на метр, слегка кренясь направо.
— Теперь движение — и он последовательно нажал и отпустил четыре крайние кнопки, коптер сделал круг в воздухе, последовательно едва не задев люстру, меня и одёжный шкаф.
— Теперь посадка, — ещё одна центральная кнопка и коптер плюхнулся на ковёр.
— Нормально, — подвёл итог я, — теперь ещё нужно две вещи сделать.
— Какие? — спросил Вася, — балансировку и управляемость поправить?
— Это тоже, но попозже, а срочные дела это выяснить грузоподъёмность модели, раз, и провести натурные испытания для директора, два.
— Оксана Алексеевна в курсе? -справился он.
— Да, и хочет убедиться, что на траурном собрании всё пойдёт по плану.
— А зачем эта игрушка на собрании? — недоумевающе спросил Вася.
— Потом расскажу, а сейчас давай прицепим к ней что-нибудь и оценим, сколько кг она в воздух поднять сможет.
Ушёл я, короче говоря, от Василия примерно через час — экспериментально выяснили, что полтора кг поднимаются довольно свободно, а вот два это уже почти предел. Наверно хватит, размышлял я, открывая свою дверь… о, Марина уже дома и гремит чем-то железным на кухне.
— А у меня для тебя новость, — крикнула она с кухни. — Меня на курсы повышения посылают. На неделю.
— Да ты что? — изумился я, — и где же эти курсы будут проходить?
— В Ленинске, — ответила она, — причём ехать надо сегодня вечером, я уже и билет на поезд достала.
Ленинск это был соседний областной центр с нашим Новокалининском, и туда даже ходил ночной поезд раз в сутки. Дыра этот Ленинск, если честно, страшная… ну а если совсем честно, то и Новокалининск не очень далеко от него продвинулся.
— Стой, а как же траур? — спросил я.
— А что траур, работать-то всё равно надо. И квалификацию повышать тоже.
— Когда на вокзал надо выдвигаться? — взял тогда деловой тон я.
— В десять вечера, чтоб уж надёжно не опоздать, — ответила она, — садись есть и рассказывай, что там у тебя нового.
Подписка о невыезде
Но рассказать я ничего не успел. Даже и ложку до рта не донёс, потому что зазвонил дверной звонок. Противным дребезжащим тоном, всё руки никак не дойдут до его замены.
— Кого это там черти принесли? — спросила Марина.
— Так сразу и черти, — попытался вырулить на позитив я, — вдруг это ангелы.
— Ангелы так настойчиво не ломятся, — резонно заметила она на повторный звонок, уже гораздо длительнее первого.
Я положил ложку на место, встал и открыл дверь… жаль, домофонов в этом времени ещё не изобрели, а то можно было бы сразу и узнать, кого там принесли черти. За дверью, как я и ожидал, стоял тот самый капитан из районной ментовки, который приходил за кассетой.
— Что же это вы представителям органов не открываете, граждане? — с укоризной заметил он.
— Так на звонке не написано, органы звонят или ещё кто, — огрызнулся я.
— Собирайтесь, Антон Палыч, пойдём выяснять детали, — сказал он мне, почёсывая голову под фуражкой.
— Это арест? — осведомился я.
— Ну что вы, дорогой Антон Палыч, — отмёл подозрения он, — какой же это арест, это привод для выяснения.
— Хорошо, — ответил я, — документы брать? Ещё какие-нибудь вещи?
— Ничего не надо, — повернулся он к выходу, — если что, вот она принесёт, — кивнул он на Марину, выглянувшую из-за косяка.
— Не волнуйся, я ненадолго, — бросил я ей на ходу, хотя вот в этом я как раз был не очень уверен, вполне могло быть и надолго.
Капитан привёл меня в тот же самый кабинет, где был предыдущий допрос, но майора тут не оказалось, так что все следственные мероприятия он лично провёл.
— Тэээкс, дорогой Палыч, — так начал он общение, вытянув из ящика стола чистый
