Медицинское отделение возглавил Самойлов. А кому как не ему. Других медиков в отряде не было. Девять тяжелораненых пока держались на его знаниях и умениях. В помощь ему выделили в качестве санитаров двух бойцов из числа хоть что-то знающих о медицине. Во всяком случаи умеющих делать перевязки и доказавших это в бою перебинтовывая раненых. Григорий сразу взял быка за рога. Потребовав с меня разрешение на срочное купание личного состава в реке. Четыре дня проведенные среди грязи, вони, копыти, разлагающихся на жаре трупов людей и лошадей, недостатка воды сильно сказалось на гигиеническом состоянии бойцов. Люди пообносились, форма грязная так и до вшей не далеко... Бани и санобработки не предвиделось, а река вот она рядом всего в нескольких метрах иди и купайся. Мыло у личного состава есть, чистое белье тоже. Еще в крепости на складе удалось разжиться по несколько комплектов нижнего белья и запасному комплекту формы на каждого. Я был не против, но только после завершения всех оборонительных работ. И в кустах у берега, не заплывая далеко и не шумя. Хрен его знает, где немец своих наблюдателей поставил. Не дай бог выследят, а нам позарез пару дней надо спокойных выгадать...
Сложнее было со старшиной. Лучше всех на эту должность подходил Козлов. Особенно наглядно это было видно, когда он загружал свои машины. И чего там только не было. И шансовый инструмент и масксети, и запчасти, и патроны и продукты, и бензин в канистрах. Он две двухсотлитровых бочки в полуторку самый первый засунул. Но, увы. У него на шее вся мобгруппа висит. Других таких же я не видел. А когда к нам присоединится Егоров неизвестно. По предложению Петрищева временно старшиной отряда назначили сержанта Ермакова из пограничников. Тот на курсах в свое время неплохо исполнял обязанности старшины. Так что работу знает, и надеюсь, с ней справится.
Нужен был бы в отряде еще политрук, но, увы, среди нас такого не было. Назначать, кого - то неизвестного мне не хотелось. Членов партии среди известной мне части отряда не было. По сообщению командиров остальных групп они о таких тоже не знали. Так что подождем до лучших времен. А вот секретаря комсомольской организации отряда предложить удалось. В моем взводе секретарем комсомольской ячейки был ефрейтор Усольцев. Из снайперов. У него, кстати, был самый большой счет убитых им в крепости врагов - 31, в том числе 3 офицера , снайперская пара, 12 -унтер-офицеров, шесть пулеметных и один артиллерийский расчет. И это не считая тех, кого он успокоил в ходе прорыва и до войны. Об организации соревнования среди снайперов мне рассказал полковой комиссар, случайно услышавший спор нескольких бойцов о том кто из снайперов больше набил врагов. Спор чуть до драки не дошел. И ладно бы, если бы спорили сами снайпера, так ведь спорили бойцы из групп прикрытия. Вот Фомин и предложил организовать такое соревнование. Учитывались лишь только те удачные выстрелы, которые подтверждались несколькими независимыми свидетелями и самим снайпером. В конце каждого дня подводился итог соревнования. И только после этого в снайперскую книжку вносились результаты. В одном из классов полковой школы на грифельной доске велась специальная таблица по каждому из бойцов. Вроде бы и глупо этим заниматься в осажденной крепости, а вели и радовались успехам товарищей и старались равняться на лидеров.
Вот я и предложил кандидатуру Николая в качестве общеотрядного комсомольского вожака. Обещали подумать и выдать решение на комсомольском собрании, которое собирались провести в самое ближайшее время.
Вот ведь не думал, что все так серьезно. В мое время "развитого социализма" такого не было. Все было до невозможности заформализированно. Комсомольские вожаки назначались сверху и никто против этих кандидатур не возражал. Всем было по большому счету все равно кто и кого куда ведет. А тут все по серьезному. И обсудить и изучить и высказать претензии в случаи чего, а если не устроит, то погнать поганой метлой.
После совещания народ разошелся по своим местам, руководить личным составом. А я, расстегнув воротник гимнастерки, снова занялся бюрократией. И жалеть о том, что Сарычев погиб, а вместо него я так никого и не подобрал. И начштаба мне по должности не положено. И что мне все приходится делать самому.
Ближе к вечеру все работы были закончены, со склада все перенесли в лагерь, перемещения личного состава внутри подразделений завершены, и сержанты повели народ купаться и приводить себя в порядок. И вскоре среди кустов появились стираные предметы военной одежды, а купаный и чистый народ принялся с усердием скоблить свою щетину, смотрясь в зеркала с автомашин. За маленьким осколком зеркала, найденном в самоходке, выстроилась целая очередь Зенитчикам пришлось усилить наблюдение за воздухом и окружающим миром.
Ермаков для всех организовал перекус тушенкой с горячим чаем и сахаром вприкуску. Он все горевал, что нет полевой кухни, котлов и иного инвентаря и с тоской смотрел на меня. Словно я волшебник и сейчас возьму и достану их из воздуха. Возможно, у него сложилось такое впечатление после увиденного на складе. Пришлось его успокоить и пообещать в скором времени все необходимое найти и передать ему.
От дальнейших обещаний меня спас Никитин, сообщивший о прибытии из поиска разведки.
Они вернулась к ночи и с далеко не самыми лучшими новостями. Почему не лучшими, судите сами.
В свое время захваченный нами хутор занят немцами. Там стоят несколько автомашин и два гусеничных БТРа. Одна из автомашин - радиостанция, у нее растянуты антенны. На хуторе до пятидесяти солдат и несколько офицеров. Офицеры разместились в доме, а солдаты в постройках. Их посты выставлены на всех дорогах и тропинках к хутору, кроме того в лесу размещено несколько "секретов". Живности что раньше там содержалась командой Егорова, отсутствует. За время наблюдения на хутор несколько раз приезжали мотоциклисты, а затем грузовик с солдатами, куда - то выезжал в их сопровождении. Хутор бомбардировке не подвергался. Могила с погибшими поляками вскрыта. На ее месте стоит большой католический крест.
С одной стороны вот она первая и жирная цель для отряда. С другой стороны группа Егорова отсутствует, толи отошла с нашими войсками, толи погибла под ударами немцев.
Егеря, что ходили к польской базе, вернулись ни с чем. Они не смогли туда пройти. Немцы недалеко оттуда руками наших военнопленных заготавливают лес. На лесоразработках задействовано порядка ста человек. Их кормежка и отдых организованы там же на поляне. Охрану пленных осуществляют всего десяток немцев, которые к своим обязанностям относятся кое - как. Половина прохлаждается в палатке, двое стоят на часах (оба у шлагбаума на въезде), оставшиеся трое, без оружия, ходят по лесоразработкам и измеряют длину стволов и руководят работами. На вооружении у немцев только винтовки. Пленные работают достаточно активно, случаев саботажа или волынки не заметно. Как и не заметно попыток побега.
