кабинет с показательным номером 13.
Сразу видно, что несуеверные люди в пехоте. В авиации бы уже написали 12+1.
У двери стояли трое солдат в полевой форме с автоматами. Интересная такая охрана у двери, а главное, кто же нуждается в таком военном эскорте.
В голове теперь строились догадки о том, кто же за дверью. Слабое волнение присутствовало. Я понимал, что бесследно мой пуск ракеты пройти не мог. С другой стороны, почему командование пытается сразу вешать на нас ярлык провинившихся. Нет бы готовить заявление о недопустимости вмешательства Ирана в наши дела на территории Афганистана. Припомнили бы им поддержку душманов.
Дверь снова открылась, и Поляков позвал меня войти. Вот сейчас всё и станет ясно.
Внутри гораздо светлее, чем это было в коридорах штаба. Свет падал через большие окна, освещая просторный кабинет, в котором было несколько человек.
За большим столом сидели четверо, один из них был мне знаком.
Это представитель КГБ Сергей Иванович «Бесфамильный», с которым мне довелось работать ещё в Баграме. Очевидно, что с ним рядом сидел переводчик, который тихо беседовал на персидском языке с двумя темноволосыми людьми в лётных комбинезонах «несоветского» образца.
Перед ними два красных шлема с кислородными масками и разорванные клочки карты уменьшенного размера. Экипировка у этих иранских лётчиков явно лучше, чем у нас. Такие болотного цвета комбинезоны вряд ли выгорают и протираются. На плечах у каждого были вышиты тёмные погоны с четырьмя жёлтыми звёздами в ряд.
— Джалил, вы нас кое о чём попросили. Вот тот, кто вам нужен, — произнёс Сергей Иванович и указал в мою сторону.
На меня посмотрели два загорелых иранца. Один из них был действительно вылитый Валера с такими же густыми усами. Он опять повернулся к переводчику и что-то спросил на своём языке.
— Капитан просит разрешения подойти ближе к этому лётчику, — перевели Сергею Ивановичу слова иранца.
— Да. Вам разрешено подойти к нашему лётчику, — сказал Сергей Иванович и переводчик, встав со своего места, подошёл ко мне.
За ним встал и иранец. Подойдя ближе он окинув меня оценивающим взглядом. Странное ощущение, будто на меня смотрит очень знакомая мне фотография. На память я не жалуюсь, однако вспомнить это лицо у меня не получается. Иранец начал говорить, а переводчик переводил его слова.
— Меня зовут Джалил Зандий, капитан ВВС Исламской республики Иран, авиабаза Хатами.
— Добрый день, — ответил я, сглотнув ком в горле и немного опешив от того, кто передо мной.
Вот теперь моя память сработала чётко! В своё время я не только изучал историю авиации своей страны, но ещё и про остальной мир не забывал.
Передо мной, конечно, не легенда авиации. Но это один из лучших асов мира после Второй мировой войны. Джалил Зандий, в будущем бригадный генерал, герой Ирано-иракской войны. Самый результативный лётчик-истребитель в истории, летавший на Ф-14 «Томкэт». Удивительно, что таким достижением обладает не американец.
Похоже, что я нарушил его безупречный послужной список. Хотя в конце войны он будет сбит, но выживет. Погибнет он в автокатастрофе в не самом преклонном возрасте. А может уже и не погибнет? Ведь история меняется.
— Я могу узнать ваше имя, господин? — спросил у меня Зандий.
— Меня зовут Сергей, — ответил я и переводчик перевёл Джалилу мой ответ.
— С начала войны я одержал пять воздушных побед и сегодня мог записать на свой счёт шестую, но вы смогли меня победить. Как вам это удалось, ведь вы очень молоды?
— Меня хорошо обучили. Плюс везение, — ответил я.
Зандий выслушал ответ, широко улыбнулся и протянул мне руку. Поляков слегка удивился, а Сергей Иванович резко встал со своего места, чтобы посмотреть. После небольшой паузы Михаил Вячеславович кивнул мне, и я крепко пожал руку своему недавнему противнику.
— Надеюсь, что удача будет вам всегда сопутствовать, — сказал Зандий и вернулся на своё место в сопровождении переводчика.
Сергей Иванович махнул Полякову и тот вышел со мной за дверь.
— Об этой встрече никто не должен знать, понял? — спросил у меня Поляков и я молча кивнул. — Скажи водителю, чтобы он отвёз тебя обратно. Твоя командировка продолжается.
— А что с остальными? — спросил я.
— Ничего не было. Сергей Иванович со всем разберётся, — ответил Поляков и снова исчез за дверью кабинета.
В машине я попытался построить догадки насчёт причины всего произошедшего. Могло ли быть такое, что КГБ элементарно использует сейчас этот случай в своих целях? Или всё так и было задумано?
Тем не менее, мне снова повезло в этом времени встретить легендарного человека. С некоторыми, как с Зандий, удалось и лично пообщаться. Только не хотелось бы больше таких поводов для встречи, как воздушный бой.
На улице уже стемнело. Когда мы ехали в направлении лётного поля, интенсивные передвижения уже закончились. В воздух поднялась одна пара штурмовиков Су-25, если судить по характерному звуку двигателей и отсутствию следа от розжига форсажа.
Я попросил водителя, высадить меня около штаба, чтобы была возможность, хоть с кем-то переговорить об итогах сегодняшнего дня.
В штабе, кроме, командира никого не оказалось. Он сидел в своём кабинете, задумчиво разглядывая карту Афганистана.
— Валерий Алексеевич, разрешите войти? — спросил я, постучавшись в открытую дверь.
— Да, Сергей. Проходи. Чай будешь? — спросил Томин, отхлебнув из кружки с рисунками клубники.
— Спасибо. Я…
— Так и знал, что будешь. Наливай, — указал он мне на тот самый поднос, который нам сегодня приносили с Гаврюком.
Пачка печенья была открыта, а ватрушек почти не осталось. Появилась на подносе и вазочка конфетами. Были в ней и «Белочки», и карамель «Взлётная», и «Мишка косолапый». Как будто берёг командир такое лакомство на особый случай.
— Присаживайся, — указал он мне на кресло, когда я налил себе чай. — Где был?
— В штабе дивизии, — быстро ответил я.
— С кем общался?
— Поляков и его начальство.
— О чём говорили? — поинтересовался командир, но по моему серьёзному взгляду он понял, что на этом ответы закончились. — Понятно. Сказать не можешь.
— Товарищ командир, вы взяли на себя вину? — спросил я.
— Я бы это так не называл. Просто сказал заместителю главнокомандующего, что ты выполнял мой устный приказ. Его это объяснение удовлетворило, — ответил Валерий Алексеевич, подмигнув мне.
— Вы уж простите, но я сомневаюсь, что он теперь нас оставит в покое.
— Конечно, ребя! — воскликнул командир. — Сказал, что меня ожидает перевод после войны в «очень тёплую» задницу. Так что на твою карьеру и путь в испытатели сегодняшний инцидент не повлияет.
— Но пострадаете вы. Вряд ли вы себя видите в том месте, куда вас обещал отправить заместитель главкома.
— Родин, ты меня за кого принимаешь? Я никогда не буду ради карьеры прятаться за спинами своих подчинённых, — стукнул по столу Томин с такой силой, что у
