стариной, походи на дискотеки, в рестораны, — пояснила я, — Чтобы было что вспомнить.
— Но я же туда лечиться еду, — сделала большие глаза Зоя. — Оздоравливаться.
— Одно другому не мешает, — сказала я и, глядя на Зою, добавила, — Роман там обязательно заведи.
— Какой роман?! Ты что! Я же замужем!
— Угу, за мужем-алкашом, которому на тебя плевать. У тебя, Зоя, когда последний раз любовь с мужем была?
Зоя смутилась и покраснела:
— Скажешь ещё такое…
— Спала ты с ним когда? — уточнила поконкретнее я.
— Ну…
— Так когда?
— Ну… не помню, — лицо Зои по цвету стало ярче красного карандаша, которым я выделяла основные тезисы в докладе Ивана Аркадьевича.
— Тогда на вот. Держи! — я порылась в нижнем ящике стола и достала две упаковки индийских презервативов. — Надеюсь, пригодится.
— Да ты что! Что ты такое говоришь! — от Зоиного лица можно было прикуривать сигареты.
— Так, Зоя! — поморщилась я, — Ты взрослая женщина. Никто тебя ничего не заставляет. Просто возьми это с собой. На всякий случай. Носи в сумочке. Всё может быть. Ты девушка красивая, видная. Ну а вдруг романтическое свидание там получится. Нужно же подстраховаться.
— Я не собираюсь изменять мужу! — возмущённо заявила Зоя.
— А ты не рассматривай это с такой точки зрения, — подсказала я, — ты едешь туда оздоравливаться, так ведь?
— Ну да… — смущенно протянула Зоя.
— А секс — это основа женского здоровья, — сообщила незамысловатую мудрость я, — вот и оздоравливайся себе на здоровье!
— У нас, в советской стране секса нет! — нахмурилась Зоя.
— Значит, ты будешь первым советским человеком, у кого он будет, — хмыкнула я и насильно впихнула презики Зое. — Ну, а если уж точно ничего не будет, то привезешь обратно. Делов-то.
Успокоив таким образом подругу и выгнав её из кабинета, я вернулась к докладу. Но мысли витали далеко от статистических показателей депо «Монорельс». Я сейчас мотивировала Зою. А вот у самой Лидочки как с этим делом? Я уже год в этом тельце здесь, а никакого секса ни с кем у меня не было. Сначала я приходила в себя. Затем — пыталась выжить в новом мире и отстоять свои интересы. Потом захотелось устроиться получше, захотелось комфорта. Через время появились Римма Марковна, Света. Пришлось решать и их проблемы.
И вот в результате получается, что Лидочка была дважды замужем, а секса у нее (точнее у меня) здесь вообще не было. А почему?
Может, потому что запросы у меня слишком высокие? Кандидатур среди хроноаборигенов я не наблюдаю, вот потому и замкнулась в себе. Хотя в конце нашего общения я бы не отказала Валееву. Но не факт. Любви там не было. Было уважение и даже некая привязанность. Но вот переспать с ним можно было бы. Видный мужчина.
Горшок — побоку. Унылое существо, лишь формально похожее на мужчину.
Сейчас около Лидочки, то бишь меня, крутится Эдичка Иванов и Пётр Иванович Будяк. Иванов — типичный аферист-приспособленец, которому от Лиды все время что-нибудь надо. Мне вот сейчас реально интересно — ему Лида хоть сколько-нибудь была симпатична, или в погоне за своими амбициями, он пытался сымитировать интерес?
Ну да фиг с ним.
Остается Будяк. Пётр Иванович, который. Тренер по футболу в деревне Малинки. Он меня настораживает. Уж слишком быстро он за меня взялся. Семимильными шагами прямо движется к цели. Ага, так и поверю, что увидел Лидочку и влюбился до безумия. Ему тоже что-то нужно. Вот только что?
Водитель Ивана Аркадьевича, Сергей, привёз меня к большому монументальному зданию, украшенному холодными мраморными колоннами. Здесь, в глубине многочисленных залов, и должно было состояться важное заседание.
Я вошла в огромный, пахнущий нафталином, вестибюль, поплутала по длинным лабиринтам коридоров, и, наконец, нашла-таки нужный зал.
Огромное помещение с помпезными аляповатыми украшениями на стенах в стиле ампир, было неспособно вместить всех желающих, и для представителей откуда-то из отдалённых районов поставили в проходах приставные стулья. Поэтому пробираться на место Ивана Аркадьевича было затруднительно.
Заседание ещё не началось, но зал был уже битком набит. Я присмотрелась: пиджаки, пиджаки, пиджаки. Все мужчины, строгие, озабоченные, в галстуках. И среди них одна я — вся в белом и в оранжевых лоферах.
На сцене, под тяжеленным кумачевым занавесом находился стол президиума. Наверху поучительно рдел лозунг:
Союз профсоюзов области: 50 лет профсоюзных побед!
И ниже, более мелкими буквами:
Будь в команде профсоюза — нет сильней, дружней союза!
И над всем этим помпезным профсоюзным великолепием гордо висела гигантская люстра с псевдохрустальными висюльками, которая размерами превышала наш дом в Малинках.
Пока я рассматривала окружающую обстановку, совсем выпустила людей из вида. Очнулась уже тогда, когда над ухом прозвучал голос:
— Наконец то мы с вами встретились, Лидия Степановна.
Я обернулась.
Надо мной нависал Лев Юрьевич, «опиюс» «демонической» Олечки.
— Тоже рада вас видеть, Лев Юрьевич, — парировала я, напялив максимально широкую улыбку на лицо.
— Возле вас не занято? — спросил он, уже присаживаясь рядом на пустующее место.
— Уже нет, — ответила я с выразительным вздохом, который «опиюс» предпочёл не заметить.
За то время, пока мы не общались, Лев Юрьевич практически не изменился. Только взгляд стал каким-то более настороженным, что ли. Или же это из-за мешков под глазами?
— Смотрю, вы далеко пошли, — снисходительно заметил он, окинув меня внимательным взглядом.
Я молча пожала плечами. Если уж «опиюс» прицепился, значит что-то ему от меня надо. Он еще прошлым летом всё меня на какой-то разговор вызывал. Я тогда не пошла, так он мстить начал. Правда та история ничем не закончилась, так как он планировал лично проверять мою работу в городской многотиражке, а я как раз в это время уже угодила в больницу. Причем надолго. Так что мы разминулись и не вышло у него ничего.
А сейчас, я смотрю, мы уже с ним начали играть в одной весовой категории.
— Лидия Степановна, — сказал «опиюс».
Я изобразила внимание, что было не так уж и просто, так как в этот момент мимо нас начала пробираться дальше группа товарищей явно из глубинки. Они шумно
