переговаривались, поэтому пришлось подождать, пока они пройдут дальше.
— Лидия Степановна, — повторил он, — помнится не так давно я несколько раз приглашал вас на разговор. А вы ни разу не пришли. И даже не позвонили.
— А ещё я увела от вас Олечку, — напомнила я, — раскрутила на ремонт квартиры и вымогала большую сумму денег.
— Да, вы та ещё аферистка, Лидия Степановна, — кривовато улыбнулся «опиюс», достал из кармана брюк носовой платок и промокнул лоб. — Но я не в обиде. Что было, то прошло. Каждый, как говорят, крутится, как умеет!
Он деланно рассмеялся, но моментально затих, видя, что я продолжаю сидеть с каменным лицом.
— Лидия Степановна, — видимо, Льву Юрьевичу надоело ходить вокруг да около, и он решил рубить с плеча. — Нам с вами таки нужно поговорить.
— Говорите, — разрешила я, между тем внимательно наблюдая за действом, происходящем в зале заседаний.
А в зале стало еще более суетливо: делегации из разных районов и городов искали свои места, взмыленная секретарша, со сбитым набок бантом у ворота, тщетно пыталась выловить кого-то по списку. Она бегала по залу, натыкаясь на членов делегаций, громко извинялась и, потрясая кипой листков, всё пыталась выяснить что-то крайне важное.
— Ну не здесь же, — поморщился он.
— Значит, не так вам это и нужно, — пожала плечами я, продолжая наблюдать за залом, где на другой стороне сутулый очкарик собирал подписи. Он методично обходил зал слева направо по рядам, и брал у каждого автограф. Но гости прибывали и занимали свои места, очкарик путался и начинал обход заново. Я прикинула, что ему осталось обойти ещё примерно полгектара помещения. Утрирую, конечно, но я ему не завидую.
— Приходите ко мне завтра на работу, — предложил «опиюс», — часам к трём. Я буду посвободнее. Поговорим в спокойной обстановке.
— Лев Юрьевич, — широко усмехнулась я, — вы же прекрасно знаете, что я никуда не приду.
— Но попробовать-то можно было? — хмыкнул он.
— Попробовали? — отрезала я ледяным тоном.
— Это не я, а вы должны вокруг меня круги нарезать, — произнес Лев Юрьевич обличительно.
— С чего это? — удивилась я.
— Я, между прочим, скучаю за Ольгой, — пожаловался «опиюс», не ответив на вопрос.
— А она за вами — нет, — со злорадством в голосе произнесла я и встала, пропуская пузатого мужичка, который торпедой шел к своему месту. Мужичок юрко пролез, заодно оттоптав мне ноги, и я вернулась на место.
— Откуда вы знаете? — рядом с облегчением опустился на своё место «опиюс».
— Письмо от неё получила. Пару дней назад.
Тем временем конференция торжественно началась. На президиум вышли важные люди (кто они, я не знала) и чинно расселись по своим местам. Затем заиграл гимн. Мы все встали и запели. После гимна к трибуне вышел монументальный человек с не менее монументальной лысиной и, обратившись с приветственным словом к делегатам, открыл заседание.
Все дружно зааплодировали.
Когда оглушительные аплодисменты стихли, к трибуне поднялся субтильный дедок и начал что-то читать по бумажке монотонным голосом.
— И как она? Где живёт? — живо заинтересовался «опиюс».
На нас зашикали.
— Что пишет? — свистящим шепотом произнес он.
— Живёт в Чехословакии, — ответила я чуть слышно. — Замуж вышла. За богатого владельца завода (о том, что это всего лишь пивоваренный заводик на полкомнаты я предусмотрительно промолчала).
— Да уж… — поджал губы Лев Юрьевич. — Ольга своего не упустит.
— У неё теперь дом, слуги, — продолжала нагнетать обстановку я.
Ответа «опиюса» я не расслышала, так как дедок закончил читать и зал разразился аплодисментами.
Затем на место дедка поднялся представительный мужчина в черном костюме и вышитом галстуке. Первым делом, он налил себе воды из графина в стакан, выпил примерно половину, и только затем принялся читать свою бумажку.
Убаюканный его монотонным голосом зал притих. «Опиюс» вертелся, как на иголках, всё порывался что-то спросить, но никак не получалось. Тем временем мужчина продолжал читать, пока через два ряда ниже от нас не раздался густой выразительный храп. Мужчина, заслышав непонятный звук, прекратил читать и посмотрел в зал. Храп прекратился. Успокоенный мужчина принялся читать дальше, но с первыми его словами опять раздались раскатистые звуки храпа.
Зал грохнул от смеха.
Председатель раздражённо постучал по графину, и все затихли. Дождавшись тишины, он кивнул докладчику. Тот с горем пополам дочитал свой текст и вернулся на место. Ему похлопали, но мало и неубедительно.
Следующий докладчик вышел и всё повторилось заново. Как я ни старалась, особо разобрать смысл докладов не могла. Было невыносимо скучно и сильно захотелось спать. От большого количества людей температура в зале постепенно повышалась. И когда гости уже начали задыхаться, кто-то додумался раскрыть окна. Потянуло свежим воздухом с улицы, и конференция пошла значительно живее.
Когда вышел очередной докладчик, меня уже разморило до такой степени, что я не знала, как мне и досидеть до конца. Учитывая сегодняшнюю бессонную ночь, праздник, ссору с Лариской, приставания Будяка, состояние моё было отнюдь не бодрое.
Очередной докладчик вяло бубнил свою бубнилку, когда в открытое окно влетела муха. Большая и жирная. С алчным жужжанием, она описала пару кругов над людьми и внезапно села одному мужичку на блестящую лысину. Мужичок дёрнулся, потревоженная муха, с недовольным жужжанием взмыла вверх и полетела дальше, в следующий ряд. Там она присмотрела очередную жертву. Нею оказался скромный толстячок деревенского вида. Муха описала над ним пару кругов, мужчина съежился и сидел, не шелохнувшись. Часть зала, что сзади, увлечённо наблюдала за мучениями толстячка. Но тот стоически выдержал всё это. Наконец мухе надоело летать, и она спланировала на толстячка. Внезапно тот неуловимым движением поймал её в кулак, высоко вскинув при этом руку.
— Вы что-то хотели дополнить? — удивлённый таким нарушением субординации обратился председатель к нему.
Мужичок в ответ выразительно покраснел и, демонстрируя, что нет, извините, не хотел, виновато развёл руками. При этом он непроизвольно разжал кулак и муха, сердито жужжа, вырвалась на свободу, ринувшись куда-то дальше, вглубь зала на поиски очередной жертвы.
По залу прошелестели смешки. Председатель опять постучал по графину и течение конференции вернулось в прежнее русло.
Наконец, когда выступили еще пару докладчиков, и председатель назвал моё имя.
Я вышла из своего ряда и пошла
