к озеру Цинхао. Это северный автономный округ Империи Цин, — княжич, затихнув, вдруг рукой взлохматил волосы. — Но это же закрытая территория святош⁈ Туда даже высшим аристократам из Поднебесной выбить пропуск нереально. А нам…
— Нам?
— «Нам», — Багратионов смущённо пожал плечами. — Все вопросы к Федьке. Он сказал, что мы должны будем тебя довезти прямо до озера Цинхао.
…
02:13, тот же день…
За месяц моего паломничества я впервые посетил Центр Телепортации. Округ Хайбэй, оказывается, и впрямь относится к числу закрытых.
Дороги туда перекрыты войсками святош из Поднебесной. А попасть в Хайбэй с помощью круга телепортации можно, только имея пропуск, выписанный на конкретного человека и конкретное время.
Наше время переноса выпало на шесть часов утра. Багратионова бил мандраж от предвкушения… непонятно чего.
— Ты не понимаешь, Довлатов, — княжич вздохнул. — Попасть в Хайбэй так же сложно, как и на личный приём к императору Цинь. Что ты такого сделал, чтобы выбить туда пропуск?
— Людей лечил, — развожу руками. — Не поверишь! Но я, правда, только и делал, что помогал самым разным людям. Вчера вот одному бомжу-магистру на улицах Шанхая печень приводил в порядок.
— Бомжу-магистру [4]? Скажешь тоже, — Багратионов, взглянув на меня, тут же прекратил смеяться. — Погоди, ты серьёзно лечил бомжа, а тот оказался магистром?
— Ну да. Я много кого лечил, — отвечаю княжичу с его же интонацией. — Беспризорников, беглых финансистов, трёх беременных, судью, туристов, фермеров, чьих-то мам и бабушек… Я не считал, но могу сказать с уверенностью, что за последний месяц вылечил больше тысячи пациентов. У каждого такого случая есть своя история. Можно сказать, что ими они со мной и расплачивались. Будь у меня выбор, я бы прошёл этот путь еще раз.
У меня в блокноте всё записано. Сохраню эти записи для потомков.
…
Время ожидания прошло незаметно. Сразу после переноса в Хайбэй прямо в местном Центре Телепортации нас встретила группа бритых налысо буддистских монахов. Из одежды на них были лишь сандалии, золотистые рясы и красные пояса.
— Господин Довлатов, следуйте за нами, — главный монах с красной точкой на лбу указал на выход из пустующей зоны дьюти-фри. — Господин Багратионов… Великий просил передать вам это письмо.
Вручив послание ошарашенному княжичу, монах вежливо поклонился, сложив руки.
— Дальше вам нельзя. Время ещё не пришло. Зная мудрость Великого, уверен, вы не останетесь внакладе.
— Б-благодарю, — Багратионов, сглотнув вставший в горле ком, нервно сжал конверт. — Не знаю, что за Великий, но благодарю уже за то, что позволили мне ступить на святые земли.
— Конверт, — главный монах взглядом указал на смятую бумажку. — Не стоит недооценивать мудрость Великого! Вам, потомок Багратиона, уже оказана честь в виде совета. Быть может, это послание не для вас. Быть может, он решил вас предупредить о грядущем? Или подарил ступень на пути к просветлению? Советую отнестись к ПОДАРКУ со всем возможным УВАЖЕНИЕМ.
Монах настолько филигранно вплёл в слова угрозу, что даже я невольно улыбнулся. Ему даже ауру архонта [6] не пришлось выпускать наружу, дабы донести до Багратионова всю свою серьёзность. Ему. Оказали. Честь. Вот в чём смысл!
Покинув Центр Телепортаций в Хайбэе, мы на вполне себе современном джипе проехали через городок монахов. Буддисты тут управляли кафе, имели свои магазинчики и даже лёгкий фермерский транспорт. Понятия не имею, чем тут народ занимается, но глухомань несусветная!
За всё время пути я ни у кого в руках не увидел смартфона. Нет ни радио, ни телевизоров, ни рекламных билбордов. Вообще ни намёка на средства массовой информации.
Глядя на мирно живущих монахов, меня вдруг посетила странная мысль.
[А в курсе ли вообще эти люди, что на дворе четвёртое Сопряжение Миров?]
Ни личного оружия, ни намёка на школы для одарённых я не заметил. Никогда в жизни мне не доводилось видеть поселения, настолько оторванного от реальной жизни.
Не прошло и пятнадцати минут, как джип выехал за пределы поселения и остановился у озера Цинхао. В предрассветных лучах солнца мне удалось рассмотреть всю округу. Во все стороны, куда ни глянь, простирается ухоженный лес. Тут явно поработала группа садовников, убирающая с земли каждый лишний листик. Вода в озере кристально чистая. Непуганая рыба плещется, как будто её жизни здесь ничего не угрожает.
От берега в сторону воды вёл узкий мостик. На другом его конце находилась беседка. Там за накрытым столиком уже сидел пузатый мужчина с густой чёрной бородой и даже не усами, а настоящими усищами.
Главный монах, видя моё замешательство, терпеливо указал на беседку.
— Великий ждёт вас, господин Довлатов.
— Эмм… всего один вопрос, — указываю на пузатого мужика. — А кто такой, этот ваш Великий?
Сидящие в машине буддисты, открыв рты, переглянулись. Главный монах взглянул на меня, как на восьмое чудо света.
— Вы не знаете про главную живую святыню Хайбэя?
— Нет, — смущённо развожу руками. — Я меньше шести часов назад узнал о существовании в Поднебесной закрытого региона. Меня сюда привели сны пациентов.
— Сны? — у монаха глаза полезли из орбит. — Не один сон?
— Штук… Пятьдесят или, может, семьдесят. Я не считал, — снова указываю рукой на озеро. — Вы так и не ответили. Кто такой этот ваш Великий?
— Да как вы можете не знать того, к кому пришли⁈ — главный монах, возмущённо тряся рукой, указал на беседку. — Это же сам Эксцентричный Будда! Человек, чьими устами говорит весь наш мир!
— Не знаешь? — взревел главный монах. — Да как можно не знать Великого?
Главный монах вдруг вырвал руль и стал крушить салон джипа. От взмаха руки архонта смялась дверь. Ударной волной вышибло все стекла напрочь. Два других монаха в тот же миг выпрыгнули из машины, начав материть своего буйного коллегу. Секундой позже приборную панель сложило пополам от мощного удара.
*Пш-пш-пш*
Выстрелили пиропатроны подушек безопасности.
— Ра-а-а! — взревел главный архонт, сдувая к чёрту воздушные мешки. Затем схватился за рычаг переключения скоростей и вырвал его с мясом. — Как можно не знать Великого⁈
— ИДИ НАХЕР! — рявкнул я и двинул идиоту кулаком по морде.
А кулак у меня здоровый. Железкин неплохо удар поставил. Главный монах с удивлением схватился за разбитый нос.
— Ведёшь себя, как дитё малое,
