— О, как придумано! — восхитился таким круговоротом один из юнцов.
— Затем газ, обогатив серой железо, первое время, будет выбрасываться в воздух, но потом, когда вы наладите производственный процесс, этим «светильным газом», поджигая его, можно будет отапливать коксовые печи.
— Что за «светильный газ»? — спросил кто — то из мастеров — печников.
— О! Это очень полезный газ! Его можно будет использовать не только для топки коксовых печей, но и для освещения помещений, вместо свечей! — чуть подумав, я добавил. — Да и улицы им освещать, закачивая газ в фонарные столбы! И не только территорию завода, но и весь город можно будет этим газом осветить! На газовых факелах возможно и пищу, в больших барачных или казарменных кухнях, приготовлять. Кроме того, на сложных холодильных установках, при — 200`С этот газ ожижается, и его разлагают на составляющие: водород, метан, окись углерода, азот, углекислый газ, этан, тяжёлые горючие газы, кислород.
Вдруг я резко замолчал, вернувшись с небес на землю, мысленно одёрнув себя. Ни к чему сейчас людям забивать голову лишними знаниями, им бы усвоить и понять уже сказанное. Хотя здесь стоит заметить, что в кругу технических специалистов, я уже давно особо не тихорился, и дозировано выдавал им информацию. Поэтому, мастера привыкли к моим откровениям, и воспринимали меня чуть ли не первым после Бога.
— Но пока всем этим не заморачивайтесь, выкиньте из головы! Это так … очень далёкая перспектива. Нам, хотя бы предварительно, города перестроить, «переодеть» их из дерева в камень. Случись что с газовыми фонарями — весь деревянный город, на хрен, вместе с заводом сгорит!
Собравшиеся тихо зашушукались.
— На этом путь газа окончен. Теперь проследим, что же происходит с продуктами конденсации, улавливания газа. Аммиак улавливается не только при помощи серной кислоты в специальном аппарате — «аммиакоотделителем», образуя соли сульфата аммония. Но, поскольку аммиак хорошо растворяется в воде, он прекрасно конденсируется из газа, когда его взбрызгивают водой, образуя при этом аммиачную воду (если выпариванием поднять её крепость, то образуется нашатырный спирт). Другие маслянистые вещества, содержащиеся в газе, конденсируясь, образуют каменноугольную смолу (дёготь). Напомню, что аммиачная вода и дёготь, при прохождении газа через «холодильники», стекают по трубопроводу в спецсборники («смолоотстойники»). Более тяжёлая смола осаждается на дно, аммиачная вода остаётся сверху, поэтому их разделение легко провести. Схему «смолоотстойника» я вам уже выдал.
— С одной тонны коксованного угля получают около сорока килограммов жидких органических продуктов. Дёготь (каменноугольная смола) — чёрная вязкая жидкость, с резким запахом. Его разделяют на фракции, которые кипят при разных температурах и получают разные продукты. Основную массу его составляют ароматические (из — за сладковатого запаха) углеводороды разных типов и сырого бензола. Это: метан, углекислый газ, этан, этилен, ацетилен, циклогексан, бензол, нафталин, антрацен, толуол, этилбензол, ксилол. При этом необходимо следить, чтобы своды коксовых печей не перегревались, так как излишний нагрев разрушает вышеназванные соединения, и соответственно уменьшает выход дёгтя.
— Что же делать? — раздался чей — то расстроенный голос.
— На будущее, одну из коксовых печей оставьте для экспериментов. Добьётесь по каким — то параметрам улучшения — вводить в массовое производство.
— Вещества, содержащиеся в дёгте, разделяют на фракции при помощи перегонки. Этим делом будет заниматься Кислотный завод. Подобным раньше занимались на торфопредприятии, поэтому быстро разберётесь, что к чему. Для осуществления этого процесса придётся собрать «смолоперегонный аппарат» вроде того, что есть на Ковшаровском торфопредприятии. Перегонка угля по технологии сходная с торфом, здесь у вас уже проблем возникнуть не должно.
Во время обеда, в заводской столовой при «СМЗ», в выделенном мне отдельном уголке, я, дожидаясь «кофе», уснул прямо за столом. Прошло несколько минут, как вдруг, по барабанным перепонкам, ударил какой — то детский крик, моё сознание, как из туннеля «вплыло» обратно в тело и я с трудом разлепил глаза.
— …ыут! — донёсся обрывок детского голоса, затем я услышал его целиком, — плывут!
«Какой здесь ебан…ый орёт!» — первое, что пришло мне в голову, и я уже чуть ли не озвучил эту мысль, как на пороге появился один из моих малолетних гонцов — посыльных.
— Плывут!!! — он опять радостно воскликнул, глядя на меня глазами полными счастья.
— Кто и куда? — произнёс я, протирая глаза.
На лице подростка появилось недоумение, как будто он оценивал в своём ли уме Владимир Изяславич.
— Так, дощаники зерновые подходят к причалам!
Точно! Совсем вылетело из головы. Петька, не успевший ещё отдышаться после забега прямо от порта, начал прерывистым голосом тараторить.
— Три пальца больших дощаников, — увидев мой нахмуренный взгляд, тут же поправился, — тьфу ты, три, трое дощаников! Большущие! Охраны на них все три сотни, да с корабельными ярыжками, есчо больше народу выходит! Когда они подплыли, я не видел, помогал в столовой, а тут вдруг Федька мне кричит …
В общем, всё понятно, придётся ехать к причалу. Не могли на пару часиков позже появиться!
— Всё! Всё! Всё! Беги в конюшню за моим жеребцом, сюда его, к входу в столовую пригони! И пошли ещё кого — нибудь за Овчинниковым в Сельхозуправление, пускай побыстрее к порту едет.
— Так точно! — Петька, уже с первых дней пребывания посыльным, успел нахвататься уставных словечек.
Штат малолетних служек — дворян составляли сироты подобранные в разных городах и по разным поводам. Дополнялись они детьми бывших моих челядинников, ныне получивших вольную, но по — прежнему продолжающими работать уже за зарплату в моих подворьях.
Не прошло и двух десятков минут, как копыта моего коня резво отстукивали по брусчатке набережной, а лицо обдувал студёный осенний ветер.
К городским пристаням были пришвартованы три «дощаника», пришедших с территории хлебородного Киевского княжества. Они привезли почти пятьсот тонн зерна. Это были только «первые ласточки», до ледостава должны будут успеть прибыть ещё десятки «зерновозов». Этот продовольственный конвой пришедшим по Днепру с южнорусских земель был не первым и не последним. На юг я отправил ещё и десантные дощаники, переквалифицированные в зерновозы, нацелив их на завоз зерновых в Западные области, где тоже с избытком хватало литовских переселенцев.
Людей в моих землях сильно прибавилось, а производственная база — агропромышленный сектор, остался на прежнем уровне. Без закупок извне, собственных ресурсов для сильно возросшего числа едоков просто не хватит, соответственно и большая часть полона не переживёт зиму. Не для того я их сюда переселял, чтобы здесь сразу всех перехоронить. Оттого и приходится раскошеливаться на закупки хлеба. Но это временная мера, как только большинство литовцев осядут и начнут возделывать землю, продовольственная проблема должна начать исправляться, уменьшив нашу зависимость от с/х импорта.
Во — вторых, для Смоленска требовалось продовольствия особенно много. По первому снегу сюда должны начать стягиваться полки со всего моего государства, что ещё более усугубляло ситуацию в столичном регионе. Зимой, «огнём и мечом» я планировал пройтись по Новгородским землям, присоединив их к своему нарождающемуся государству. Следовало спешить, до нашествия монголов оставалось чуть больше года!
Не успел я появиться в порту, как сразу же оказался в окружении многочисленных представителей хозяйственных служб, облизывающихся на пришедшее зерно, как коты на сметану. Вместе с зерновыми подводами прискакал глава «Сельхозуправление» Овчинников — выходец из простолюдинов. Но он не терялся на фоне родовитых бояр и даже военных. Овчинников тут же разогнал всех посторонних людей с причалов, оставив лишь судовых ярыжек участвовать в разгрузке.
Зерно перегружали с «дощаников» на конные подводы с помощью ворота — к нему был прицеплен рогожный куль, с судна в него засыпали зерно, а высыпали уже в телегу. Когда она полностью заполнялась, то ехала к амбарам, а её место под загрузку занимала порожняя. Из амбаров зерно поступало на смоленские мельницы, спокойно размалывающих до полсотни тонн зерна в сутки.
