из группы руководства полётами и командного пункта. Весёлые ребята, которые уже готовятся к отправке в Афган.
— Сосед, ты давай к нам заходи. У нас и беленькая, и чистый, и коричневый есть. Закусон сейчас организуем, — уговаривал меня один из КПшников.
— Серега, ну не обижай своего сослуживца. Мы с тобой, возможно, скоро духов будем бомбить крылом к крылу, так сказать, — лез ко мне обниматься Барсов, но пока что настроения у меня не было сидеть в большой компании.
Спровадив своих соседей, я закончил уборку и приступил к раскладке вещей. Пара книжек, повседневная и парадная форма и несекретные конспекты. Главное — фотография Жени в серебристой рамке, которую я поставил на стол.
И как-то на душе стало «сухо». Сидя в этих четырёх стенах, на кровати в комнате с видом на серые холмы Узбекистана, в далеком полку и в одиночестве — не так я представлял себе службу в Военно-воздушных силах.
— Не то всё это… Правда, Жень? — спросил я вслух у фотографии моей девушки.
Попробовал я почитать книгу, да только слишком громко за стенкой шумят соседи. Идёт у них обсуждение, какие они награды будут носить после командировки в Афганистан. Отжался, присел, покачал пресс и так несколько кругов — и тоже не помогло. Сходил в душ, постоял под горячей водой, а в мыслях по-прежнему Женя и что я теперь один. Так и сжимается у меня внутри комок, когда я думаю об этом. Сам не заметил, как постучался в комнату к соседям и попросился к ним в гости.
Застолье было знатным. Алкоголя много, закуски ещё больше. За еду отвечал прапорщик из продовольственной службы, организовавший всё по высшему разряду. Так что, через какое-то время, я уже был очень «весёлым».
На кухню частенько выходили покурить, а в моём состоянии я не против был и это попробовать. Противная и вредная штука даже в пьяном состоянии не оказала на меня влияния, и более я не брал в руки сигареты.
Больше всего общались мы с Мариком, который рассказывал, как ему нравится в Осмоне. В основном, его привлекают местные загорелые дамочки и молоденькие официантки.
— В штабе есть парочка хорошеньких, — рассказывал он.
— Да я видел в кадрах. Одна на меня даже смотрела… ик… пристально, — сказал я, еле удерживаясь за подоконник на кухне.
— Блондиночка моя. Она не самая красивая, но у меня на неё планы, хорошо Серый? Я с тобой поделюсь потом, — громко рассмеялся Марк.
— Я занятой уже, разве не помнишь, — грустно ответил я.
Перед этим я нашептал ему о своей трагедии на выпускном. Возможно, и зря, но сила алкоголя туманила рассудок. Язык у меня развязался.
— Серый, ну, сколько ты будешь один? Короче, брат, будешь готов, я тебя с хорошенькими сведу. Не пожалеешь! — воскликнул Марик, крепко обнимая меня.
Вечер затягивался, и за столом мне уже становилось душно. Тело требовало свежего воздуха. И как раз, я потерял из виду своего нового товарища Марика.
Пытаясь удерживать себя на ногах и держать вертикальное положение тела, я спустился вниз на крыльцо. Бабуля — дежурящая сегодня, которую как оказалось зовут Глашей, только покачала головой.
— И этого споят черти, — махнула она на меня рукой, продолжая что-то вязать спицами.
Свежий воздух действовал немного отрезвляюще. Но ещё больше меня взбодрил женский голос у соседнего дома.
— Идём. Обещала ты мне сегодняшний вечер, — ругался на девушку, укутавшуюся в меховой платок, Марик.
Ну, нельзя так с дамой! Внутри меня проснулся благородный воин, который должен защитить честь дамы.
— Марк, ну хватит. Я домой пойду. Не сегодня, давай?
— Сегодня и сейчас, — крикнул Марк, срывая с девушки платок и повалил на землю.
Это он зря! Он, конечно, друг, но благородство не пропьёшь.
Подходя ближе к этой парочке, я принялся что-то высказывать своему новому товарищу. Однако, заправка алкоголем была самой полной и я еле стоял на ногах. Всё перед глазами крутилось и вертелось.
Оттащив Марка от девушки, я не устоял на ногах и по инерции завалился. Вертикальное положение поменялось на горизонтальное, но лежать было приятно, поскольку я чувствовал аромат женских духов.
«Ох, зря я так налакался!» — подумал я, перед тем как отключиться.
— Я тебя утоплю в унитазе! — вернул меня в реальность буйный мужской голос, и я получил мощный удар по ребрам и откатился в кусты.
Не думаю, что я долго пролежал на земле. Буквально, сразу после мощного прилёта по ребрам меня уже дергал за грудки пухлый мужик, осыпая всеми возможными оскорблениями. Чего он только не грозился мне отрезать!
— Вошь ты лупоглазая! Я тебе руки оборву, и не только их. Ты по фамилии не Бессмертный, случайно? — кричал на меня лысый мужик.
— Дядя, вы оборзели? Чего развели? На кого бочку катите? — попытался я оттолкнуть его, но это было не так уж и просто. Крепко он в меня вцепился.
Девушка, чью внешность я только сейчас смог разглядеть, стояла рядом в слезах и тряслась от страха. Самое хреновое, что я от слова совсем не помню, как оказался на улице. Вот это меня развезло. В первый раз такое.
— Я тебя в эту бочку сейчас посажу и на губу отправлю, Диоген недоделанный! — резко отпустил меня мужик.
По части остроумных фразочек, он с Ребровым мог бы поспорить. А вот я продолжал еле удерживаться на ногах, вращаясь как гироскоп.
— Папа, пойдём отсюда. Он всё понял, — принялась уводить гневного дядю девушка.
— Конечно, понял. Порядочки тут у вас. Вот так и оказывай помощь, чтоб потом тебя… ик… за грудки таскали, — крикнул я вдогонку уходящей паре.
— Таких помощников за хобот и в штрафбат. Я тебе устрою, сладкую службу. Считай, ты уже в дисбате, — пригрозил мне мужик, заходя в подъезд дома.
Вот же… прекрасное завершение дня. Познакомился с командованием, встал на все виды довольствия, узнал в своём новом заместителе командира эскадрильи старого «друга», хорошо «накушался» и получил по ребрам, причём я так и не понял за что.
И этот хмырь старый вылез откуда-то. Не разобрался, и сразу драться, угрожать, оскорблять. Мог бы у дочери своей спросить, как всё было. Я хоть и пьяный, но не столько моральный дегенерат, чтобы приставать к девушке.
Хотя… Ведь девушка молчала и ничего
