не отрицала. Неужели я действительно приставал к этой девчонке, а потом завалил её, прямо здесь и… да нет. Не успел бы я так быстро.
При этих мыслях, я и не заметил, как уткнулся в свою подушку на кровати в комнате. В голове продолжали барражировать вертолёты, так и норовя заставить меня избавиться от моего ужина в желудке.
Наутро с плохим настроением и состоянием здоровья, я прибыл в эскадрилью, чтобы приступить к своим обязанностям.
— Марик, а ты куда вчера пропал? — спросил я у Барсова, встретив того в кабинете.
— Отошёл по делам. Как здоровье? Видок у тебя неважный, — покачал головой Марк, наливая себе крепкого чая.
— Не очень. Я бы ещё поспал, а то до сих пор штормит.
В кабинете появился Валера с остальными лётчиками. С первых шагов, он ощутил изменение атмосферы в классе.
— Чувствую запах вчерашнего праздника, да Марик? Накачали вчера Серёгу? — спросил Гаврюк.
— Сам поднакачался. Посидели за ужином немного, — потирая виски, сказал я.
— Ну да. Это ты не предусмотрительно. Сегодня комэска на месте. Захочет с тобой познакомиться, а ты с таким амбре, — сказал Мендель, ставя передо мной кружку с каким-то отваром. — На местных травах. Похмелье хорошо снимает.
— И запоры устраняет, — посмеялся Марик. — Тут уж придётся тебе выбирать, Серый — или взрыв мозга у Гаврилыча, или очко в сортире.
— Прекрасная альтернатива, — сказал я, отпивая из кружки. — Слушай, мне вчера показалось, что ты к девчонке приставал. Не припоминаешь?
Марик сразу замахал руками, что такого не могло быть. Он был у девушки в двух домах от общаги, и я его не мог там видеть. Над моим рассказом про вчерашний случай Барсов только посмеялся.
— Серый, ну тебе столько пить нельзя. Начинаешь небылицы сочинять. Если бы такое произошло в военном городке, ты бы уже сидел на губе, а ты чаи гоняешь на службе, — продолжал улыбаться Марик.
Кто-то рядом тоже услышал о моих вчерашних похождениях. В воинском коллективе только дай повод посудачить. Как минимум неделю будут вспоминать о твоём провале, а то и больше, если провал конкретный.
— Короче, это прям для анекдота ситуация, — смеялся Мендель. — Захотел Серёга пойти на свидание. Пошёл и надеялся, что там ему дадут.
— Ага, да только не думал, что звездюлей, — поднял смех в классе Гаврюк.
Я даже сам немного посмеялся. Самоирония сейчас очень даже кстати, чтобы отвлечься от дурной мысли. Как ни крути, а пить так, что не помнишь какие-то моменты — плохой знак.
После добротного отвара, меня потянуло в уборную. Желудок требовал аварийного сброса. Но и здесь меня поджидал неприятный сюрприз. Вбежав в умывальник, я обнаружил там моющего руки вчерашнего психованного папашу с голым торсом. Судя по штанам и обуви, он занимался спортом и теперь приводил себя в порядок.
— Опять ты! — воскликнул мужик, вытираясь полотенцем. — Чего забыл тут?
— И вам день добрый! Я немного тороплюсь. Дайте дорогу, — попробовал я убрать его со своего пути, но мужик снова упёрся.
— Я по-моему разговариваю с тобой, щенок, — остановил он меня, но сейчас меня даже рота солдат не удержит на пути в спасительное помещение с отверстием в полу.
— Дядя, вы вчера не так всё поняли. На честь вашей дочери я не покушался…
— Ты вот это бабушкам будешь на скамейке рассказывать. Ещё раз я тебя увижу, глаза натяну на пятую точку.
— Старый прикол, но из области фантастики. Не натягиваются так глаза, — проскочил я мимо него, и закрылся в туалете. — Поговорим потом, а лучше никогда.
Пока я кайфовал от облегчения, меня несколько раз поторапливали мои новые сослуживцы. Комэска жаждал познакомиться со мной и лично поприветствовать в своём кабинете.
О нём я ничего не знал, только что зовут его «товарищ подполковник». Кто-то уже в разговоре употреблял его отчество Гаврилович, но этому я не придавал значение. Познакомлюсь я уже с ним скоро и очень близко.
Забирая документы из эскадрильского класса, я получил последние наставления от своих коллег.
— На любую тему с ним можешь разговаривать. Всё понимает, мужик, — расхваливал его Мендель.
При этом Паша вспоминал, как подполковник его несколько раз отстранял от полётов. Было за что, и после этого у Менделя исчезли кое-какие ошибки в технике пилотирования.
— Он любит прямоту. Как есть говори и не юли, — говорил Валера Гаврюк.
— Комэска сторонник, чтобы все летали, а не занимались подсобными делами. А то штаб вечно кучу нарядов на нас скинет и ходим потом то в патруль, то в комендатуру, то ещё какими-нибудь дежурными по какой-то будке, — делился своими мыслями Марк Барсов.
— И часто наряды? — спросил я, собираясь выходить из класса.
— На всех хватает, — улыбнулся Валера. — Беги, старика не заставляй ждать.
Двигаясь в направлении его кабинета, в голове мелькали радостные мысли, что мужик он хороший. Народ в эскадрилье врать не будет!
— Товарищ подполковник, разрешите войти? — громко спросил я, заглядывая в кабинет командира.
— Проходи, проходи Родин, — крикнул мне кто-то из-за шкафа.
Большой шифоньер отделял в кабинете командира чайную зону от остальной рабочей. Оттуда играло радио на местном языке. И ведь ничего не понимают, а слушают. Я лично только расслышал название группы «Ялла». Гнётов поднял на меня глаза, оторвавшись от документации, и полностью бросил свои дела.
— Книжку смотрел у него, Максимыч? — продолжал кричать из чайного угла комэска и копошиться там. Видать, переодевается после прихода на работу в повседневную форму.
— Да. Всё там обыденно. Никаких предпосылок, инцидентов и происшествий по его вине нет. А свои соображения на его счёт, я вам уже предлагал, — ответил Гнётов, взглянув на меня с ухмылкой.
— Григорий, ты мне вот эти настроения брось. Подходит он нам или не подходит — не нам решать, — крикнул комэска.
Вот так Гришка Гнётов! Уже донёс до комэски на меня. Небось рассказал, что я алкаш и злостный нарушитель дисциплины. Ещё и летаю плохо.
— Понимаю, но вы с комполка можете утрясти этот вопрос, — предложил очередной пути избавления от меня Гнётов.
— Меня он сам определил к вам. Чем я вам не подхожу? — спросил у Гнётова.
— Да вот, Максимыч говорит, что ты злостный нарушитель всего и вся. К алкоголю
