Андрей кивнул с максимально благодарным выражением лица и направив своего мерина к крепости, отправился туда. А пока ехал думал над тем, в чем подвох?
С одной стороны, конечно, решение царя выглядело вполне разумным. Если до него дошли правильные сведения об Андрее, то он, без всякого сомнения, заинтересован. Это в киноленте «Иван Васильевич меняет профессию» царя показывали туповатым любителем черного юмора. На деле у Ивана IV имелся хронический дефицит образованных и толковых людей. Особенно таких, которым можно было доверять. Инженеров же можно по пальцам пересчитать, которые за все время царствования ему были доступны. И Государь их ценил. Без всяких оговорок ценил и уважал.
С другой стороны, это все-таки Иван Грозный и одной Кхалиси известно, что ему там наболтали. И не является ли эта вся история изящной попыткой взять Марфу в заложники? Надуманно, конечно. Зачем царю такие примитивные игры? Но…
[1] Важным нюансом было еще и то, что у Андрея самодельная кольчуга была не панцырного плетения, а нормального из достаточно крепких колец. Использование панциря с его более мелкими и легкими плоскими кольцами также вело к облегчению.
[2] Шпоры не имели широкого распространения среди кочевников, хоть и изредка встречались.
Часть 3. Глава 9
Глава 9
1553 год, 29 сентября, Москва
Не задерживаясь в поместье, Андрей с десятком московской службы отправился сначала в Тулу, а потом и в Москву. Пленников, разумеется, прихватили с собой. Не всех. Только главарей. Остальных пустив под нож. Сам парень, конечно, не сильно горел желанием так поступать, он бы убил и этих. Но десятник решил, что царевым людям будет полезно пообщаться с этими злодеями. На чем и порешили, потому как ничего по существу парень возразить ему в этом желании не мог. Да и вообще –попытка их убить выглядела подозрительно, чуть ли не укрывательством…
Воевода в Туле встретил отряд вполне приветливо. Особенно в свете того, что Андрей был на коне, с конным слугой и не имел признаков арестованного. То есть, шел с московскими поместными дворянами добровольно, в отличие от каких-то пленников, которых везли связанными. Кроме того, воевода даже глазом не моргнул, когда парень оставил свою долю коней опять дядьке Кондрату со товарищи. А доля у него получалась солидная, ибо в поднятых трофеях, он взял свою часть именно конями[1]. Так вот, бывшим соратникам отца предстояло их раздарить страждущим помещикам от его имени. Воеводе это было в целом в тему, ибо повышало боеспособность вверенного ему полка. И на следующем смотре он сможет бить себя пяткой в грудь, показывая, как при нем все зацвело и запахло. Об успехе в разного рода местных играх речь, понятное дело, не шла. Да ему оно и не сильно требовалось. Денег он срубил? Срубил. Ситуацию стабилизировал? Стабилизировал. Конкурента подставил? Подставил. А все остальное, что шло сверху этого воспринималось им как просто приятный бонус…
У Агафона с Афанасием при виде Андрея, кстати, вид был крайне сложный. В них боролись противоречивые эмоции. Но они ничего не сказали. Точнее Афанасий благословил их в дальний путь и на этом все. Лишь задумчиво глядел долго в след.
На этом тульское «сидение» и закончилось, мимолетное, перейдя в путь до Москвы. Тихий и спокойный на удивление. Один из пленников, правда, постоянно болтал и уговаривал его отпустить. Говоря о том, что они де рискуют сильно. И так далее. Но десятник его слова игнорировал, а остальные помалкивали, ограничиваясь ухмылками. Пленник ведь не знал кто и куда его везет. Поэтому и выступал как муха на стекле…
В самой же Москве пришлось ждать намного дольше. С неделю, наверное. Гостя разместили на вполне приличном подворье десятника, расположенном в посаде. Особенно, при этом, Андрея никто не ограничивал в передвижении по городу. Разве что с десятником «под ручку», а не в одиночку, от греха подальше, чтобы беды никакой не случилось. Человек-то он новый и с местными реалиями незнакомый. И только 29 сентября его пригласили в кремль…
Андрей подошел к царевым палатам и замер на несколько секунд.
- Что? – усмехнулся десятник. – Поражен? Да. Все, кто первый раз видят их, не остаются равнодушными. Величественно!
- Да, величественно, - поспешно с ним согласился парень, хотя, на самом деле, испытал нечто обратное. Он-то кремль в XXI веке видел и не раз. Но там он представал в куда более позднем и величественном облике. Для жителя XXI века, конечно, скромненьким казался и тот вариант, однако здесь он не впечатлял совсем… Да, по сравнению с Тулой и, тем более, его поместьем – просто божественное величие. Но парню было с чем сравнивать…
Понял ли это десятник или нет – не ясно, но виду он не подал. Да и Андрей постарался держать свои эмоции при себе. В принципе парень держался с первого дня нахождения в Москве вполне прилично, не выдавая своего отношения к увиденному. И своего разочарования. Москва ведь тех лет это село-селом. Только большое. Каменных построек за пределами кремля – кот наплакал. Почти все – деревянное. Причем сооруженное без всякого порядка и устройства. Как на душу легло. Для инспектора пожарной безопасности этот город выглядел и адом, и раем в одном флаконе. Если ему бы нужно просто «стричь купоны», то курорт, ибо все было настолько плохо, что непонятно, как он еще не сгорел дотла. А вот если бы ему нести за все это ответственность…
В общем – прошли в палаты.
И двинулись по каким-то переходам и проходным комнатам мимо незнакомых людей. Пока, наконец, не остановились возле небольшой двери у которой дежурил дьячок. Ни охраны, ни часовых… Хотя, учитывая тот факт, что они внутри царских палат, где все свои – нормально. В те годы – обычное дело. Разве что к нему у него самого были вопросы. Если по уму. Однако оружие у него так и не попросили, позволив гордо нести на поясе саблю. Да и в доспехах пропустили, ибо приличной одежды он не имел. Так хоть выглядел достойно. Разве что шлем держал на локте, шествуя за десятником, тоже, кстати, облаченного в доспехи и при оружии. Видимо из-за него для своевременного парирования.
- Погоди, - произнес десятник и, постучавшись, вошел в небольшую келью.
Небольшая пауза.
Андрея задумчиво замер. Посмотрел на дьячка, что внимательно его изучал. И тоже начал ощупывать того взглядом. Молча. С головы до ног.
Ничего необычного, разве что дьячок голову немного наклонил и смотрел на него умным, но нетвердым взглядом. Словно такая любопытная птичка, готовая в любой момент вспорхнуть и улететь. Парень же глядел так, будто бы он тут главный. Если не в палатах, то в комнатке точно. Стоял довольно широко расставив ноги и прямо, твердо смотря перед собой. Спина прямая. Плечи отведены назад. Подбородок немного выдвинут вперед. И полная, абсолютная невозмутимость.
Откуда она взялась у Андрей? Бог весть. Просто он не мог нервничать. Не получалось. Наверное, перегорел. Ведь если долго переживать, то рано или поздно происходит утомление от тревоги. И, как следствие, наступает спокойствие. Вот, наверное, и тут что-то подобное произошло.
Наконец едва заметно скрипнула дверь, и десятник пригласил Андрея. Сам из комнаты не выходя. Парень кивнул и все так же сохраняя молчание вошел.
Перед ним предстал царь.
Он в привычной для себя манере находился за огромной книгой, которую читал, водя палочкой. Какой? Не ясно. Да Андрею было и не важно.
Парень вошел. И тут же сделал то, что заранее планировал.
- Государь, - на выдохе произнес он. И в слитном движении, приложив правую руку к сердцу, поклонился. Достаточно глубоко, но по-японски, не сгибая спины.
У царя взлетели брови.
Во-первых, парень его опознал, хотя никогда не видел, как царю сказывали. А во-вторых, манера приветствия выглядела совершенно непривычной. Вроде простая. Но чувствовалось в ней что-то… и уважение, и самоуважение.
- Каким был ваш путь? Легок ли? – поинтересовался Иоанн. – Я слышал, что на дорогах неспокойно. Тати озоруют.
