простреленными ногами только это и остаётся. Но сразу две простреленные лапы говорят о том, что сделали это не во время боя, а до. Точно не после, потому что выстрелы были слышны только вначале.
— Ну и? Это что-то объясняет? — полковник уже начал догадываться, но пусть боец сам скажет.
— Я считаю, что курсанты намеренно подстрелили вожака, причём именно ранили, а не убили, чтобы остановить продвижение стаи.
— Они что, совсем идиоты? — удивился Сулимов. — Курсантам же был приказ дан, в бой не вступать.
— Тем не менее, они продвижение стаи-то остановили, — задумался полковник. — И в город она не попала. А могла бы! Потому что подкрепление запаздывало!
— Так я не понял, товарищ полковник, — нахмурился под маской Сулимов, — мы их наказать должны за самоуправство, или наградить за героизм?
— А когда одно другому мешало? — весело подмигнул ему полковник. И тут же сник. — Главное, чтобы выжили, а там разберёмся, что с ними делать. Насколько всё плохо?
— Плохо, — не стал скрывать Сулимов. — Возбудитель попал одновременно в кровь, лёгкие и на слизистые. Болезнь развивается в молниеносной форме. Плюс многочисленные ранения. Я узнавал, они сейчас оба на ИВЛ, им делают полное переливание крови. Разумеется, все необходимые медпрепараты. Но шансы всё равно пятьдесят на пятьдесят. Будет зависеть только от них самих, от воли к жизни. А врачи сделают всё возможное.
— А нам остаётся только ждать… — полковник ещё раз обвёл взглядом поле боя. — Кстати, что с их питомцем?
— Не отходит от них. И, похоже, его-то как раз никакая зараза не берёт, — хмыкнул Сулимов.
— Завельева подключите. Ты, конечно, не в курсе, что происходит у тебя в учебке, — полковник не удержался от подколки, от которой Сулимов почувствовал предательскую дрожь в коленях, — но профессор Завельев ставил на курсанте Неверове нелегальный опыт. И, кажется, успешно.
* * *
Кажется, меня куда-то несут. Они что-то говорят. Где я? Что за мешок? Меня засунули в мешок? Или это носилки?
А может, я уже умер?
Наверное, я в аду, потому что всё тело горит огнём. Даже глазами двигать — и то адская мука. Точно в аду!
Кто-то что-то спросил…
— Чума! — слышу я из-за стенок моего мешка ответ.
И, похоже, это не восхищение. Похоже, это диагноз.
Сознание ни в какую не хотело возвращаться. Несколько раз я, помнится, видел какие-то светлые пятна, и даже слышал голоса, но, возможно, они мне просто чудились.
Пришёл в себя я от мерзкой вони.
Когда попадаешь в больницу, сразу чувствуешь этот специфический запах. Спирт, которым протирают места уколов, лекарства, витамины, мази, дурной пот, каким потеют больные люди — всё это смешивается. Запах больницы. Если ты попал в передрягу, и приходя в себя, чувствуешь этот запах, слышишь попискивание приборов, ты понимаешь, что самое страшное уже позади, ты там, где о тебе позаботятся.
Однажды я разбился на мотоцикле. Ехал на хорошей скорости мимо рядов припаркованных на обочине машин, как вдруг какой-то урод решил, не глядя, открыть дверь. Последнее, что я запомнил, была его нога в стильной кожаной туфле. С ногой он, кстати, попрощался. Но и мне это столкновение стоило нескольких переломов. И вот очнулся я тогда, и почувствовал этот запах. Не бензина, не горелой резины, не асфальта. А больницы. И понял, что жизнь продолжается, осталось только выяснить, в каком качестве.
Но теперь я чувствовал не запах, а вонь. От неё кружилась голова, свербило в носу и жгло глаза. Адская вонь, что такое можно делать, чтобы настолько всё провоняло?
Только потом в мой мозг проникло пик-пик какого-то медицинского прибора. А следом — довольное пофыркивание. На фоне медицинских запахов чувствовался ещё один, совершенно для больницы нетипичный. Пахло енотом.
Майя???
Я резко вспомнил, как пытался вытащить её, раненую и без сознания, к своим, на трассу. А дальше всё.
А нет. Ещё одно. Меня куда-то везли в мешке, и кто-то сказал про чуму.
Так вот какую заразу мы остановили! Что ж… кажется, мы всё сделали правильно. Только вот сами не убереглись.
Попробовал пошевелиться, и понял, что слишком для этого слаб. Сил не было даже поднять руку.
— Есть кто? — спросил я.
То есть честно попробовал. И у меня ничего не вышло. Всё, на что я оказался способен — лишь сипение, от которого по горлу будто драчёвый напильник прошёлся.
Но, тем не менее, меня услышали.
— Один очнулся! — услышал я женский голос.
Попробовал открыть глаза, но они оказались будто склеены чем-то, да ещё песком припорошены. Бесполезно.
Мне помогли. В глаза чем-то капнули, протёрли, капнули ещё раз, приподняли веко. Ударил свет фонарика, и захотелось зажмуриться. Себе в глаза посвети, кто ты там!
Зрение обрело чёткость далеко не сразу. Поморгал. Стало легче.
В поле зрения появился человек в белом костюме с капюшоном, в маске на всё лицо. Маска с фильтрами. Похоже, я в инфекционном блоке. Что, впрочем, не удивительно.
А под маской вроде женское лицо. Видимо, эта женщина и сообщила о моём пробуждении.
— Слышишь меня? — спросила она. Точно, тот же самый голос. — Если слышишь — моргни два раза.
Моргнул раз, второй.
— Хорошо. Самое главное: ты и твоя напарница живы. И даже енот ваш жив. Майя пока без сознания, но динамика хорошая. Вы в инфекционном отделении госпиталя КГБ, дома, в Петрозаводске.
Я моргнул два раза, потом ещё два. Мол, всё понял. Попробовал сказать это вслух, но результат тот же — напильник в горле.
— Пить хочешь?
Я усиленно заморгал. Конечно хочу!!!
В губы ткнулась трубочка, похоже, коктейльная. Губы слиплись, на языке какая-то гадость, но я всё же сумел напиться. Стало гораздо легче.
— Долго… — я хотел спросить, долго ли я был в отключке, но сил хватило только на одно слово.
— Три дня, и это, считай, ещё легко отделались! — обрадовала меня женщина. Врач? Медсестра?
Я согласно моргнул два раза.
С другой стороны в поле зрения показалась мордочка Чарли. Он лизнул меня в нос и что-то пикнул.
Да-да, я тоже рад тебя видеть.
— Очень сообразительный у вас питомец, — говорливая женщина погладила енота по голове, и тот даже не дёрнулся. — Он нам помогал, следил за вами. Мы сперва в обморок чуть не упали, когда его с вами вместе привезли. Но потом успокоились. От него даже польза была. Один раз у тебя капельница капать перестала, так енот прибежал на пост, навёл панику, и медсестра пошла проверять.
— Май… — договорить не смог, сложно.
Но женщина меня поняла.
