больше хотел мирного будущего для своей Родины. Без Кровавых воскресений, расстрелов, всемирной бойни…
В ресторане напротив открылась дверь, выпуская посетителя наружу, и я услышал задорную мелодию французского канкана. Присмотрелся. Да это же не ресторан, а кабаре! Гавана-клуб. Отлично! Это то, что мне как раз сейчас нужно. Отвлечься, посмотреть на задирающих ноги актрис, погрузиться в пучину если не разврата, то веселого загула.
– Официант!
Кельнер быстро меня рассчитал, и я быстрым шагом, почти бегом направился в обитель греха.
ЦАРСКОЕ-СЕЛО. «Ея Императорское Величество Государыня Императрица Александра Ѳеодоровна 3-го ноября, въ 9 часовъ вечера благополучно разрѣшилась отъ бремени дочерью, нареченной во святой молитвѣ Ольгой. Здоровье Августѣйшей Родильницы и Высоконоворожденной находится вполнѣ въ удовлетворительномъ состоянiи. – Лейб-акушеръ Красовский. Лейб-хирургъ Гиршъ».
МОСКВА. 4-го ноября. «Радостно пробудилась столица, вся разукрашенная флагами. Звонъ сорока-сороковъ собралъ въ храмы массы молящихся. Народъ горячо призываетъ благодать Господню на Царскую Семью. Торжественное молебствiе въ присутствiи военныхъ и гражданскихъ чиновъ, дворянъ и представителей города совершено въ храмѣ Христа Спасителя».
НЬЮ-ЙОРКЪ. «Въ Клевеландѣ провалился въ рѣку вагонъ электрической желѣзной дороги, въ которомъ находилось до 30 человѣкъ. Нѣкоторые успѣли соскочить, остальные утонули. Вытащено 13 труповъ».
Силезия – не совсем Германия. И не совсем Польша. И уж точно совсем не Чехия. Какая-то гремучая смесь, где намешано всякого добра по столовой ложке. Равно так же и Бреслау, который Вроцлав, и Бреславль на русских картах – не пойми чей город. Впрочем, меня интересует всего одно место. И плевать на остальное.
Кузьма следил за носильщиком, а я шел в трех шагах позади. И только перед стоянкой четырехногих такси вышел вперед.
– Куда прикажете? – Вопрос не совсем вязался с тоном, но кто же виноват, если человек сам не желает хорошую оплату.
– Тиргартенштрассе, университетская клиника, – бросил я, усаживаясь поудобнее.
– Три марки, – хмуро процедил таксер.
– Мне не покупать, только доехать. Пятьдесят пфеннигов исключительно за мое хорошее настроение. Давай, трогай, а то я ведь и к другому сяду.
Подействовало. Тут пешком пятнадцать минут, если на окрестности попутно глазеть, мне Иоханн рассказывал. А водитель каурой коняшки, которой на живодерне уже третий год прогулы пишут, просто хотел срубить баблишка с приезжего. Ничего личного, только бизнес.
Но не успел извозчик скомандовать «Пошла!», как к нам подбежал запыхавшийся юноша, не выпускающий из руки картонку с надписью кириллицей «Баталов».
– Господин профессор! – закричал он на русском с густым польским акцентом. – Я вас ищу, думал, пропустил! Пожалуйте, ваш экипаж ждет вас! Я от профессора Микулича!
Всё это он рассказывал, стаскивая мои чемоданы на мостовую. Рядом начал суетиться довольный Кузьма – как же, хоть и не свои деньги сэкономить получилось, а приятно. Мне, в принципе, было все равно на чем ехать, и только таксист обреченно вздыхал. Утешать его в мои планы не входило.
Пока ехали, юноша молчал, благоговейно взирая на меня. Впрочем, откровенно не пялился. Скромно, когда думал, что я не вижу. Молодой, чуть за двадцать, русоволосый, румянец во все щеки, глаза серые, нос аристократический. В сочетании с широкими плечами и ростом выше среднего должен производить убийственное впечатление на женский пол. Растительность на лице только подкачала: усики жиденькие, рыжеватые. Ему бы сбрить их, чтобы портрет не портить, но современная мужская мода диктует их непременное наличие.
– А вы из учеников доктора Микулича? – спросил я, чтобы разрядить затянувшуюся паузу.
– Да, герр профессор доверил мне вас встретить. Слава богу, я справился… Скажите, а вы будете читать лекцию? Мы все очень надеемся на встречу с таким известным врачом!
Всё ясно, еще один из племени хирургов, не признающих наций и границ. Хотел славы? Получай. Вот такие вот хлопчики будут встречаться всё чаще. И ждать от меня рассказа об операции на открытом сердце, изобретении стрептоцида и аппарата для измерения давления. А что начнется после пенициллина? Страшно подумать даже.
– Не знаю ничего о лекции, – осторожно ответил я. – Надо согласовать с профессором Микуличем. А вы хорошо говорите по-русски, – на всякий случай похвалил я провожатого, заодно уходя от темы с выступлением.
– Моя мама родом из Смоленска, – сообщил он.
Господь миловал, торжественной встречи с духовым оркестром не было. Даже на крыльцо с хлебом-солью никто не вышел. Впрочем, этот обычай тут не распространен.
Я вошел в фойе и тут же наткнулся на обход. Микулич кого-то отчитывал в процессе. Точно прозвучала фраза «Как можно этого не знать?» за секунду до того, как он меня увидел.
– Коллеги, заканчивайте без меня, – бросил он и шагнул ко мне. – Наконец-то, Евгений! Я так ждал! – Тут последовали весьма эмоциональные обнимашки. – Остановишься в флигеле, там у нас очень пристойно, никаких гостиниц! Пойдем ко мне в кабинет! Сейчас что-нибудь сообразим, перекусим, потом сходим пообедать. Это надо отпраздновать!
Первым делом я показал знаменитый снимок номер два.
– Как думаешь, что это?
– Фокус какой-то? Как такое сделали?..
Микулич выпал в осадок.
– Никакого фокуса. Это моя рука. Снимок сделан три дня назад в университете Вюрцбурга. Я заказал себе установку.
Коротко рассказал об икс-лучах.
– Три дня… Целых три дня я не знал об этом! Кто? У кого можно заказать? Срочно! Финансирование… За свои куплю, плевать! Такое! О-о-о-о-о! Господи, спасибо!
Вот это человек за работу переживает! Все бы хоть вполовину так беспокоились за то, чтобы новинки ввести. Даже не спросил, сколько стоит, готов выложить из своего кармана любую сумму.
– Всё потом расскажу. Но ты должен показать мне причину моего присутствия здесь. Я тоже, знаешь ли, в нетерпении.
– Вот, надевай халат, пойдем. Тебе понравится. – Микулич чуть не пританцовывая пошел впереди.
Палата была на этом же этаже. Я даже спросить не успел ничего, как Иоханн открыл дверь и приглашающе показал рукой: мол, заходи. Я шагнул вперед, посмотрел и оглянулся на Микулича.
– Ты… точно хочешь сделать эту операцию?
* * *
– Натуральная авантюра! – был мой вердикт, когда мы вернулись в кабинет. – Технически мы проведем операцию, но пациент, вернее пациенты, этого не выдержат.
– Я уже всё продумал! Делаем двумя бригадами, быстро, успеем. Тем более что вторую половину и сохранять не надо!
Иоханн замахнулся не больше и не меньше как на разделение пары сиамских близнецов. Если что, за всю историю хирургии успешно закончившихся подобных мероприятий сотни две наберется. И это у технически оснащенных, с лекарствами, сейчас недоступными, с аппаратами ИВЛ и прочими штучками, делающими работу хирурга если не легче, то хотя бы проще. Когда хотя бы не лигатурки на каждый мелкий сосудик накладывают, а прижигают за доли секунды. Из таких секунд складываются минуты, десятки
