Бросить в реку? Тут по мосту то и дело едут машины, и почти наверное процедуру бросания тел в воду заметили. Это двоим бросить одного — дело трех секунд. А одному бросать двоих — много дольше. И пальто испачкать можно. И вообще, я не при исполнении. Будь Ольга рядом — никто слова не скажет. Охраняющий вот как я, действует из внутренней оценки ситуации, допустимы любые действия, направленные на безопасность охраняемого. Это вам не милиция! Никаких «стой, стрелять буду!», никаких выстрелов в воздух. Если считаешь нужным стрелять на поражение — стреляй на поражение. Если нападающий убегает, не возбраняется выстрелить ему в спину, вдруг он обернется и сам выстрелит в охраняемого. Не страшно, если даже заденешь постороннего. Потому что охраняют не абы кого, а соль нации. Соли нации очень не понравится, если охранники будут раздумывать, сомневаться, предупреждать и стрелять в воздух, вместо того, чтобы спасать её, соль нации.
За инструктора физкультуры из «Дубравы» мне объявили поощрение, и обещали премию к Новому Году.
Но сейчас я был один. А это совсем другой коленкор. Пришлось бы отписываться, пришлось бы отвечать на неприятные вопросы. «Михаил Владленович, допустим, у них был умысел на убийство. Допустим. Но ведь они бежали от вас, то есть угрозы как таковой уже не было, почему же вы стреляли?» Это киношный комиссар Жеглов мог выстрелить в спину, ну, может, в те годы это и дозволялось. Но не сегодня. Вдруг убегающий безоружен? Вдруг он и вовсе посторонний человек, просто испугался? «Нет, преступником человека назначает суд, а не вы, Михаил Владленович».
Почему я для острастки не сбил выстрелом шапку, или просто не пальнул в воздух? Не захотел чистить пистолет, вот почему.
Да, такое я чудовище. Не хочу процессуальной волокиты, да ещё с негативными для меня выводами, не хочу лишний раз чистить оружие, но сама идея выстрелить человеку в голову ли, сердце или куда придётся, отторжения не вызывает. Потому что этот человек намеревался сбросить меня в Куру, то есть убить. И не будь у меня пистолета, я бы сейчас захлёбывался в холодных водах Куры. Или уже захлебнулся б. Я не толстовец, ни разу не толстовец. Я, скорее, ленинец. «Лишь тот человек чего-то стоит, который умеет защищаться». Любыми доступными способами и максимально эффективно, чтобы отбить охоту попытку повторить нападение, желательно отбить навсегда.
Новая порция адреналина требовала выхода. Я вернул пистолет в карман пальто. Руки не дрожали. Они у меня вообще не дрожат, ни до стрельбы, ни после. Врожденное свойство натуры?
Я пошёл быстрее, отчасти чтобы сжечь напряжение, отчасти просто хотел оказаться в отеле.
Кто это были? Явно не из КГБ, те должны знать, что я вооружён, и даже опасен. Может, чьи-то болельщики? Георгадзе? Решили попугать? Но акцент не грузинский. Ну, чьи-то ещё. Как они меня вычислили? А я ведь маршрута не меняю, хожу одним и тем же путём. Буду менять. Значит, хорошо, что не убил. А вообще-то пугать меня не нужно, я легко пугаюсь. А в страхе способен на многое.
А кем были пассажиры жёлтого вагончика? Тоже болельщиками? Документов при них не оказалось, а спросить не получилось. Скончались все, вдруг и внезапно. Шаровая молния, она такая… Загадочное явление с непредсказуемыми последствиями. Повезли пораженных в Пятигорск, начали лечить, состояние тяжелое, но стабильное. А утром смотрят — мёртвенькие. И лица почему-то оранжевыми стали. Это мне генерал Тритьяков рассказал. Не думаю, что рассказал всё, даже уверен, что не всё, но иных сведений у меня нет.
В номере я успел переодеться, и тут за мной приехали. Нет, не милиция, и не невидимый фронт. С телевидения приехали. Я обещал дать интервью «Вечернему Тбилиси».
Раз обещал, значит, выполню. Слово — серебро.
И вот я, причёсанный и напудренный, греюсь в лучах славы. Греюсь буквально, от осветительных прожекторов.
— Десять побед подряд — вы были готовы к такому течению чемпионата? — спросила милая ведущая.
— Точнее сказать, я много готовился, чтобы сыграть как можно более успешно.
— А почему отсутствуют другие чемпионы мира — Смыслов, Таль, Петросян, Спасский?
— Об этом нужно спрашивать у них. Я не знаю.
— Что вы можете сказать о сегодняшней игре с Тамазом Георгадзе?
— Это была содержательная партия. Я применил усиление в берлинском варианте испанской партии, над которым много и упорно работал. К сожалению, Тамаз, погрузившись в анализ позиции, увлекся расчетами и просрочил время. Но, думаю, мы продолжим теоретическую дуэль в будущем, на международных турнирах или даже, как знать, в матче за шахматную корону?
— Вы думаете, что у Георгадзе есть чемпионские перспективы?
— Я редко встречал игроков, столь глубоко понимающих шахматы, как Тамаз Георгадзе. Напомню, я с ним уже играл на турнире в Дечине, и тогда партия закончилась вничью. Всё может случиться, пока мы живы.
Подобревшая ведущая, тем не менее, задала едкий вопрос:
— Знаменитый Ботвинник считает, что современные шахматисты много внимания уделяют денежной стороне игры. Каково ваше мнение?
— Я уверен, что денежной стороне своей деятельности шахматисты уделяют внимания не больше, чем трактористы, мотористы или журналисты. Сколь-либо заметные суммы, сравнимые с доходами трактористов, появляются только на гроссмейстерском уровне, а легко ли стать гроссмейстером, много ли гроссмейстеров в нашей стране? Но вопрос денежного довольствия целиком в ведении государства. Если государство решит, что гроссмейстеры должны играть бесплатно, мы, конечно, станем играть бесплатно. Или займёмся чем-нибудь другим. Я, например, композитор, врач, редактор журнала. Не пропаду.
— И ещё о Ботвиннике. Михаил Моисеевич утверждает, что шахматные программы, появившиеся на Западе, не более, чем детская игрушка, в отличие от программы «Пионер», которая будет играть на уровне мастера или даже гроссмейстера. Что вы можете сказать по этому поводу?
— Сам я в программировании ничего не понимаю. Но в шахматном компьютере «Чижик» я отвечаю за дебютную библиотеку и стратегические преференции. Как их воплощают в программный код — не имею понятия. Сейчас вышла новая модель, «Чижик — Чемпион Мира», её выход приурочен к Рождеству. Играет она в силу крепкого третьего разряда, но порой побеждает и перворазрядников. Главное отличие от программы «Пионер», разрабатываемой много лет уважаемым Михаилом Моисеевичем, заключается в том, что «Чижик Чемпион» существует. Всякий человек может купить её в Америке, Западной Европе и многих других странах, уплатив сумму порядка пятисот долларов, около трехсот пятидесяти рублей по официальному курсу. Недёшево, конечно, но всё же сумма не заоблачная. А программа «Пионер» только будет. Когда?
Я сейчас сделаю официальное объявление — по просьбе компании «Чесс Интеллект», производящей шахматные компьютеры. Не возражаете?
Ведущая не возражала.
— «Чесс интеллект» официально объявляет, что готова организовать матч между
