Он задержался, прежде чем идти дальше. Будто нарочно, чтобы поиздеваться надо мной!
Нет, конечно. Негодяй и не подозревал о моем присутствии. Они остановились, чтобы пропустить спускавшуюся навстречу горничную. Князь и ее шлепнул по заду, когда она поравнялась с ними.
— Я разобрала постель, ваша светлость, — сообщила служанка.
— Хорошо, Лизхен, и мою разбери, я потом спущусь, — приказал Афанасий Федорович.
Я зажмурился от отвращения. А когда вновь приложился к отверстию, князя Дурова в холле не было. Служанка открыла ключом дверь и скрылась в его покоях.
Конечно, был вариант дождаться, когда Афанасий Федорович спустится к себе. «Я потом спущусь», — так он сказал. Затем я бы пробрался в спальню к Аннет, увлек бы ее на крышу, и мы улетели бы навсегда и забыли бы, как страшный сон, всю эту историю. Но не было сил у меня дожидаться этого «потом». И конечно же дело было не только в том, вернее, уже отнюдь не в том, что я опасался прибытия Мировича.
Я вышел из церкви, взбежал на два этажа вверх, распахнул дверь гостевой спальни и столкнулся с князем Дуровым. Он стоял лицом ко мне, прилаживал факел в контейнер на стене. Его громадная фигура заслоняла все помещение. Мелькнула запоздалая мысль, что я плохо вооружен для схватки с этаким боровом. Кинжал Мэри-Энн — вот все, на что я мог рассчитывать. А ведь я мог найти что-нибудь тяжелое, в той же церкви, например, и мог бы оглушить его, но упустил подходящий момент, теперь ничего тяжелого, чтобы уложить такого здоровяка, под руками не было.
— Поручик Дементьев? — князь вскинул брови.
Я поразился его самообладанию.
— Что вы здесь делаете? — он шагнул ко мне.
— Я вернулся за своей женщиной, — произнеся.
— За какой женщиной? — спросил он. — Вы что, голубчик, пьяны? Как вы здесь оказались?!
Я испугался, что сейчас он кликнет домочадцев, и все будет кончено. Меня запрут в темницу, а потом передадут цесаревичу Александру. В лучшем случае я еще раз увижу Аннет в окружении конвоиров. Так бездарно закончится моя попытка спасти ее.
Он стоял передо мною, необъятный, огромный, и я в ужасе понял, каким безрассудством было вот так лицом к лицу, один на один вступать в схватку с ним. Этот богатырь запросто справился бы с десятком таких, как я.
Уже не рассчитывая на победу, а попросту от отчаяния ударил я князя кинжалом в живот.
Охнув, Афанасий Федорович оттолкнул меня плечом и врезал мне кулаком в подбородок. Я прокатился вниз по лестнице и, чудом не свернув себе шею, опрокинулся на спину на площадке перед баней, ударился головой об стену и — самое обидное — выронил кинжал. Свалив меня мощным ударом, невзирая на рану, князь ринулся за мною следом, и не успел я подняться на ноги, как он бросился на меня. Я отбрыкнулся. Моя левая нога скользнула по правому боку Афанасия Федоровича, не причинив ему никакого вреда, зато правым каблуком я попал прямо в рану. Князь заревел от боли и свалился на меня. Мое лицо оказалось в зарослях его отвратительной бороды. От него несло какой-то мерзостью с луком. Он мог бы задушить меня, но вместо этого потянулся за кинжалом. И это было ошибкой, которой я сумел воспользоваться. Я вывернулся и выскочил из-под Афанасия Федоровича. Он поднимался на ноги, и я ударил его коленом в лоб. Мой удар не опрокинул его. Но он как-то дернулся, его правая рука, упиравшаяся в самый край ступени, соскользнула с нее, князь потерял равновесие и растянулся животом вниз. Я подхватил кинжал, бросился на противника и с размаху вонзил лезвие в спину. За время схватки мы не произнесли ни слова, князь только ревел, да где-то над нами верещала Аннет.
Но теперь, навалившись на Афанасия Федоровича, я дал волю словам.
— Вот тебе, скотина! Вот тебе! Получай за все!
Я еще несколько раз ударил его кинжалом. Он захрипел и обмяк.
— Ты убил его, — послышался шепот.
Я выдохнул, поднялся на ноги и обернулся. Надо мной на ступенях, ведущих наверх, стояла женщина.
Это ее видел я через подзорную трубу за столом с князем Дуровым. И она была похожа на Аннет так, как могла быть похожа родная сестра или мать в юные годы. Но это была не та женщина, которую в Москве увезли у меня из-под носа.
Это была не Аннет.
Вот так форшмакъ!
Я убил князя Дурова, но ни на шаг не приблизился к своей возлюбленной. Не говоря уж о том, что искать ее, оставаясь незамеченным, мне больше не удастся. Если вообще у меня будет еще возможность кого-либо искать. Теперь я сомневался, что Лерчик находится в Шлосс-Адлере.
— Ты убил его, — по-французски повторила незнакомая, но очень похожая на Аннет женщина.
— Кто вы? — я тоже перешел на французский язык.
— Серж, ты что, с ума сошел? — прошептала она.
— Вы знаете мое имя?! — удивился я.
— Да тише ты! — шикнула она.
Она спустилась и прикрыла мне рот рукой. Внизу послышались торопливые шаги. Раздался голос горничной.
— Что случилось, ваша светлость?!
— Черт, Лизхен, оставь нас в покое! Мы играем в маркиза де Сада! — с раздражением выкрикнула женщина, любовника которой минуту назад убили.
— Ненормальные, — не стесняясь, ответила горничная.
Ее шаги стихли.
Женщина в белом опустила руку. Она не огорчилась, что ее милый погиб, ее не шокировало зверское убийство, произошедшее у нее на глазах, и она, не задумываясь, принялась выгораживать убийцу. И она так похожа была на Аннет, что я не сомневался: ее фамилия — де Шоней. Похоже, этот род состоял сплошь из авантюристов. По крайней мере, по женской линии.
— Как ты здесь оказался? — прошептала она.
Будучи уверен, что рядом со мною сестра Аннет, я решил рассказать все как есть. Тем более, что она уже взялась помогать мне.
— Я ищу Аннет, ей грозит смертельная опасность! — сказал я. — Сюда едет инкогнито цесаревич Александр. Я случайно узнал, что князь Дуров намеревался выдать Аннет как шпионку.
— Cochon![71] — воскликнула женщина и ножкой пнула бесчувственное тело князя Дурова.
— Где она? — прошептал я. — Наверху нас ждет монгольфьер. Нужно найти ее поскорее и бежать отсюда! Где она?
— Кто? — спросила она.
— Аннет, — ответил я.
— Серж, что с тобой? Ты что, бредишь? — спросила она. — Ты меня узнаешь?
— Не узнаю, — признался я. — Простите, я выпил воду забвения и многое до сих пор не могу вспомнить.
— Воду забвения!
Она застыла, пристально глядя в мои глаза.
— С минуты на минуту сюда прибудет поручик Мирович. Его сопровождает велетень. Они едут впереди, — сообщил я, чтобы поторопить женщину.
— Серж, ты правда ничего не помнишь? — спросила она.
— Почти ничего, — поправил я. — Давайте поторопимся.
— Серж, тебе не надо больше никого искать, Аннет — это я, — вымолвила женщина.
Как быстро соображают эти авантюристки, подумалось мне в тот момент: выяснив, что я ничего не помню, эта дама выдала себя за объект моих поисков, видимо, чтобы побыстрее спастись.
— Черт! И не стыдно вам так откровенно лгать! — зарычал я. — Уж Аннет-то я прекрасно помню, она моя возлюбленная.
Женщина рассмеялась и потрепала меня по щеке.
— Серж, у тебя все перепуталось в голове, — сказала она. — Я никогда не была твоей возлюбленной. Вот смотри.
Она вытащила из карманчика карточку и протянула мне. И на аккуратном кусочке картона я прочитал витиеватую, украшенную вензелями надпись «Annette de Choneille».
— У тебя был сумасшедший роман с моей сестрой Валери, — продолжала говорить женщина. — Ты как-то смешно, на русский манер, называл ее — Лершик.
Лершик, сказала она, с ударением на букву «и».
— Лерчик? — переспросил я.
— Вот-вот. Лершик! — обрадовалась женщина. — Видишь, ты помнишь это! Вы, как затворники, два месяца провели в горах вблизи Меербурга. А потом уехали в Россию. Кстати, как она?
Я не ответил.
Чтобы хоть как-то передать мое состояние в эти мгновения, пожалуй, можно сказать, что целое озеро Тохувабоху расплескалось у меня в голове. Я уже не сомневался в том, что если на карточке значится фамилия de Choneille, то податель ее окажется величайшим лжецом и мистификатором. Но подозревал, что теперь слышу правду.
«А это называли вы так ее — Лерчик», — припомнились мне слова Варьки, свояченицы однорукого Фрола. И я додумал, что Лерчик — это производное от эклера. А в действительности никакого кулинарного изыска здесь не было. Лерчик — всего лишь ласкательно-уменьшительное от Валери. Выходило, что она, опоив меня водой забвения, подстроила так, чтобы в дальнейшем я считал, что ее зовут Аннет. Зачем? Вывод напрашивался один: чтобы я отправился спасать ее сестру, настоящую Аннет, от князя Дурова. Я вспомнил, как Афанасий Федорович поглаживал ее по заду. Непохоже было, чтоб она тяготилась его обществом. Впрочем, и смерть любовника ее не опечалила.
