не спутаешь.
Остановившись на предпоследнем уровне, принесли жертву. Жрицы смотрели с сомнением. Обычно сюда поднимались родовитые аристократы. Но молча приняли подношения. Видно, чёрные лица моей охраны весьма впечатляли. В общем, мы явно выделялись, но выбора не было. Воспользовавшись появлением какой-то достопочтимой пары в окружении слуг, тихо ретировались в сторону пещеры.
На входе нас никто не встретил, кроме величественных колоссов… и это было странно.
Мои эбонитовые защитники слились с тёмными углами, а я встала на колени у стены, освещенной небольшим кружком света. На скромный каменный алтарь положила золотое кольцо, украшенное лазуритом – царский дар по нынешним временам.
Свет померк, и, обернувшись, я заметила женскую фигуру, что застыла у входа. Наконец, та решилась и вошла. Поднявшись, с удивлением рассматривала в тусклом свете лицо, кажущееся мне странно знакомым.
Жрица старательно прятала улыбку, а в уголках глаз медленно собирались слёзы. И вдруг изнутри всё рвануло к этой странной женщине. Стараясь скрыть изумление, заставила себя оставаться на месте…
– Мама? – тихо произнесла я, не веря в то, что твердила мне Ба.
– Ты выросла, дочь моя! – ласково ответила… Нефертити.
Она совершенно не напоминала тот бюст, что будет так восхищать исследователей древности впоследствии. Сохранились лишь осанка и изящный гордый тонкий нос.
По местным меркам, смотревшая на меня женщина считалась уже пожилой. Хотя на самом деле ей было чуть более сорока. Но, видимо, то горе и проблемы, что обрушились в своё время на её плечи, были слишком тяжелы. Лицо покрывали морщинки, да и той стройности и утончённости уже нет.
Вот только взгляд… хоть Нефертити и пыталась смягчить его… выдавал бывшую царицу с головой. Анхесенамон слишком хорошо помнила свою мать. Ярая последовательница культа Атона, поддержка и опора Эхнатона во всех его религиозных реформах… сейчас была облачена в одежды жрицы Хатхор! Вот это перемены!
– Так вот где Эйя спрятал тебя… – произнесла я, хотя можно, наверное, сказать, что это были слова Ба. Мы всё стремительнее объединялись. Так что все эти эмоции и воспоминания мучили именно меня. – Я считала, что ты погибла тогда, от эпидемии…
Небольшая вспышка боли дала толчок к знаниям.
Нефертити не была рада, что на трон после смерти мужа сядет деверь. Она только себя считала достойной продолжательницей дел Эхнатона. Посему демонстративно продолжала жить в Северном Дворце и принимать участие в исполнении солнечного культа, оттеснив от этой роли свою старшую дочь. Но незадолго до отравления царской семьи она отправилась в дельту для участия в освещении недавно построенного храма Атона. По словам нескольких выживших, в городе внезапно вспыхнула эпидемия чумы. Всего за несколько лет до этого болезнь уже прокатилась по стране, собрав огромную жатву из человеческих жизней. Так что туда был отправлены войска, а город полностью сожгли.
Все дочери очень страдали от того, что их мать, великая царица, осталась без подобающих похорон. Это впоследствии долго мучило Анхесенамон. А оказалось… та жива и здорова.
– Я умерла в тот день, когда Сах твоего отца положили в его гробницу, – тихо прошептала женщина, прикрыв глаза.
– Однако для мёртвой твоё Хат [55] слишком хорошо сохранилось! – сказала ядовито, хотя очень старалась сдержаться.
– Я и не думала, что поймёшь, – отрешенно кивнула она.
– Неважно… – я тяжело вздохнула, сжав пальцами виски и пытаясь успокоиться. – Зачем звала меня? Ты явно ни в чём не нуждаешься, и моя помощь не требуется.
– Тебе грозит опасность! – сообщила она, прикоснувшись к моему локтю.
Я с удивлением уставилась на женщину.
– Знаю. И стараюсь близко не подпускать к себе твоего отца.
– О, нет, – горько рассмеялась Нефертити, – я говорю не о нём.
– И от кого же мне ждать удара?
– Ты же помнишь, что Таусерт ждёт ребёнка?
Хм... так вроде зовут одну из младших жён Тутанхамона.
– И что? Мне как-то было не до того. Своя беременность проходила тяжело.
– Мне донесли, что она готова родить в скором времени.
– Я за неё рада.
– По царскому дворцу ходят слухи… вроде ей напророчили, что родится мальчик. И единственный, кто станет помехой для его воцарения, – это ты. Да и она не прочь занять место Великой Супруги... твоё место…
– А ты случайно не знаешь… кто прислал к ней пророчицу? – произнесла, задумавшись.
– Знаю… – лицо Нефертити исказила гримаса. – Рамос. Ты же уже видела его здесь? Этот скорпион до сих пор никак не успокоится.
– И зачем ты рассказываешь мне всё это? Последнее десятилетие тебе как-то было не до меня.
Женщина подошла и обняла ладонями моё лицо, вглядываясь в глаза.
– Не будь такой жестокой со мной, Анхи. Мне не оставили выбора, ты уже повзрослела и должна понимать это. Я не смогла бы объяснить это ребёнку… но ты выросла. И как понимаю, осознала, что не все в ближайшем окружении признают нашу божественность. Я просто пыталась выжить!
– Осознала. За несколько последних месяцев меня уже несколько раз попытались убить.
– Об этом я и говорю!
– Но ты бросила нас! – прошипела я, едва сдерживаясь, чтобы не закричать.
Нефертити тихо вздохнула, прикрыв глаза. Какое-то время помолчала и осторожно произнесла, взглянув из-под опущенных ресниц:
– Тебе нужно быть осторожнее. Вокруг тебя не только крокодилы, но и гиены. А они не менее опасны. Если понадобится, я оставлю служение и последую за тобой, чтобы помогать.
Вот блин… ещё одна на мою голову, желающая опять приблизиться к власти!
– Нет, солнцеликая. – От этого обращения женщина дёрнулась, как от пощёчины. – Я привыкла за эти годы справляться сама!
– Я буду ежедневно молиться за тебя, моё дитя. – Она нежно погладила меня по щеке. – Моя царица!
После, поцеловав меня в лоб, отвернулась и, выровняв спину, прошествовала наружу, где её ожидали несколько юных жриц.
М-да… встреча оказалась неожиданной и оставила какой-то странный осадок.
Думаю, мне стоит нанести незапланированный визит в комнаты супруга. И подозреваю, я обнаружу там причину его такого странного поведения.
Всю обратную дорогу замечала парней, которые слишком старались делать вид, что просто проходили мимо, но очень часто оглядывали всё вокруг внимательным взглядом. Нужно будет обсудить это с Зубери.
Дворец жил свой жизнью. То есть всё напоминало муравейник, а сегодня из-за праздника ещё и растревоженный.
День Опьянения любили. Ведь, как понятно из названия, можно беспрепятственно напиться, даже наоборот,
