СССР 2061 - СССР-2061

  Я умер третий раз. Существо тактично дождалось реанимации.

  - Не нужно называть меня герцогиней, хорошо?

  - Хорошо, - я откашлялся. - Александр Орлов.

  Я осторожно пожал миниатюрную ладонь, на удивление сухую и крепкую. Спортсменка? Не нервничает, смотрит в упор, изучает... я что, майский жук, чтобы меня изучать?! В общем, в гляделки я проиграл. Растерялся немного, у нас на пилотажном ни одной девушки, а у атлантов, гляди-ка, целая герцогиня.

  Не понимаю я этого! Есть профессии, которые девушкам показаны строго индивидуально. Я, к примеру, о чем думал, когда в шлюз нырял? "Не сейчас, так на войне, не на войне, так на дороге. Все одно, помирать! Рискну!" А женщина рисковать не может. Ее дети ждут, или, на худой конец, сказочный принц на белом коне под алым парусом. Кому этот кавалерист-маринист еще нужен?

  - Александр... - замялась герцогиня, - может быть пойдем? Мы отстали.

  На пути к стоянке прокатных мобилей я лихорадочно соображал, как всучить ей платежную карту. Вопрос не праздный, от карточек атланты категорически отказывались. Они прибывали со своими "банкетками"... тьфу, "кредитками"! И метались потом, где бы конвертировать.

  Ребята уже разъезжались.

  - Орлов, ты как? - Лейла выглянула в окно и невинно затрепетала ресницами. - Справляешься?

  Вот кобра африканская! Я украдкой показал кулак.

  - Кажется, я ей не нравлюсь, - задумчиво сказала герцогиня, провожая мобиль взглядом.

  - К лучшему, - буркнул я. - Если понравитесь, жить не даст... Но все равно извините!

  - Не извиняйтесь, я мало кому нравлюсь. И всегда говорю, что думаю, имейте в виду.

  - Лейла беженка, - зачем-то сказал я. - Едва не погибла в море.

  - Бедная! - вздохнула герцогиня, кажется искренне.

  - При ней не скажите, - предупредил я и машинально тронул щеку. - Дерется.

  Герцогиня посмотрела на руку, на щеку и прикусила губы. Я снова проиграл. Дернул меня черт физиономию щупать.

  - Александр, давайте перейдем на "ты", - предложила герцогиня после ироничной паузы. - Нам следует наладить контакт, иначе вас накажут по комсомольской линии.

  После этих слов меня немножко понесло.

  - Согласен, Джейн. Меня зовут Саша. Возьмешь? - я показал карту. - Или тебя накажут по аристократической линии?

  - Саша, я не могу это взять.

  - Почему? Очень интересно, правда.

  - Потому что это некорректно. Я заведу новую карту и пополню с личного счета. Где ближайший банк?

  - В Лондоне, - хмыкнул я. - В аэропорту есть терминал для обмена ваших денег на фрайгельд. Но зря ты так, - я покачал карточкой перед аристократическим носом, - это труд людей. Они с тобой поделились, чтобы ты посмотрела Союз. Теперь их труд сгорает на два процента в неделю. Ты считаешь это корректным?

  - Не я же придумала такую своеобразную финансовую систему, - Джейн говорила спокойно. - На моем счете деньги растут. На твоем почему-то сгорают.

  - Потому что результат любого труда "сгорает", - передразнил я. - Еда переваривается, мобили изнашиваются, а шмотки выходят из моды. Фраи - не деньги, это мера труда... как метры или граммы, только чуть сложнее. Их нет смысла копить, их нужно тратить! Отдавать свой труд и пользоваться чужим, понимаешь? В общем, нет здесь банков! Хочешь - иди, меняй, уговаривать не буду.

  Джейн сердито сморщила нос.

  - Ладно, - решила она. - Давай свои фраи. Их, между прочим, вовсе не Маркс придумал.

  - Значит, Маркс был неправ, - отрезал я, чем поверг герцогиню в ступор.

  Они там, в Атлантиде, думают, что мы на Маркса молимся.

  Мы покатались по городу, посидели в кафе на Монмартре, поднялись на башню инженера Эйфеля. Совершили протокольный, унылый до зубовного скрежета променад. Ни руин, ни виселиц, ни серых людей в серой одежде Джейн не увидела, отчего, видимо, расстроилась и стала агрессивной. Я был хладнокровен как покойник и снисходителен как палач.

  У памятника маршалу Жукову, освободителю Парижа, герцогиня проворчала, мол, "в крови купался". Я ответил, что купался маршал в море, насчет же крови - это в Берлин, в наци-мюзеум... и вообще, если бы кое-кто воевал, а не отсиживался на островах, крови пролилось бы меньше. Джейн обиделась и заявила, что общалась накоротке со знаменитым эмигрантом, доктором Бирком, и я совершенно неправильно понимаю свою жизнь. Я ответил, что Бирк - свихнувшийся математик, что когда захочет - вернется, границы открыты. Джейн брякнула, мол, и слава богу, что открыты, есть куда податься всяким фрикам, без которых лично ей только дышать легче. Я простодушно напомнил, что четыре британских фрика когда-то пели в Мюнхенских пивнушках, да так и не вернулись. Джейн фыркнула, что "Битлз" терпеть не может, и если бы они не шлялись по злачным пабам, стали бы богатыми людьми. Я поинтересовался, а так ли обязательно быть богатым? Есть же закон сохранения: если кто-то богат, кто-то другой обязательно беден. Джейн сказала, что стремление к богатству суть естественное желание быть успешным и свободным. Я начал закипать и спросил, а как же естественные желания одной моей чудом выжившей знакомой? Джейн заявила, что как раз у них, в Атлантиде, возможности равны у всех и дело только в умении их использовать. Я предложил не трепаться, а предметно доказать равенство своих возможностей и возможностей какого-нибудь Джо Брауна из Нью-Шитфлейса.

  В общем, испортила день, зараза, да и следующие запомнились сплошным кошмаром.

  Мы вернулись в академию. Герцогиня совала нос повсюду, измучила всех распросами и постоянно спорила. Чтобы я не сбегал, начала дежурить утрами у дверей.

  - Ты прыгал с орбиты? - спросила она в первый же день, просвечивая взглядом.

  - Случайно выпал, - процедил я, пожелав болтунам всего нехорошего.

  В конце концов случилась катастрофа. Герцогиня явилась к инженерам, на семинар по социопсихологии и закатила там диспут. Она сказала, что рада знакомству с замечательными людьми (народ размяк), что много увидела, поняла и кое в чем изменила мнение (Лейла насторожилась), но один вопрос не дает ей покоя. Всеобщее равенство - это здорово, но как быть с тем, что люди изначально разные? Homo homini, бесспорно, frater est. Но все ли достойны звания homo? Например, ей, герцогине, больно видеть, как в Союз стекаются маргинальные типы, требующие гарантированного пропитания, жилья и развлечений. Ее неприятно удивило количество иждивенцев, готовых довольствоваться малым и не претендующих на развитие. Она не понимает, почему здравомыслящие люди, надежда и гордость нации, ущемляют себя и своих детей, чтобы содержать армию отщепенцев. Это не кажется ей справедливым.

  Что там было, не знаю. Я ждал на подоконнике, снаружи, пока из дверей не повалил народ с красными злыми лицами. Последними выплыли Джейн и Лейла.

  - Это не провокация, она действительно так думает, - сказала мне Лейла (Джейн мазнула взглядом и ушла одна). - Дискутирует жестко, умно. Ты ей помогал? Не верю, что сама сообразила.

  - Сообразительная, значит, - пожал я плечами. - Отбилась?

  - Боевая ничья. Я пыталась втолковать, что асоциалы перевоспитываются, она уперлась. За ней опыт веков, у меня только надежда, - Лейла покосилась на меня и вздохнула, - несбыточная, похоже.

  Она запрыгнула на подоконник и достала запрещенные приказом сигареты. Я заслонил Лейлу от любопытных.

  - Следующий тайм будет за нами, обещаю!

  Лейла отвернулась.

  - А ты запал на нее, Саня, - сказала она, помолчав. - Но детскими выходками ты ничего ей не докажешь. Она птичка не твоего полета. Это со мной, козопаской, тебе было просто.

  Лейла криво усмехнулась.

  - Ты ее хорошо рассмотрела? - вяло возмутился я. - А свои ноги?

  - Рассмотрела уж, - Лейла умостилась поудобнее и вытянула ноги. - Знаешь, я бы сменяла их, не раздумывая!

  Спонтанный диспут имел резонанс и требовал продолжения. Мрачная Лейла взялась готовить заседание дискуссионного клуба.

  Мне же хватало других забот. Финальным аккордом рапалльских братаний традиционно считались учения по оказанию помощи, и не где-нибудь, а на базе "Челомей", в Море Змей на Луне. Куда мы и убыли всей компанией. На брифинге распределили роли. Атланты имитировали аварию на малотоннажном орбитальном грузовике, "Аннушка" имела задачей найти и спасти. Второй серией, на грузовике-попрыгунчике с номером "06", терпел бедствие я. Подготовка заняла неделю, и все это время оставшаяся на Земле Лейла что-то чувствовала, беспокоилась и звонила.

  В час, когда "Аннушка" целилась в шлюзовой створ попрыгунчика, а на стартовом поле атланты готовили к полету учебный "Скайларк", я забрался в тесную капсулу "шестого". Ангар стоял непривычно пуст. Автомат уже заправил грузовик и теперь выводил системы на часовую готовность. Я же начал в тысячный раз проверять расчеты. Все сходилось, кроме одного: дыхательной смеси могло и не хватить. Я сидел и бездумно наблюдал за гирляндой индикаторов на пульте. Что скажет Лейла? А Джейн? Старик, конечно, попортит крови...