пару и учила ее фехтованию, учила ее искусству пресечения боя, но никогда не учила ее как именно проводить казнь «Тысячи Порезов». Она занесла меч. Спасибо, мама, подумала она, спасибо…
— Ты хотел поговорить, Первый Брат? — склоняется в легком поклоне, выставив руки перед собой Ван Лун, Шестой Брат, по прозвищу Маленький Тигр Братства Горы Тянь Ша.
— А, вот и ты. К чему эти церемонии, здесь мы все равны, мы все братья. — говорит Первый Брат, не поворачиваясь. Он стоит на обрыве и смотрит вниз, в долину, разрезанную Большой Чанцзянь и ее притоками, извивающимися словно змеи. Уже началась осень и окружающий пейзаж раскрашен в разные оттенки от алого и до розового, пламенеют листья на деревьях и кустарниках. Несомненно, будь здесь вместе с ними Второй Брат, Нефритовый Мудрец Запада, господин Гуань Се, он бы немедленно сложил стихотворение о красоте осенних листьев и размеренности жизни, о неминуемости смены сезонов, а также о том, что осень жизни подразумевает под собой старость, мудрость и увядание. Но Второго Брата с ними нет. Нет никого из Старших Братьев и членов Совета Братства. На обрыве, откуда открывается такой живописный вид вниз, стоят двое — Первый Брат, Ли Баоцзу, Мастер Тысячи Мечей и Шестой Брат, Маленький Тигр.
И это говорит о многом. Шестой Брат знает, что такой вот разговор наедине — это высокая честь и большая опасность. Высокая честь, потому что наедине Первый Брат обычно разговаривал только с господином Гуань Се. Большая опасность… потому что сравнится с боевым искусством Мастера Тысячи Мечей на горе Тянь Ша никто не сможет. И если Первый Брат что-то узнал про его связи, про его действия, то лучше возможности и не придумаешь. Ушел из Летнего Лагеря Шестой Брат Ван Лун и споткнулся. Да вниз полетел, туда, в долину. Шею свернул, вот и все.
Нет, Шестой Брат не верил в то, что Первый Брат нападет на него, он довольно серьезно относился к Братству и никогда бы не сделал ничего подобного. Но все же… находится рядом с Первым наедине в пустынном месте — было страшновато. Как будто находишься рядом с большим, умным и очень сильным зверем, от которого можно ожидать чего угодно. Словно дракон — он не подаст сигнала, не начнет рычать или скалится, а просто откусит тебе голову… если посчитает нужным.
— Если бы мы все были равны, не было бы Первого и Последней. — осторожно отвечает Ван Лун: — даже среди равных есть первые и последние.
— А ты философ. — откликается Первый, глядя вниз, в долину: — хочешь стать как Гуань Се?
— Упаси Пресвятая Гуаньинь, чтобы я пытался сравнятся с самим Нефритовым Мудрецом Запада, — отрицательно качает головой Ван Лун: — куда уж мне. Я обычный человек, такой же как и другие под командованием Совета Братства.
— Такой же как все. Хм. — Первый складывает руки на груди, все еще не поворачиваясь и глядя вниз, в долину: — я позвал тебя сюда, потому что хотел посоветоваться с умным человеком. Если бы мне был нужен обычный, я бы взял любого из ватаги Толстого Мо… или теперь — ватаги Гу Тин, Певчей Птички и Палача Тысячи Порезов. Смешно.
— Я не сравнюсь в мудрости со Вторым Братом, но… я приложу все свои усилия, чтобы оправдать ожидания Первого Брата. — отвечает Ван Лун, лихорадочно перебирая возможности в голове. Первый Брат позвал его чтобы посоветоваться! Значит ли это, что его доверие к Второму Брату пропало? Что теперь Первый будет советоваться с ним, с Шестым Братом? Такое доверие нельзя недооценить! Он приложит все усилия, чтобы в конце концов оказаться новым Вторым Братом!
— Однако, если мне будет дозволено узнать… почему я? — осторожно спрашивает он: — ведь в Совете много людей, которые…
— Второй Брат слишком увлечен идеей справедливости. Слишком погружен в философию и этику. Для него важней оказаться правым в диспуте, морально безупречным, соответствующим высоким стандартам и Воле Небес, чем победить. Я не могу позволить себе быть таким. От меня зависит жизни всех и каждого на Горе. И если потребуется оказаться последней сволочью и предателем в глазах Неба для того, чтобы обеспечить ваши жизни и процветание Братства — я буду последней сволочью и предателем. — отвечает Первый: — третий Брат Чжан… он попал в сети этой девчонки. Он всегда был рыцарем в душе, ему нужно кого-то защищать, а эта пигалица просто великолепно вписалась в его картину мира — беспомощная, но рассчитывающая на его защиту. И конечно враг… могучий и безжалостный, один из Великих Кланов! Да он просто счастлив. Ему нужна война, ему нужны подвиги, ему нужно признание и легенды в его честь… я не могу доверять его мнению. Четвертый Брат, Лэй Хэн — адепт Истинного Бога, ему совершенно плевать на наши дрязги, и если бы не это — он легко мог бы стать Первым. Он — сильнейший из нас, но он не пошевелит и пальцем для блага Горы Тянь Ша, да и присутствует на Советах он лишь номинально. Ты же помнишь, как именно мы его привлекли в Братство?
— Да. Конечно. — Ван Лун помнил. Лэй Хэн, Спящий Отшельник Горы Тянь Ша просто жил на горе в своей пещере, и первая встреча Братьев с ним закончилась разгромом Братства. Спящий был на редкость продвинутым заклинателем, он словно вышел из легенд о мастерах культивации, сидящих в своих пещерах в позе лотоса десятилетиями, способных на удивительные вещи. На то, чтобы побеждать армии и поворачивать вспять реки, никто не знал пределов его силы… однако же никто не испытывал и иллюзий относительно его лояльности. Все что интересовало Четвертого Брата — это покой и возможность культивации… Братство доставало для него редкие ингредиенты и чай с солью, а взамен он порой участвовал в заседаниях Совета. Он не встанет на защиту Горы от вторжения, не будет участвовать в войне, в рейде или в обороне. Он просто сядет в своей пещере и не будет обращать внимания… а потом договорится с новыми хозяевами Горы.
— Так что выбор невелик. Либо ты, либо Брат Юань Сяо-ту, — Первый наконец поворачивается к нему, оставив созерцание долины внизу: — вот потому я и решил спросить твоего совета, брат Ван. Скажи мне, что делать? Эта Седьмая втравила нас в конфликт с
