– Руслан Аркадьевич, – подпрыгнул он ближе, – Ващ компаньон, господин Фрезе звонил на мой аппарат…
Да, телефоны были не у всех. Вот у Руслана не было.
– …просил сообщить вам следующее…
Варсофоний Варфоломеевич нацепил на нос пенсне и достал из кармана бумажку.
– "Иван Петрович пригласил из Императорского Московского Технического Училища специалиста по двигателям. Доктора Брилинга, Николая Романовича".
Коломенская улица. Дом номер одиннадцать. Обычный доходный дом, каких много в Петербурге.
Молодая женщина, в шубке и с муфтой, поднялась по лестнице и остановилась перед дверью одной из квартир. Переложила в другую руку объемистый бумажный сверток и крутанула рукоять механического дверного звонка.
За дверью послышались шаги, щелкнул замок. Молодая девушка выглянула на лестничную площадку.
– Вам кого? – не очень-то дружелюбно спросила она.
– Я к Марии Борисовне. По поводу ее покойного мужа.
– А вы кто?
– Лазаревич Юлия Николаевна.
* * *
Жена – вернее, уже вдова – журналиста Корнейчукова ждала Юлю в гостиной, сидя в кресле. Ноги укрыты пледом, возле кресла крутятся два ребенка: мальчик лет пяти и девочка двух-трех лет.
– Доброе утро. Юлия Николаевна?
– Доброе утро. Совершенно верно.
– Мы знакомы?
Мария Борисовна пригляделась к гостье. Юля взглянула на вдову.
По ощущениям – хорошо за тридцать лет. Усталое, осунувшееся лицо, тусклый взгляд, мышино-серая кофточка, на плечи накинут пушистый, коричнево-серый платок, напоминающий толстый слой пыли под кроватью.
– Нет, – покачала головой Юля.
– Вы знаете… знали моего мужа?
От этой оговорки у Юли по спине пробежали мурашки. "Не дай Бог, – подумала она, – мне когда-нибудь вот ТАК говорить о собственном муже. Врагу не пожелаешь…"
– Нельзя сказать… – начала Юля.
В соседней комнате заплакал ребенок, совсем уже младенец, судя по крику. Послышались тихие бормотания, кто-то, очевидно, нянька, успокаивал малыша.
– Нельзя сказать, – продолжила Юля, – чтобы я его знала, хоть сколько-нибудь близко. Случайное шапочное знакомство. Мы с мужем, он работает на фабрике господина Фрезе инженером, делает автомобили… так вот, мы с мужем были в гостях у художника Репина в Куоккале. Там мы и познакомились с вашим мужем.
Юля вздохнула и перевела дыхание.
– Может быть, чаю? – спросила Мария Борисовна.
– Благодарю, нет.
Мальчик выглянул из-за спины матери и гордо заявил:
– А мой папа…
– Коля, Лида! Пойдите… в спальню.
Набычившийся мальчик и очень серьезная девочка – маленькие девочки вообще всегда выглядят очень серьезно – утопали из гостиной. В дверях девочка обернулась и показала Юле язык.
– Так вот, – продолжила, улыбнувшись, Юля, – Мы с вашим мужем разговаривали, недолго, четверть часа, не больше. Но, видимо, наша семья ему чем-то понравилась, и он рассказал нам о своем тайном увлечении…
Губы женщины сжались:
– Что вы хотите сказать? Если вы намекаете… Если вы хотите… Пытаетесь…
– Нет-нет-нет! – Юля замахала руками, муфта с глухим стуком упала с ее коленей, – Ничего предосудительного, ничего такого, что могло бы опорочить его в глазах других людей. Оно просто… несерьезное. Видимо, ваш муж стеснялся этого увлечения, он сказал, что не рассказывал даже вам.
– Госпожа Лазаревич, – Мария Борисовна приподнялась, – или вы прямо называете это "увлечение" или я прошу вас покинуть мой дом!
– Ваш муж писал стихи.
– Стихи? – новость просто ошеломила женщину.
– Да. Стихи. Стихи для детей.
– Он никогда…
– Я же говорю, он стеснялся. Знаете, есть такой психологический феномен…
Брови женщины взлетели вверх, как будто Юля произнесла колдовское заклинание на симпозиуме физиков-ядерщиков.
– Человек, – продолжала Юля, – охотнее расскажет о своих тайнах незнакомцу, чем хорошо знакомому человеку. Просто потому, что не нужно думать о реакции на свое откровение и можно просто облегчить душу.
Ребенок за стеной снова заплакал.
– Ну да, – принужденно улыбнулась Мария Борисовна, – как в сказке "У нашего хана на голове растут рога".
– Да, – улыбнулась в ответ Юля, – хоть тростнику, но рассказать. Вернемся к Николаю Эммануиловичу. В разговоре я упомянула о том, что у нас есть дочь…
– У вас дочь?
– Да, Аня, десять лет.
– Простите, продолжайте.
– Итак, я упомянула о дочери, и ваш муж решил узнать мое мнение о своих тайных стихах. Он вынес мне целую пачку бумаги и попросил почитать их дочери и рассказать потом ее мнение. Как он сказал: "Стихи для детей и оценивать их должны дети".
– И что? – жена журналиста заинтересовалась.
– Они гениальны, – просто сказала Юля, – Ваш муж мог стать знаменитым, знаменитейшим детским писателем, чьими стихами зачитывались бы дети и через сто лет.
Юля кашлянула, ощущая пересохшее горло.
– Простите, а можно мне воды?
– Феня, принеси стакан воды!
Выпив, Юля вернула стакан служанке, тут же скрывшейся и продолжила:
– Я уже почти дочитала произведения вашего мужа и собиралась вернуть. Но тут случилась эта ужасная трагедия…
Женщины помолчали.
– Это они? – кивнула Мария Борисовна на сверток, – Те… стихи?
– Да. Я возвращаю их вам.
– Почему? Если, как вы говорите, они гениальны? Никто не знал о том, что это стихи Коли, вы могли бы издать их под своим именем…
– Не могла. Это… это просто неправильно. Все равно что снять кольцо с покойника, лежащего в гробу, мол, оно ему все равно не понадобится. Возьмите стихи, напечатайте их, пусть имя вашего мужа продолжает жить и радовать детей, даже после его смерти…
Мария Борисовна расплакалась.
* * *
– Ну как? – спросил Руслан жену, выходящую из дома, где жил, пока не встретился с пришельцами из будущего известный журналист, так и не ставший дедушкой Корнеем.
– Отдала, рассказала.
– Она не приняла тебя за его лю… – Руслан оглянулся на Аню.
– "Лю", приходящая к вдове и дарящая ей детские стихи, написанные ее же мужем – это за гранью добра и зла. Куда поедем?
– Аня?
– А давайте просто погуляем?
Руслан расплатился с извозчиком, который наверняка посчитал их очень странными клиентами. Сначала кружили-кружили по городу, то едь побыстрее, то помедленнее, то здесь остановись, то здесь поверни. Как будто за ними волки гонятся.
Извозчик и не подозревал, что был недалек от истины. "Потрошитель"-то до сих пор не выявлен. Кто его знает, может, отчаявшись подслушать, он примется следить за Лазаревичами? Наводить убийцу на жену Чуковского и становиться причиной гибели еще одного невинного человека Руслан не хотел. Вот и пришлось пытаться "оторваться от хвоста".
