для казны нашей. А мы ее потом отберем, причем без боя — она для них будет как чирей на заднице.
Царь медленно прошелся по мастерской, размышляя. Затем подытожил разговор твердо и уверенно:
— Как только мир со шведами заключим, сразу походом на персиян пойдем. Но пока готовиться к нему будем — три али четыре года потребно. А потом на Хиву двинем — Бекович полностью покорится, вот еще — «младший братец» у меня выискался, курам на смех. Я потому хивинские подарки европейским гостям показал, как и признал сего «хорезмшаха», чтобы внимание отвлечь — пусть англичане помучаются, а мы в Индию свой путь проложим, и золото Еркета нашим будет!
Глава 45
— Вот с этой армией мне и придется создавать «Великий Туркестан» в самое ближайшее время — лет за десять, но может и двадцать, но то самый крайний срок. Мне как раз к середине шестого десятка возраст подвалит — по нынешним временам чуть ли не старик.
Бекович окинул взглядом марширующих на обширном плацу сарбазов. Их желтые халаты в черную полоску как нельзя лучше подходили в качестве обмундирования. Под цвет местности пошитая униформа отлично маскировала солдат. Халаты с шароварами и сапогами удобны в ношении в отличие от европейского обмундирования, совершенно непрактичного и в материале, и в размерах — особенно бесили башмаки, которыми можно было черпать песок, как поварешками, и треугольные шляпы.
Дороговаты халаты из сукна, но дело того стоило — зимы тут не шуточные, иной раз морозец пробирает, а так вполне комфортно, сарбазу тепло. А летом все получат полотняные рубашки и штаны, халаты из бумазеи, да видоизмененные под местный головной убор знаменитые туркестанские панамы. Последние ему приходилось носить в давние для себя времена, они подходили как нельзя лучше, также как и легкие ботинки с высокими голенищами. Так что лучше один раз хорошо вложится, но обеспечить всю армию нормальным обмундированием, подходящим для жаркого климата — все же семь месяцев сплошное лето.
Армию Бекович решил сколачивать на профессиональной основе, отбирая самый пригодный для службы человеческий материал — неприхотливый, выносливый и здоровый. Если не хватит тех, кто по собственной «охоте» пойдет, то есть рекрутские наборы. При многолюдности местного населения проблем с подбором служивых не будет, тем более что льготы и привилегии у служивых дадены им значительные, а многие кочевые народы чрезвычайно воинственны, и прекрасные «природные» всадники, выросшие на коне. А кавалерия и ездящая на конях и верблюдах пехота при здешних просторах самое то, особенно при поддержке орудийных запряжек.
— Мануфактуры настоятельно нужны, сукно и полотно в промышленных объемах ткать. И доходность станет приличной — еще одна экспортная статья для государства, да и обеспечение нужд населения станет непритворным — домотканым полотном тут не обойдешься.
Бекович задумался, он все тщательно взвесил. Производимого хлопка хватит на все задумки, нет нужды покрывать страну арыками и гнать «белое золото» любой ценой, губя процветающий край — море обмелеет, превратившись в горько-соленые лужи, земля будет сплошняком отравлена пестицидами — экологическая катастрофа и полная задница, фигурально выражаясь. А потому требуется разумная экономическая политика с учетом интересов будущих поколений.
А ведь кроме хлопка есть еще шерсть — овец много, а если закупить длинношерстные породы у европейцев, акклиматизировать их, то доходность резко возрастет — местные жители прекрасные овцеводы. Плюс увеличить посадки тутовника — здешний шелк уже и так отправляется в соседние страны большими партиями. А еще выращивается лен и конопля — а их ценность немаловажна, ведь флот на Каспии заводить придется, а для кораблей паруса и канаты необходимы.
— Может быть, мне стоит европейцев на гашиш с опиумом подсадить?! Вот и уймут свои экспансии по всему миру, в наркотическом дурмане пребывая! Мысль, конечно, интересная, надо ее хорошенько обдумать. Тут уже и собственных наркоманов хватает, надобно строжайшие запреты ввести и со здешних «наркобаронов» шкуру содрать!
Бекович ухмыльнулся, представив как под сводами английского парламента клубиться густой дым, депутаты из палаты общин курят «косяки» и беспричинно смеются. А вот лорды ведут себя «чинно и благородно», только бурлит время от времени благоуханная вода в кальянах, и сладковатый запах гашиша дурманит им сознания — отчего все пребывают в нирване. Картина была настолько ощутимой, будто появилась в реальности.
Но тут же показался в тумане высоченный первый русский император с налитыми кровью глазами, с окровавленным топором в руке, и с «косяком», прилипшим к губе — обычная самокрутка. В точности, как сержант Прохиндеев (вот уродился же с такой фамилией) с дурными глазами после дозы гашиша — за неимением водки многие советские солдаты отведали в Афганистане этого дурманящего зелья. Хотя командование с данным злом беспощадно боролось, вот только политинформации плохо стресс снимали, как и комсомольские собрания.
Видение будущего императора Петра Алексеевича, пребывающего в наркотическом дурмане, оказалось настолько страшным, что Бекович сразу вздрогнул и очнулся от грез.
— Ну его на фиг — пусть водку пьет, от нее хоть голова дурная и с похмелья тяжко, но гашиш напрочь «башню» срывает. Лучше уж британским колонистам в Америку эту гадость тюками поставлять.
Александр пожал плечами, осознав, что применение такого оружия как наркотики палка о двух концах, и неизвестно какой из них больно ударит. Вроде бумеранга — выкинул, а он обратно прилетит и ударит. Так что лучше не торопиться, а все тщательно обдумать. Особенно с опиумом — в качестве болеутоляющего средства он наиболее хорошо подходит.
— Ряд медресе надо лечебными делать, поднимать все старинные рукописи — здесь ведь Ибн Сина, известный европейцам как Авиценна трудился, да и другие известные лекари. А ведь их наследие обширно и сохранилось — нужно книгами издавать. Ох, дел то сколько!
Мысленно он уже давно ничего не записывал — пододвинул специально сшитую для него тетрадь, где страницы были озаглавлены по разделам — «Военное дело», «Мануфактуры», «Города», «Руды» и прочие, нашел нужный и вписал несколько соображений. Подумал немного, и в графе исполнители указал куш-бека, благо сарт, находящийся на
