— Да, местный.
— А я вот нет. Родилась на Украине. В раннем детстве родители переехали на работу в Москву. Так что считайте коренная москвичка. Училась и работала в Московском гос. университете. Вышла замуж. По распределению, с мужем приехали в Тамбов. В Мичуринске была по служебным делам. У меня командировка на несколько дней в столицу. Заодно своих навещу. У племянника день рождения, вот решила ему сделать подарок и купила гитару. Мне сказали что хорошая. Вы, случаем не умеете играть и настраивать? Я сама когда — то давно, еще в студенчестве, баловалась, но уже давно не брала гитару в руки. Разучилась наверное.
— Ну, что Вы. У вас такие красивые и музыкальные руки… И раз когда-то играли, то и сейчас вполне управитесь. Тем более, что учились совсем недавно. Вы такая красивая…
— Ах, ну Вы и льстец. Увы, я, уже давно не такая молоденькая, как Вы. Я, Вам в мамы гожусь. А, Вы, мне — молоденькая! Мне скоро 35 лет. А вам лет 19?
— Двадцать. И что это, Вы, наговариваете на себя? Вам нет и 20. Никогда не поверю, что Вам больше. Насколько я знаю — женщине столько лет, сколько она себе сама дает.
— Ладно, пусть так и будет. Так, что насчет гитары?
— Я тоже когда-то учился, если разрешите, давайте попробую.
Давно еще, когда учился в школе, у нас была болезнь — научится играть на гитаре. И целыми днями пацаны «лабали» на гитарах во дворе под Окуджаву, Высоцкого, Абазинского, Миронова и Макаревича, «Машину времени» и «Воскресенье». Затем была авторская песня, ту что пели в походах и после боев… Для кого-то потом это стало постоянной работой — играли в ансамблях, для кого-то отдушиной от повседневных забот и тревог. Так что гитара была знакома.
Валентина Федоровна подала мне футляр, в котором находилась обыкновенная шестиструнная гитара Пермского завода. Которые и в мое время продавались в каждом музыкальном магазине. Учился я на такой же. Особого труда прикладывать не пришлось. Немного настроив гитару, взял пару аккордов. Она действительно была неплохого звучания.
— Прошу прощения, голосом бог обидел, ну, а как получится, Вам решать: толи тухлыми яйцами закидывать, толи что еще…
Под настроение и на пробу спел «Оду плацкартному вагону» Александра Гейнца и Сергея Данилова:
Как тесен мир плацкартного купе,
Где на столе консервы, хлеб и чай.
Тебе помогут снять рюкзак с плеча
И не дадут скучать,
А поезд будет мчать,
Колесами стуча.
В окнах лес,
Стык и рельс,
Звон рек, мост,
Стук колес,
Вечер, тень,
День, ночь, день,
Крики стай…
Вдаль… вдаль… вдаль…
В купейном — флирт, а в общем — кутерьма,
Как не гадай, милей всего плацкарт,
Но только, чур, не брать в дорогу карт,
Кроме туристских схем,
И больше нет проблем,
Одно стремленье — старт…
— Так значит флирт купейного вагона? Как странно… Я достаточно хорошо знаю литературу и стараюсь не пропускать новинок поэзии. А этого никогда не слышала. Кто это написал? Слова запишите? — спросила Валентина Федоровна.
Что я мог ей ответить? Авторы еще не родились и этих стихов не написали. Брать на себя авторство тоже не мое. Где-то читал, что все внедренцы просто должны перепеть песни своего времени и присвоить стихи себе… Но раз не мое, то и буду говорить правду, точнее полуправду.
— Точно не знаю, так слышал где — то. Понравилась песня, запомнил. А слова записать, да сколько угодно. У меня есть тетрадь со стихами. Хотите дам почитать? (вот и пригодились мои наброски). Правда, сразу предупреждаю, почерк у меня не важный…
— Вот спасибо. А еще можете что-то вспомнить?
— Для, Вас, все что хотите! Песня называется «От тебя на юго-запад»…
Когда ее закончил петь Валя захлопала в ладоши:
— Еще что — нибудь! У вас, Петр, просто талант! А стеснялись!
— Ладно, раз Вам еще не надоело…
И я пел оду ушедшему в небытие моему миру перепивая одну за другой его песни.
Когда я закончил, Валентина Федоровна снова захлопала в ладоши:
— Вы просто молодец. У вас отлично все вышло. Я никогда и не за что не поверю, что эти стихи не Ваши. Так их исполнить мог только автор. Не отрицайте! Вам мужчинам нас, женщин, не обмануть!
— Спорить с женщиной бесполезно и главное глупо! — только и смог ответить я.
Достав блокнот и ручку из кармана костюма, Валентина Федоровна попросила меня надиктовать стихи. Что я сделал. А она записывала, своими прекрасными длинными пальцами.
Затем наш разговор потек о литературе, искусстве, театре, музыке, истории, оккультизме и религии. Оказалось, что у нас очень много общего: обоим нравилась поэзия «Серебряного века», литература, оперетта, классическая музыка. Все-таки старая советская школа образования была прекрасна, чтобы о ней не говорили «дерьмократы» в мое время… Мне было очень легко говорить с Валентиной (как она просила себя называть через некоторое время нашего разговора) на все затрагиваемые темы. И похоже ни разу не лоханулся. Время летело быстро и незаметно. Поезд периодически останавливался на станциях, но мы этого не замечали, увлеченные разговором. Нам, несмотря на разницу в возрасте, было приятно общаться друг с другом. Вообще она мне все больше нравилась. Движения ее были легкими, плавными, грациозными и изящными. Произносимые слова и фразы звучали правильно и красиво.
Время приближалось к 23.00. Горло от разговоров пересохло. Захотелось пить. Чай давно уже был выпит и только чайные ложечки своим звоном о стекло стакана напоминали о нем.
— Валь. Может быть еще чаю? И чего-нибудь к нему. А то разговор разговором, а кушать хочется всегда.
— Было бы не плохо. Честно говоря, я сегодня ничего не успела купить в дорогу, так пару пирожков из столовой. Хотите? Рассчитывала покушать в вагоне-ресторане. Может быть пойдемте туда? Мы еще можем успеть…
— А зачем? У меня собой все есть: и перекусить, и выпить! — ответил я, разворачивая пакет с едой.
— Ого, да у нас похоже пир! И коньяк, и колбаса, и все остальное! Вы, Володя, не просто замечательный певец, но и отличный хозяйственник. Все — то у вас есть. Завидую Вашей жене и подчиненным — с Вами явно не пропадешь. Или это все поклонницы?… Но вот как быть с коньяком? Наливать — то его не во что!
— А что такого? Сейчас помоем стаканы из под чая и будем пить из них, — нарезая колбасу перочинным ножом, ответил я.
— Давайте, пока Вы заняты, я это сделаю! — и взяв стаканы, Валентина, исчезла за соседней дверью. Оттуда раздался плеск воды. Вскоре она вернулась, неся в руках уже чистые стаканы.
— Совсем прекрасно. Осталось только заказать чай и можно начинать восхвалять Бахуса!
— А он нам очень нужен? Я про чай. У нас же есть не самый плохой коньяк.
— Ну, как же, ведь к нему нужен обязательно лимон! Или он у Вас, тоже есть?
— Увы нет, как и шоколада, и сливочного масла, и черной икры! А то, говорят, что гусары раньше любили пить коньяк, закусывать долькой лимона с шоколадной крошкой и заедать бутербродом с черной икрой. Знал бы, что поеду с такой очаровательной дамой, обязательно запасся и тем и другим.
— А вы, Володя, просто гурман какой-то! И откуда только это все знаете? Как будто все жизнь только этим и занимались.
— Читал. В книгах очень много интересного можно найти. Вы ни когда не читали книгу «О вкусной и здоровой еде»? Вот где кладезь информации, что и как надо делать и есть. Каюсь, очень люблю вкусно поесть и выпить.
— Это заметно. Только один коньяк, чего стоит! Мне обычно в основном попадаются люди, которые пьют что попроще. Водку, например. А вы, такой молодой и коньяк! Есть в вас какая-то странность, не современность что ли. Ох и темный вы человек, Вова! Никогда не думала, что встречу такого как, Вы! Я пошла за чаем! — с этими словами Валя вышла в коридор.
Отсутствовала она минут 10. За это время я успел все подготовить: нарезать и очистить продукты, готовое разложить на бумагу. На улице стояла ночь. Постучавшись в дверь, в купе зашел Петрович. Он принес на подносе два стакана чая, сахарницу с кусковым сахаром и разложенные на блюдце тонко нарезанные дольки лимона.
Почти сразу за ним в купе зашла Валя. В руках у нее была коробка шоколадных конфет «Рот фронт».
— Вот и я. Зашла в буфет. Там у них уже закрыто, но удалось купить конфет. Смотрю чай принесли.
— Да, только что. Ну, что ж, все гости собрались. Стол накрыт. Прошу к столу.
Валя села в так приглянувшиеся ей кресло. Я разлил по стаканам коньяк и помня о краткости тоста предложил: «За встречу!». Что было поддержано самым активным образом.
Мы выпили, закусили, поговорили, опять выпили. Коньяк действительно был хорош. Не знаю кому как, но мне армянский коньяк всегда нравился. А этот просто был великолепен своим цветом, запахом, вкусом и крепостью. Разговор опять пошел о литературе, музыке. Валя, взяв в свои руки гитару и спела несколько романсов. Исполнено было с высочайшим чувством и умением… Голос Вали просто обволакивал и вел за собой… Мне оставалось только следовать за ним и восхищаться и наслаждаться ее пением…
