Супруги Уховы – бесконечно серьёзные и сосредоточенные – подняли высоко над головами эскимосские гарпуны и, понимающе посмотрев друг на друга, сильно метнули страшные орудия, целя моржихам в их жирные и короткие шеи.
«Правильное решение!», – одобрил внутренний голос, немного разбирающийся в зоологии. – «Именно под шеей у моржей расположены большие подкожные мешки с запасом воздуха. Если мешок пробить, то и зверь потом быстрее всплывёт на поверхность…».
Впрочем, уже через мгновение внутренний голос смущённо заткнулся: раненые моржихи так завопили – хоть падай на дно лодки и плотно затыкай уши указательными пальцами. Завопили? Нет, это неточное определение. Они одновременно: визжали, ужасались, кричали, проклинали, плакали.… Да, очень неприятные звуки, потом долгие годы Егору не удавалось их забыть.
Длилась эта жуткая какофония недолго: моржихи, изо всех сил заработав широкими ластами, через несколько секунд оказались на краю льдины и – с громким «бульком» – синхронно ушли под воду. По желтоватому льду зазмеились бурые шнуры, и очень скоро два больших воздушных пузыря тихонько закачались на поверхности океана, потом они одновременно нырнули и скрылись…
– Отчаливаем от льдины! – приказал Егор гребцам. – Ага, вон вынырнул первый поплавок. Быстро туда!
Когда охотники подплыли к воздушному пузырю, из воды показалась массивная голова моржихи. Зверь отплёвывался во все стороны и шумно отдувался. Егор тщательно прицелился и плавно надавил на спусковой курок. Убитая моржиха медленно погрузилась под воду, но он совсем не беспокоился, так как уже знал, что воздушный мешок-поплавок не даст туше животного уйти на дно.
Егор прислонил разряженное ружьё к лодочной скамье, взял в руки второе, заряженное, оглядевшись по сторонам, отдал гребцам новую команду:
– Разворачиваемся носом на север! Второй поплавок в ста двадцати метрах от нас. Вперёд! Наддай, ребята…
Потом, когда была застрелена и вторая моржиха, они оттранспортировали наполовину затонувшие воздушные пузыри к льдине, на которой находились Айна и Иван, тщательно закрепили шлюпку, выбрались из неё и вшестером (Айна командовала) вытащили оба трофея – по очереди – на желтоватую поверхность льда.
– Знатные зверюги! – радостно объявил Ухов-Безухов. – Сейчас мы будем их разделывать. Вернее, сперва Айна нам покажет – на первой туше – как это делается правильно. А вторую моржиху мы освежуем самостоятельно…. Ага, слышите? Вот и с востока стреляют! Знать, и там ребята уже с добычей. Торопиться надо, господа хорошие, если хотим выиграть состязание…
Айна, ловко работая большим охотничьим ножом, с видимым удовольствием продемонстрировала слегка удивлённым зрителям высокое искусство разделки северных моржей.
– Шкура – осторожно! Не портить! – недоверчиво поглядывая на своих русских учеников, строго объявила Айна.
– Мы потом свежие моржовые шкуры обменяем у эскимосов на старые воздушные пузыри, – объяснил Иван. – Как это – зачем нам пузыри? Используем их при сооружении катамаранов. Это очень удобно, можно будет сократить количество тяжёлых деревянных частей. Айна на эту тему уже переговорила с адмиралом Лаудрупом. Людвиг идею полностью удобрил.
До вечера они добыли и разделали ещё одну небольшую моржиху и очень крупного моржа-самца.
«Какой красавец!», – восторгался эстетически подкованный внутренний голос. – «Просто огромный, наверняка, весом больше двух центнеров! Клыки белоснежные, шкура такого тёмно-серого, очень благородного цвета – с бело-розовыми мраморными прожилками. А ласты – грязно-коричневатые, местами поросшие клочками седой шерсти…».
Вечером выяснилось, что охотники-соперники, безусловно, выиграли состязание: в шлюпке эскимосов находились умело разделанные туши двух матёрых клыкачей и четырёх молодых, упитанных моржих.
– Ну, кто победил, а? – торжественно спросил юный Лаудруп, усталый, но страшно довольный, вымазанный с ног до головы в моржовой крови. – Поздравляйте нас, бродяги! Поздравляйте и безоговорочно признавайте своё поражение!
– Что ж, бывает! – досадливо передёрнул плечами Ванька Ухов. – Завтра мы вас непременно перегоним, гадом буду! А сейчас пора спать ложиться, так как надо хорошенько отдохнуть. Мясо в бочках матросы засолят. Уважаемый Емельян! – обратился к шкиперу Тихому. – Эскимосскую половину моржатины, слегка пересыпав солью, сложите на корме – без всяких бочек, а шкуры вывесьте вдоль наветренного борта, пусть их обдует немного.
– Идите, отдыхайте! – посоветовала Сашенция и многозначительно пообещала: – А здесь я лично разберусь. Присмотрю, чтобы ленивые матросы не развели непотребной грязи и всю кровь смыли с палубы…
Следующее утро выдалось пасмурным, из серых облаков накрапывал мелкий и ленивый дождик, а ветер поменялся на северный.
– Неплохо! – объявил Егор. – Вечером, как только новая добыча будет поднята на борт фрегата, сразу же поднимем паруса и пойдём к эскимосской деревне. Шлюпки уже спущены на воду? Все готовы, господа? Тогда – форверст!
Через двадцать минут после отхода от борта «Александра» шлюпка Егора вошла в извилистые ледовые поля и медленно двинулась вдоль кромки длинной льдины, местами – бело-синей, местами – желтоватой.
– Вон он, моржище! – сообщил Иван, наблюдавший, пользуясь отсутствием солнышка, за окружающими их льдинами через окуляры подзорной трубы. – Чуть западнее смотрите, Александр Данилович. Вот же он, разлёгся и дрыхнет себе, в ус не дуя! Гигант, больше трёх с половиной центнеров…
Матёрый морж, до которого было порядка трёхсот метров, смотрелся натуральным монстром – с длиннющими и толстенными клыками, даже шкура у него была не обычной – тёмно-серой, а буро-ржавой, цвета недавно запёкшейся крови.
«Братец, а ведь в десяти-двенадцати метрах от спящего гиганта наблюдается что-то явно интересное: такое впечатление, что половинка деревянного корабельного штурвала торчит изо льда. Точно, точно! Вон, даже виден край медной таблички. Если очистить штурвальное колесо ото льда и инея, то, наверное, можно будет и название прочесть…. Очевидно, какое-то несчастное судно попало во льды, и было ими раздавлено. Очень интересно, право…».
Айна, глянув мельком в подзорную трубу, нахмурилась:
– Очень плохо! Смерть!
Видя, что Егор её не понял, она переключилась на Ухова, и через три-четыре минуты Иван сообщил следующую информацию:
– Этот гигантский зверь – неправильный морж, морж-убийца. Все его сородичи любят кушать рыбу, а этот, наоборот, предпочитает мясо. Он моржих и моржат ест на лежбище, может и нерпу убить, падалью не брезгует…. К такому кровожадному монстру нельзя приближаться. О сам может напасть. Перекинет клыки через борт, перевернёт шлюпку и всех нас убьёт, даже пикнуть не успеем. Айна уверяет, что этот зверюга только претворяется крепко спящим, а на самом деле – через слегка прикрытые ресницы – внимательно наблюдает за окрестностями, высматривает жертву…
