Ознакомительная версия.
— Я тебя раньше конца недели не ждал, — радостно улыбнулся юноша.
И махнул высунувшимся из-за колонн испуганным лицам:
— Все, на сегодня эмир верующих завершил рассмотрение дел и ходатайств. Приходите завтра!
Лица обвалились в земных поклонах.
Крепко держа Тарега за рукав — словно опасаясь, что нерегиль вдруг взлетит как птичка и исчезнет в ярком небе начала осени, — Аммар потащил его через весь дворец на самые задворки, к Охотничьему домику. Дойдя до изящного строения, чьи пять стройных арок отражались пятью стройными арками в зеркале большого пруда, халиф нырнул в боковую дверку и полез вверх по лестнице. Они поднялись на самый верхний этаж, под самую конусовидную крышу башни. Выгнав из комнаты всех ее обитателей, Аммар подтащил Тарега к трем узким прямоугольным оконцам и жестом велел сесть на каменный подоконник. И с облегчением плюхнулся рядом сам.
— Здесь самое высокое место дворца, — непонятно объяснил он, снимая чалму с коротко остриженной головы. — И здесь очень трудно подслушать.
— Что с ней, рассказывай, — мрачно сказал нерегиль и устало прислонился к желтому песчанику голой, нагретой солнцем стены.
Айша поняла, что это сон, сразу: в других снах ей уже приходилось бывать в этом шатре. Серая некрашеная ткань полотнищ не оживлялась ни коврами, ни изящными деревянными решетками, ни развешанным оружием. Впрочем, на полу лежали плетеные из тростника циновки и высохшая трава. А еще на полу лежала женщина. Сумеречная женщина. Руки ее были связаны и заломлены назад — веревка туго притягивала ее запястья к вбитому в землю колышку. Она тяжело дышала, и надорванный ворот белой рубашки — больше на женщине ничего не было — расходился и сходился над маленькой грудью. Она лежала, извернувшись набок, поджав сведенные колени к животу. И пристально смотрела в одну точку широко раскрытыми глазами.
Оттуда на нее двинулся широкоплечий мужчина в одной рубахе. В руке он держал чашку. Хлебнув последний раз, он шагнул к сжавшейся на циновках женщине.
— А без доспеха ты как все бабы…
Волосы мужчины были заплетены во множество косичек, на старинный манер, мощные мускулы спины играли под грубой тканью соуба. Р-раз — и он рванул ворот над ее грудью, до пупка, — на мгновение замер, и дернул дальше, до самого подола. А потом с силой развел ей колени. Сопя, стал устраиваться меж ее бедер, вытягивая ноги, рубаха задралась, показывая заросшие черными волосами спину и зад. Женщина крикнула, запрокидывая голову. А мужчина ухнул и резко втянул ягодицы, а потом ударил еще, и еще, — и, тяжело дыша, принялся мощно двигаться между разведенных белых ног, с каждым толчком все выше вздергивая тоненькое, пригвожденное к полу тело.
…- Госпожа, госпожа!…
Айша взвизгнула последний раз, и отвратительное видение утонуло в потном мареве пробуждения. Тут она открыла глаза и увидела Сальму, старшую невольницу.
— Там, во дворе — наш повелитель! Спрашивает, как спали, а, госпожа?..
Мотая мутной после кошмара головой, Айша кое-как села и подобрала колени к подбородку.
— Госпожа?.. Так я скажу, что вы выйдете?..
— Ага…
Из солнечного квадрата входа в комнату послышались дикие крики. Сальма влетела обратно и, запнувшись о тариму с платьями, плашмя грохнулась на пол. Айша сонно удивилась:
— Да что там?
Хохот. Нечеловеческий хохот в солнечном проеме:
— Смотри, не потеряй штаны, дурочка!..
И вторящий смех Аммара. Так вот оно что…
И Айша, пошатываясь и закусив губу, встала. Ну что ж, гадина, настало нам время встретиться.
Во дворике Царицы уютно журчал фонтан. Аммар молча указал на полуотворенные деревянные резные двери в дальнем конце — там, мол. Тарег молча кивнул — ну да, над створками четко отпечаталась свежими чернилами крохотная, с места, где они стояли, не более дирхама величиной, но оттого не менее могучая сигила. Как только Яхья ибн Саид оттиснул ее над дверями, Аммар привел Айшу из своей спальни сюда.
Про дворик рассказывали, что тут халиф аль-Муктадир запер одну из своих сошедших с ума жен. Аммару не раз приходило на ум, что с Айшой его преследуют странные совпадения, но он гнал такие мысли прочь. Подобрав у каменного основания фонтана мелкий камень, он запустил им в деревянные двери. На глухой удар из них высунулась растрепанная рабыня. Разглядев стоявшего рядом с Аммаром Тарика, женщина пронзительно заверещала и грохнулась куда-то внутрь комнат. Оба мужчины от души расхохотались.
— Смотри, шальвары не потеряй! — утирая рукавом слезы, простонал нерегиль.
После разговора в башне Охотничьего домика Тарик поплелся приводить себя в порядок — он не мог предстать перед супругой халифа иначе, чем вымытый и чистый, в парадном кафтане и мягкой рубашке. Сейчас нерегиль сидел на каменном основании фонтана и осушал глаза уже не рукавом, а вытащенным из рукава платком белого шелка.
И тут из щели между резными створками выпросталась пошатывающаяся после сна, мрачно глядящая Айша. На рубашку она накинула верхнее платье, и оно, не застегнутое, болталось на плечах. Химар она небрежно закрутила на манер гератской горянки — не зашпилив его под подбородком, а завязав на шее под косами. Поглядев на нее, Аммар тут же замолк и очень-очень вежливо проговорил:
— О хибиби, вот я привел того, кто поможет тебе.
— Ты привел ко мне чужого мужчину? — в голосе девушки звучала ярость.
— Это же Тарик, — пожал плечами халиф. — Он не человек и… ну, я хотел сказать, что вам лучше поговорить с глазу на глаз.
Айша уперла руки в боки. Тарик кивнул, и Аммар, настороженно оглядываясь, пошел из дворика прочь.
Девушка гордо вздернула голову и смерила Тарега взглядом. И вдруг слетела со ступенек, подбежала близко-близко, задрала голову и с яростью выдохнула ему в лицо:
— Знаешь, о чем я жалею больше всего? О том, что мне приходится принимать твою помощь! Чтоб ты сдох, убийца!
— Не нужно так со мной разговаривать.
— Твое место — в аль-Хайре, ты, чудище!
Она замахнулась тонкой ручкой и попыталась отвесить ему оплеуху. Он перехватил одну руку, другую, и Айша забилась в его мертвой хватке.
— Я же сказал — не нужно так со мной разговаривать.
Устав бороться, Айша рванулась в последний раз и попыталась плюнуть ему в лицо. Слюны не хватило. Тарег поднял ее над землей — девушка закричала и в ярости задрыгала ногами — и мрачно сказал:
— А я жалею, что скакал день и ночь на помощь неграмотной дуре. Что ж тебя простым вещам никто не научил…
Она замерла и прекратила дрыгаться. Тогда он поставил ее обратно на землю. И со всей возможной ядовитостью в голосе добавил:
— Ты ведешь себя прямо как человек.
Айша тут же вскинулась:
— Это что, по-твоему, оскорбление? А кто же я?!
— Ну ты в воду-то посмотри, — улыбнулся Тарег и развернул ее к фонтану.
Их лица отразились в не потревоженной струйкой воде одновременно. Снежно-белая, не поддающаяся никакому загару кожа. Удлиненные большие серые глаза. Узкие вздернутые скулы. Острые уши, естественно завершающие очерк изящной челюсти.
Айша повернулась в профиль. Потом развернулась к воде другой щекой. Снова вскинула глаза на Тарега. Потеребила в ушке жемчужную сережку на длинной золотой ниточке. Тарег невольно дотронулся до своей маленькой жемчужины в правом ухе.
Потом оба замерли над водой, созерцая свои странно похожие заостренные лица сумеречников.
— Ну вот, а ты спрашиваешь, кто ты, — примирительно проговорил нерегиль.
— Я - верующая ашшаритка, а не какая-то сумеречная язычница, — гордо вздернула голову Айша, явно приходя в себя после полученного потрясения. — Лицо ничего не значит, я — смертная, и после смерти Всевышний заберет меня к себе!
Это было сказано еще и с вызовом. Тарег разозлился:
— Вот-вот, если ты продолжишь себя вести как тупая неграмотная ашшаритка, ты попадешь в свой сказочный рай раньше, чем думаешь!
— Хватит оскорблять меня!! Убирайся прочь, кафир, неверная собака! — рявкнула Айша.
— Видения посещали тебя в этих комнатах? — невозмутимо поинтересовался нерегиль.
Мрачно помолчав, Айша все-таки снизошла до ответа:
— Нет.
— А в этом дворе?
— Нет.
— Я так и думал, — Тарег насмешливо улыбнулся, развернулся и направился к выходу.
Айша стояла и смотрела, как он уходит, стояла и кусала губы, сжимая и разжимая кулаки. И наконец решилась:
— Пожалуйста, научи меня.
Нерегиль замер у больших резных деревянных ворот, заплетенных зелеными ветвями густого плюща. Потом медленно развернулся к девушке:
— Чему какой-то там сумеречный язычник может научить верующую ашшаритку?
— Ты сказал, что меня не научили простым вещам, — тихо сказала Айша. — Вот им, к примеру, я бы… поучилась… с удовольствием… господин нерегиль.
— Да неужели? — Тарег зло прищурился.
Ознакомительная версия.
