– Сейчас, – Зоя плеснула на лицо еще воды, смывая потекшую тушь, затем подняла на меня заплаканные опухшие глаза с черными, словно у панды, кругами. – Из-за вчерашнего мероприятия.
– Фигасе, – от удивления я аж уронила расческу в раковину умывальника. – Все же хорошо прошло. Начальство довольно, все довольны. Что не так?
– Да не потому! Не потому! – сбиваясь, горячо зашептала Зоя, поминутно бросая косые взгляды на дверь, не зайдет ли кто, – Понимаешь, Лида, после каждого мероприятия я всегда пишу информационный отчет и сдаю Швабре, а потом она сдает его Насонову, второму заму. Там табличка такая, и вот в одной колонке про само мероприятие, а во второй – кто провел. Ну и вот, я все написала, причем расписала так, что "ой", себя поставила ведущей. Ну, как мы с тобой и договаривались. А тут такая Швабра подходит, стала надо мной и спрашивает, что я делаю. Ну, я ответила, что отчет по вчерашнему мероприятию пишу. Она же сверху всё видит. А она прочитала и говорит, вычеркивай себя и пиши мое имя. И еще орать начала.
– А ты?
– А что я?! – вскричала Зоя так, что аж сама испугалась, воровато зыркнула на дверь и опять начала сморкаться и умываться.
– Зоя!
– Да я уже тридцать пять лет Зоя! – она опять зарыдала. – Вычеркнула себя и вписала ее.
– Зачем? – не поняла я.
– Как зачем?! Как зачем! – всплеснула руками Зоя. – Да если я не сделала этого, то она бы меня уволила.
– За что? – удивилась я.
– Нашла бы за что! – вызверилась Зоя. – Вон тебя Щука нашла за что! И искать долго не пришлось. Лида, ты что, не понимаешь?
– Нет, не понимаю, – покачала головой я. – Зоя, если раз уступишь – все время на тебе ездить будут. Нужно отстаивать свою позицию.
– Ой, кто бы говорил! – отмахнулась Зоя, – ты уже себя вон наотстаивала. Щука тебя сегодня-завтра уволит. Уже приказ давно готов. Бабанина только ждут.
– Не сравнивай, – ухмыльнулась я. – Это другое.
– А с бабами твоими! – продолжила шипеть Зоя, утирая слезы. – У нас вон все уже давно шепчутся, как они над тобой издеваются – то документы на столе водой зальют, то орут, то окна открывать запрещают. Так что не тебе меня учить, Лида.
– Шепчутся все, говоришь? – довольно улыбнулась я. – Замечательно!
– Угу, – пробурчала Зоя, еще раз умываясь, – так замечательно, что хочется повеситься.
– Не дрейфь наперед, – подмигнула я Зое. – Пободаемся еще.
Зоя взглянула на меня, как на дурочку, но тактично промолчала. Вытащила тушь и принялась красить ресницы заново.
– Здесь надо красиво поступить, – помолчав, сказала я. – Нужно чтобы Насонов начал Швабре вопросы по результатам мероприятия задавать, причем такие, на которые она сама ответить не сможет. Вот тогда станет понятно, что не она это все делала.
– Ой, Лида! – Зоя плюнула в коробочку с тушью и начала так яростно тереть щеточкой, что я аж испугалась, что коробочка сейчас порвется. – Насонову плевать на такие мелочи. Ему нужно, чтобы был результат. Результат есть – мероприятие провели. А кто его провел – ему не важно. А теперь Швабра получит внеплановую премию, а я буду дальше проводить тупые заседания, посвященные посевной или Кудашхской ГЭС.
– Я Ивану Аркадьевичу расскажу, – успокоила я Зою.
– Ты что! – Зоя перепугалась так, что чуть не ткнула щеточкой в глаз. – Да ты с ума сошла! Он же ей сразу втык сделает, а она меня потом совсем сожрет! Не вздумай!
– Ну… – я даже не нашлась, что на это все ответить. Так-то Зоя была права.
– Ты понимаешь, Лида! – глаза у Зои опять налились слезами. – Ты понимаешь, как оно все мне надоело! Ненавижу! Ходишь, блядь, за каждым, просишь, умоляешь – "поставьте подпись", "придите на заседание", "выступите с докладом", а все тебя культурно посылают! Будто это все только тебе и надо! Каждый раз к кому в кабинет не зайдешь – а все морды недовольные на тебя делают! И я же их понимаю. Какая это все ерунда и время тратить жалко. А кто меня поймет? Кто?! Если не будет посещаемости – я опять без премиальных! И еще Швабра потом весь мозг выдолбит, как дятел! И уйти никуда не могу. У меня вечерняя школа только.
– А в техникум поступить? – осторожно спросила я.
– Какой мне уже техникум, Лида? – невесело ухмыльнулась Зоя. – У меня трое детей и свёкр лежачий. Да еще на выходные в село надо ехать помогать, родители старые, все братья разъехались, одна я, младшая, рядом осталась. Куда мне еще сверху на голову техникум?!
Открылась дверь и вошла Валентина Акимовна. Мы замолчали. Началось обеденное время и народ забегал туда-сюда, пришлось расходиться.
Я шла по коридору в полном раздрае – вот это жесть. Походу не одной Лидочке не везет. Большинству баб, кто без хорошего старта – приходится ломовыми лошадьми быть и терпеть издевательства на работе.
Хотя и в моей пошлой жизни так было.
Я зашла в столовку и в нерешительности остановилась, рассматривая меню. Сегодня была солянка, гречневый суп, на второе голубцы, котлеты с пюрешкой или макаронами на выбор. Пару овощных салатиков, компот, кисель и выпечка. Вроде все, как всегда. Я посмотрела на блюда. Что-то ничего этого мне не хотелось.
И не то, чтобы я была не голодная, нет. Просто эти блюда почему-то больше не вызывали аппетит. Очевидно, я перетрудилась. Но пообедать-то все равно надо, и я решила, что пять – десять минут мои помощницы вполне подождут, а раз у меня с аппетитом вот так, то сбегаю-ка я в гастроном, прикуплю какую-то вкусняшку.
В общем, выскочила я на улицу, как была, в горшковском спортивном костюме, заштопанном на коленке.
В гастрономе я быстренько пробежала все отделы и поняла, что ничего меня не прельщает. Вот вообще ничего не хотелось. Да что за наказание такое! Разозлившись, купила себе творог. Вот не хочу, но впихну, раз перебирать харчами стала. Я вышла из магазина на улицу и торопливо зашагала к депо.
Поравнявшись с аптекой, увидела Петрова, который грустно сидел на скамейке. Как всегда, сосед был во
