Шпицберген встретил их метелью и морозом. И это в разгар лета? Бегом перебежав из аэра в геликоптер, будущие контактеры приуныли. Неизвестно, сколько времени уйдет на проникновение в бункер, а перспектива жить, не снимая комбинезонов даже несколько дней, восторга явно не вызывала. Принцепс уже и сам пожалел, что потащил за собой всех друзей, – вполне управились бы и вдвоем с Кимом. Но отступать было поздно.
Первым из геликоптера выскочил Ким Янг на правах хозяина и сразу направился к высоченной отвесной скале, отстоящей от посадочной площадки на полсотни саженей. За ним неохотно потянулись остальные. Им, конечно же, не было холодно – их комбинезоны свободно выдержали бы мороз и втрое больший, – просто сам унылый пейзаж, где и взгляду не за что зацепиться, внушал неприятие. Ким уже ждал своих спутников у скалы. С виду скала как скала, ничего примечательного. Но Ким жестом фокусника (ох и любит он дешевые эффекты!) смахнул налипший снег, и их глазам открылась вырубленная в камне надпись.
– «Оставь надежду всяк сюда входящий…» – пробурчал Корнелий, пытаясь разобрать нечеткие, стертые временем буквы. – Так, язык явно имеет нечто общее с этрусским, и это не инструкция, а предупреждение… Ага, стоп! Кажется, читать нужно так: «Чистые помыслы двери откроют…»
Корнелий, не оглядываясь на друзей и не обращая внимания на холодный ветер вперемешку с колючим мелким снегом, сосредоточился только на своей задаче. Медленно стал входить в транс, почувствовал разливающееся тепло под шлемом от «включившегося» третьего глаза, и мир… да что мир, сам Космос открылся в нем самом. Со стороны это выглядело так: замерший Корнелий окутался облаком яркого света, и огромная скала перед ним вдруг исчезла, словно испарилась, открыв огромные, с виду металлические ворота. Потом и ворота растаяли в воздухе, приглашая землян войти. Корнелий, уже не светящийся, смело шагнул во тьму. Следом потянулись и остальные. Ворота, оказавшиеся полевой субстанцией, вновь проявились на своем месте, отрезая людей от внешнего мира. На площадке перед воротами остались слегка перепуганные пилоты и рабочие из экспедиции Кима.
Шестеро лучших из лучших землян шли по коридору, тускло освещенному лампами, вделанными в стены. Они знали, куда им идти, они знали, зачем они идут. Впереди шел Принцепс, а замыкал группу Ким, тянущий за собой бобину с оптико-волоконным кабелем для подключения модема, и голограф Митры. Вот они прошли шлюзовую камеру, спустились лифтовой платформой на второй уровень и прошли в Центр управления. Их встретили потухшие сотни и сотни лет назад экраны и на удивление чистые, но безжизненные пульты управления. Лишь на одном из пультов светился зеленый огонек, сигнализирующий, скорее всего, о работе энергоустановки. Ким Янг, не обращая внимания на интерьер зала, занялся сборкой голографа. К счастью, кабель оказался неповрежденным, и уже через несколько минут к присутствующим присоединился Митра собственной призрачной персоной.
Корнелий еще на подходе к Центру управления вдруг почувствовал вибрацию меча – сначала легкую, потом все усиливающуюся по мере приближения к цели. Выйдя на середину зала, он вытащил меч из ножен и зажмурился, ослепленный невероятно ярким блеском. Такого блеска ему видеть еще не приходилось! Как будто отвечая на призыв меча, свет в Центре управления разгорелся до нормального, рабочего, свечения, а на одном из пультов вспыхнула алым светом одна из панелей. Корнелий решительно подошел к пульту и обнаружил в светящейся панели вертикальную неширокую прорезь. Не задумываясь, он аккуратно вставил в нее лезвие меча и слегка нажал на кристалл-навершие. Меч вошел плавно и зафиксировался с легким щелчком. Кристалл засветился алым пульсирующим светом… и произошло чудо: ожили пульты, помаргивая разноцветными огоньками, по вспыхнувшим экранам побежали колонки незнакомых символов, слегка завибрировали стены. Люди с интересом и без всякого опасения наблюдали за метаморфозами, ожидая, чем закончится полная загрузка системы. Но ждать, видимо, придется долго, и утомленные скорее обилием впечатлений, чем физической нагрузкой, люди расположились в креслах.
Но Корнелию такое пустопорожнее времяпрепровождение претило. Он встал и направился к выходу, бросив мысленно Митре: «Позовешь…» Идя по коридорам, он обдумывал произошедшие события, машинально расправляя тоненький кабель модема. Выходные ворота растаяли, выпуская человека, и опять закрылись за ним. Корнелий постоял с десяток секунд, давая возможность аппаратуре комбинезона адаптировать параметры под требования окружающей среды, и направился к краю опустевшей платформы – все не задействованные в операции спрятались от холода в жилом боксе. Метель кончилась, на очистившемся небе засияло низкое, но яркое солнце. Принцепс ощутил забытое в последние годы умиротворение, машинально отметив отсутствие неприятных ощущений, вызываемых работавшим генератором инфразвука, и залюбовался диким белоснежным пейзажем. Заломило глаза («снежная» болезнь!), но автоматика комбинезона мгновенно отреагировала, выдвинув перед глазами дымчатую пластину светофильтра. Сзади кто-то приблизился. Корнелий безошибочно определил – Нарайяна.
– Ты доволен? Осталась самая малость…
– Я понимаю. Но ведь ты поможешь мне, Будда?
– Конечно, чем смогу. Я ведь не лишен чисто человеческих качеств, таких, как любопытство и поиск приключений…
Так они стояли плечом к плечу, молча глядя на блистающую белизной равнину, уходящую за горизонт. Два человека – или не совсем «человека»? – в руках которых была судьба планеты.
Сквозь шум помех – нужно все-таки вывести волноводы из бункера на поверхность! – донесся вызов Митры. Посланник и Будда направились обратно – в Центр управления. А там происходили удивительные события: в одной из пустующих ниш в стене зала, чуть в стороне от края пульта, возникло загадочное свечение и оптическое искажение воздуха. Люди насторожились, отошли ближе к двери. Только Митра с интересом поглядывал в загадочный угол, начиная понимать суть происходящего. В этот момент в помещение вошли Корнелий и Нарайяна. Мгновенно сориентировавшись, они, взявшись за руки, приблизились к клубящемуся облаку света и замерли, вытянув вперед свободные руки. Шли секунды… минуты… и вот наконец в клубах света начала вырисовываться человекоподобная фигура. Еще несколько десятков секунд, и перед изумленными и взволнованными людьми предстала фигура человека ростом в сажень. Теперь можно было рассмотреть Древнего – а это было, безусловно, голографическое изображение именно Древнего – во всех подробностях. Светло-русые, почти соломенного цвета волосы, спускающиеся крупными локонами на плечи… Голубые, глубоко посаженные глаза… Овальное лицо и пропорциональный тонкий нос… Одет «призрак» во вполне обычного вида комбинезон… Древний, в свою очередь, тоже пристально изучал присутствующих. Корнелий отметил, как взгляд Древнего, скользнув по людям, «зацепился» за Митру и потом сфокусировался на нем и Нарайяне.
