Дмитрий нахмурился.
— Супруг Нехи? Никто не видел его столетиями. — Пока он говорил, его взгляд снова упал на листья клёна.
— Неха, — повторил он, и в голове всплыла информация, — не имеет собственности на этой территории, но Эрису территория понравилась до того, как он ушёл в уединение.
Было ли это затворничество добровольным, остаётся спорным, поскольку до Дмитрия доходили слухи, что супруг Нехи изменил ей с другой женщиной и был наказан. Его наказание длится уже триста лет. Не было ничего невозможного в том, что положение Каллистоса при дворе Нехи позволило получить доступ к Эрису, и, кем бы ещё он ни стал, любовник Исис умён. Возможно, даже больше, чем Эрис, который всегда был сверкающим украшением супруги, любимой птицей с оперением, которого Неха осыпала драгоценностями и шелками.
— Каллистос, должно быть, использует поместье Эрис в качестве базы.
— Иди, — сказал Рафаэль, прижимая тело раненого ангела ближе к себе. — Возьми всех, кто тебе нужен.
— Сэр.
«Я не оставлю город уязвимым. Остаётся шанс, что за этим стоит Неха. — Архангел ненавидела всех, кто помог казнить её дочь — Рафаэль был среди них. — Это может быть ловушкой, чтобы отвлечь нас».
«Я более чем способен защитить свой город, Дмитрий».
«А она более чем способна отравить сам воздух, если это соответствует целям. Я пойду один. Мне хватит сил справиться с Каллистосом, даже если с ним больше его протовампиров».
Голубые глаза Рафаэля были безжалостны.
«Ты возьмёшь Иллиума».
«Я не ослеплён прошлым». — Его решения были рациональными, холодными. Но выражение лица Рафаэля чуть изменилось.
«Я не хочу терять свою правую руку».
Дмитрий склонил голову в лёгком кивке.
— Хонор, — сказал он после того, как архангел вышел, — я вызову вертолёт до Вермонта… — Подойдя, чтобы встать с ним лицом к лицу, она толкнула его в грудь.
— Если даже подумаешь о том, чтобы оставить меня, передумай. — С любой другой женщиной, он повёл бы себя жёстко. Но с Хонор… она так глубоко вонзила в него когти, что старая, безжалостная часть его застыла и оценила ситуацию — и свою внезапную уязвимость — с ледяной сосредоточенностью. Чтобы разрушить это странное, чудесное нечто между ними, нужно лишь несколько хорошо подобранных слов предельной жестокости. Хонор умна, но у неё нежное сердце. Она не знала, до каких глубин он мог дойти, какие раны мог нанести. Он мог заставить её истекать кровью, даже не поднимая руки.
— Я очень плохой, Хонор, — сказал он, касаясь пальцами её подбородка. Вместо того чтобы смутиться, она подалась навстречу прикосновению.
— Ты мой мужчина.
«Ты мой мужчина».
Слова Ингрид перекликались со словами Хонор, и у его жены тоже было нежное сердце. Он защищал это сердце изо всех сил… и знал, что, несмотря на глубокую слабость, которую она в нём создала, он сделает то же самое с Хонор. Было странно снова чувствовать такую нежность, знать, что он на неё способен.
— Идём. Пора сразиться с монстром в его логове. — Веном чаще всего пилотировал вертолёт с Семёркой, но Дмитрий знал, как самому управлять — он заинтересовался, когда были изобретены машины. Хотя он получал больше удовольствия от управления автомобилями, сохранил этот полезный навык. Теперь, задержавшись ровно настолько, чтобы переодеться и собрать оружие, он поднял чёрную птицу с вертолётной площадки, расположенной не на вершине Башни, а несколькими этажами ниже, на балконе, вырезанном в части здания.
— Иллиум? — Голос Хонор звучал кристально ясно, они оба приглушили микрофоны, защищая уши от шума лопастей.
— Он уже в пути. — Синекрылый ангел один из самых быстрых среди своего вида и опередил бы их.
— Я общался с Созданными, которые живут в районе владения Эрис и поблизости.
— Я позвонила паре друзей-охотников поблизости. — Её запах окутывал его в тесноте кабины, тонкие нити, которые, как он знал, ему никогда не порвать.
— Никто из них ничего не слышал.
— Мои люди тоже, но Каллистос не молод. — Он бы никак не привлёк к себе внимание рядом с логовом. — Я уверен, что мы найдём его.
— Так или иначе, — сказала Хонор, протягивая руку, чтобы провести пальцами по его подбородку в неожиданной ласке, — сегодня мы покончим с этим.
— Откуда ты знаешь?
Его потрясло осознание того, что маленькая частичка Исис выжила, когда прах его семьи был развеян ветром так давно, что за это время возникли и пали целые цивилизации.
Больше не прикасаясь к нему, Хонор сказала:
— Я знаю тебя, Дмитрий. — Сжатая в кулак рука прижата к сердцу, а голос мягкий, но сильный от неприкрытых эмоций. — Прямо здесь, глубоко внутри, кажется, будто ты был частью меня с момента, как я сделала свой первый вдох. — Протянув руку, он поднёс её кулак к своим губам, запечатлев поцелуй на костяшках пальцев. Она лишила его слов, пока он снова не стал тем мужчиной, которым был со своей женой… жёстче и смертоноснее, но со способностью испытывать эмоции, как прекрасные, так и ужасающие. Он пролил бы кровь за смертную, сидящую рядом с ним, вскрыл бы себе вены, попроси она, убивал бы демонов и врагов до тех пор, пока мир не содрогнулся бы при звуке его имени. Но он не стал бы оплакивать её. Потому что человек не может пережить такую потерю дважды.
Приземлившись достаточно далеко от дома, чтобы их прибытие осталось незамеченным, Дмитрий поднял голову, когда они начали пробираться через густой лес, ведущий к поместью Эриса, пытаясь обнаружить Иллиума. Даже ни намёка на фоне беззвёздного ночного неба, но когда Дмитрий позвал его, реакция последовала незамедлительно.
«Я вижу тебя. Я обследовал дом — тихо, но невозможно узнать, внутри ли Каллистос».
«Даже если его сейчас там нет, рано или поздно он вернётся в логово».
Прервав мысленный контакт, он передал слова Иллиума Хонор. Она кивнула, прижимая пистолет, который выбрала в качестве основного оружия. Он предпочёл клинок. Ятаган, который он носил, старый фаворит, и он часто выставлялся в доме Рафаэля в Убежище — но в последний раз, когда был в ангельской больнице, Дмитрий почувствовал побуждение снять его и привезти в Нью-Йорк.
— Что означают руны на твоём клинке, — спросила Хонор, когда они продолжали идти сквозь густую тишину леса, единственным звуком был шелест листьев.
— Ты должна знать, — сказал он с провокационной улыбкой. — Другая ведьма нанесла их на клинок для меня. — Взгляд зелёных глаз, такой же острый, как сверкающее лезвие его ятагана.
— Осторожнее, или я могу решить превратить тебя в жабу. — Чёрт бы всё побрал. Обхватив Хонор сзади за шею, он притянул её к себе для поцелуя, которого хотел уже несколько
