часов. Долгое томное сплетение языков, он предавался поцелую, пока Хонор не задрожала, а её губы не стали припухшими.
— После того, как всё закончится, — сказала она, касаясь пальцами влажных от поцелуя губ, — думаю, я хочу провести месяц с тобой в спальне.
Дмитрий улыбнулся.
— Это можно устроить. — Игры, в которые он хотел играть с Хонор, были за гранью декадентства, за гранью греха. — Дом уже близко.
— Ясно, — прошептала Хонор всего две минуты спустя. Спрятанный среди, казалось, тысяч клёнов, дрожащих на ночном ветру, дом был уединённым и отгороженным от внешнего мира. Хотя они были ещё далеко, Хонор убедилась, что дом точно отражал общую архитектуру. Несмотря на безмятежную обстановку, на сказку или на элегантное убежище не походило. Хонор это напоминало неуклюжее чудовище и памятник готическому излишеству. Две скалящиеся горгульи охраняли ступеньки чёрного входа. Судя по тому, что Хонор могла разглядеть в темноте, это только начало — она была почти уверена, что на крыше ещё больше горгулий, в том числе гигантское существо, похожее на летучую мышь, силуэт которого вырисовывался на фоне чёрного, как смоль, неба.
Плющ, покрывавший большую часть здания, усиливал впечатление разлагающейся угрозы, как и разбросанные по земле листья. Как будто за десятилетия скопилось множество лесных обломков, и теперь земля была потеряна навсегда.
Шагая по листьям — мягким в это время года, скорее скрывающим, чем выдающим шаги, — Хонор держала пистолет в руке, когда Дмитрий, чья походка была уверенной и бесшумной, как у охотящегося кота, прорезал темноту ночи клинком.
Хонор коснулась его руки, когда они достигли нижней ступеньки, ведущей на узкое крыльцо, и указала.
— Смотри. — Центральную часть каменных ступеней не покрывали ни плющ, ни мох, будто ими пользовались, и часто.
Когда она наклонилась и осторожно включила фонарик, прикрывая луч ладонью, смогла различить едва заметную дорожку среди органического вещества, покрывавшего то, что, возможно, когда-то было ухоженной лужайкой.
Хонор быстро кивнула Дмитрию, прежде чем выключила фонарик, и они медленно и бесшумно поднялись по ступенькам к задней двери чудовищного дома. Дмитрий наклонил голову. Было странно — в каком-то удивительном смысле — как прекрасно она его понимала. Наклонившись, она подкралась к ближайшему окну. За ним ничего не было видно, но она продолжала идти, проверяя окно за окном. За ними она видела лишь тьму. Поскольку дом был огромным, это ничего не значило, но Хонор повернулась и выпрямилась, чтобы покачать головой Дмитрию, прежде чем пройти мимо и проверить другую сторону. А Дмитрий — молчаливый, опасный хищник, почти неотличимый от ночи — стоял на страже у двери.
Хонор увидела его в третьем окне.
Вернувшись к Дмитрию, чей запах был знакомым и желанным, она прошептала то, что увидела.
— Секунду назад появился свет. Мерцающий, как от свечи. — Свечение было рассеянным, такое не могла имитировать ни одна электрическая лампа. — Глубоко внутри дома.
— Дмитрий поднял руку… в сторону одной из горгулий на крыше.
Появились крылья, когда Иллиум молча полетел вперёд, готовый предотвратить любую попытку к бегству.
— Возможно, это отвлекающий манёвр, — сказала она, чувствуя, как колотится сердце от прилива адреналина, вызванного неожиданным зрелищем.
— Возможно, Каллистос ждёт за дверью.
Дмитрий покачал головой.
— Я не чувствую ничего, что указывало бы на это, и мои чувства обострены. — Протянув руку, он осторожно повернул ручку двери. Когда она открылась, он сказал: — Значит, это ловушка. — На его губах играла слабая улыбка. — Постарайся не получить ранение, Хонор, или очнёшься с клыками.
Она замерла.
— Меня не проверяли. — Все кандидаты были проверены в процессе внесения в список на возможность стать вампиром. Теории относительно того, что проверяли, варьировались, но тесты были обязательными.
— Кровь, — пробормотал Дмитрий, — добыть несложно, особенно когда речь идёт об активно работающих охотниках.
— Когда-нибудь слышал о неприкосновенности частной жизни? — пробормотала она себе под нос, когда он широко распахнул дверь и скользнул внутрь.
Она последовала за ним — в непроглядную тьму, свет, который она мельком заметила, был скрыт расположением стен. Безошибочно преодолевая темноту, Дмитрий шёл по коридору. Она следовала за ним, привстав на цыпочки, когда он коснулся губами её уха.
— Оставайся скрытой. Он не верит, что я привёл тебя. — Когда она кивнула, он добавил: — А конфиденциальность — такая современная концепция.
Решив, что накричит на него позже, она воспользовалась каждым умением, чтобы скрыть своё присутствие, пока они шли по коридору. А Дмитрий сделал наоборот — громко ступал по лестнице, пока не появился свет. Он появился в комнате, которая вела из холла в переднюю часть дома, и отразился в декоративном зеркале напротив. Зеркало, украшенное резьбой в виде винограда и мифических существ в золоте, не показывало ничего, кроме пламени свечи, когда Дмитрий вышел из дверного проёма в темноту, в то время как она прижалась спиной к стене, готовая войти, когда понадобится.
— Дмитрий, раздался грубый, хриплый, но глубокий голос.
— Твоё горло так и не восстановилось.
— Я не должен доставлять ей такое неудовольствие.
Звук, который мог быть вздохом.
— Твоя хозяйка не отличалась терпением — или осторожностью, с которой обращалась со своими игрушками.
От вежливости разговора волосы на затылке у Хонор встали дыбом. Она прекрасно понимала, что слушает двух хищников, кружащих друг вокруг друга.
Только один из них переживёт эту ночь. Каллистос ничуть не утратил своей красоты за прошедшие годы. На самом деле, у него тонкая костная структура, подчёркивающая глаза цвета блестящей меди стала отчётливее, а губы такой мягкой и правильной формы, что не один ангел был соблазнён их совершенством. Его тело также было прекрасным. Стройный, но с отчётливо видимыми мышцами — воздух едва колыхался, когда он двигался, его походка была как у танцора.
«Изысканное создание», — назвала его Исис в тот день, когда затащила Дмитрия в свою постель… и заставила Каллистоса наблюдать.
— Из меня плохой хозяин. — Каллистос махнул в сторону подноса, на котором стоял хрустальный графин, наполненный кроваво-красной жидкостью, мерцавшей в свете свечей. — Мы двое искушённых мужчин, да?
Дмитрий заметил румянец на скулах и блеск в медных глазах Каллистоса.
— Как давно ты не спал? — спросил Дмитрий. Другой мужчина прислонился спиной к стене рядом с большим камином. Засунув руки в карманы тёмно-коричневых брюк, которые в свете свечей казались почти чёрными, он немного повернулся, чтобы смотреться лучше. Дмитрий знал, что это автоматическое действие, но не бессознательное — потому что, поскольку Дмитрий научился использовать запах в качестве приманки, Каллистос научился использовать лицо и тело. Он чуть приоткрыл свои идеальные губы.
— Наверху большая кровать… вполне готовая
