– Нас обманули. – Удручённо прошептал Шираб.
С холма было видно убегающих урусутов и два десятка конных, которые прикрывали отступление. Чувство ярости охватило командира кочевников.
– Догнать! Перебить всех! – Скомандовал Бата-Тугал и повел оставшихся степняков в сторону бегущих пехотинцев.
– Пора. Вперёд! – Савелий, находившийся в засаде, повёл сотню литвинов, намереваясь ударить во фланг атакующей конницы, ополчение не успевало добежать до леса, как не рассчитывали по времени на тренировках, в реальном бою минута могла стоить жизни многим горожанам.
– Не успеют наши. – Прокричал Велимир, сопровождавший священника во время боя. Смоляне бежали прямо в их сторону, и всаднику было видно, что не хватает немного времени, одетым в тяжёлые доспехи людям добраться до спасительных деревьев.
После этих слов Ермоген, третий раз в жизни, севший на лошадь, ударил пятками кобылу, приподнял над головой массивный посох с крестом и двинулся навстречу ополченцам. Толи случайно, а может и намеренно, священник нажал на кнопку, и нижняя часть посоха соскользнула в снег, обнажая сверкающую часть клинка.
– Православные! Во имя Христа! Бей поганых! – Прокричал Ермоген. Голос был настолько силён, что заглушил визг степняков, которые были уже в трёхстах шагах от смолян.
Десятки стрел полетели в сторону священника, белое пятно на животе прекрасная мишень на чёрном фоне фелони. Велимир и Лось попытались прикрыть щитами иерея, но несколько стрел всё-же достигли цели. На глазах смоленского ополчения три стрелы вонзились в вышитого Георгия Победоносца, две застряли в фелони, но священник упорно ехал вперёд, словно их и не было.
– Бог на нашей стороне, смоляне! – Заорал Васька Щука.
Ополченцы побросали в снег разряженные самострелы, сняли со спин палицы и бросились навстречу степнякам. В это время конный клин Савелия расколол атакующих кочевников. Удар тяжёлой конницы во фланг был страшен. Всадники, одетые в тулупчики вылетали из сёдел, словно рюхи, при игре в городки, когда бита, влетает в конструкцию.
Бата-Тугал развернул скакуна и бросился наутёк, догоняя резвого Шираба, который за секунду до этого поскакал в сторону забора, где была широкая брешь. Степняки бросились за ним, командир знает, куда надо двигаться, погибать за просто так – было неохота. Бой продолжал только Дэлгэр, тридцать его воинов, оказались окружены литвинами и смолянами. Впереди урусутов, на коне возвышалась фигура человека в странном одеянии, очень похожим на жреца, коих степняк неоднократно встречал. Но те были мирными, только молились своему тощему Богу, прося своих соотечественников не оказывать сопротивления. Этот же наоборот, размахивал огромным мечом, опустив лезвие, почему-то вниз.
– Джал! Убей белого урусута. Это переодетый чуткур. – Дэлгэр обратился к своему лучшему стрелку. В пылу сражения Джалу показалось, что приказали убить Белого улусута, но единственный, кто подходил на роль Духа воды, был священник с белым животом.
– Бумц. – Стрела, выпущенная с двадцати метров, воткнулась в парчёвую накидку и отлетела. Ермогена от удара качнуло назад. Наконечник остался в жилете, а древко просто разломилось. Вторая стрела попала в крест и то-же повторила участь первой.
– Это невозможно. – Проговорил про себя Джал. В следующую секунду меч Савелия отсёк левую руку со стрелой. Второго удара не последовало, степняк свалился с лошади, потеряв сознание.
Видя происходящие, Дэлгэр бросился на Савелия, вращая боевым кистенём. Всадники расступились, давая место поединку. Железный шар на цепочке вонзился в голову коня Рязанца. Если бы Савелий не поднял лошадь на дыбы, то этот день, был бы для него последним. Чёрный жеребец свалился на бок, потянув за собой огромного кочевника. Цепочка застряла в налобном доспехе коня, а петелька на рукояти не давала выпустить оружие из руки.
Савелий чудом успел вынуть ногу из стремени, но оружие осталось под павшей лошадью. Видя это, Ермоген метнул свой меч с крестом в сторону Рязанца, клинок вонзился в окровавленный снег рядом с Савелием.
– Сим победиши. – Прокричал священник.
Савелий подхватил меч. Дэлгэр выхватил саблю. Время остановилось для поединщиков. Клинок, изготовленный мастерами Златоуста, столкнулся с персидским булатом. Обладая огромной массой, кочевник рубанул наискось, слева на право, пытаясь разрубить меч и воина. Видимо, подобным приёмом Дэлгэр уже пользовался, не боясь за прекрасную сталь своего клинка. Савелий увернулся от удара, но поймать здоровяка на противоходе не получилось. Кочевник после взмаха саблей прыгнул и попытался сбить Рязанца с ног ударом кулака. Пришлось снова уворачиваться. С такой манерой ведения боя сотник ещё не встречался. Савелий наклонился вправо и вместо того, чтобы ударить, используя инерцию тела, перебросил меч в левую руку и нанёс укол, уходя приставным шагом дальше. Наконечник меча редко делали острым, оружие, предназначенное для рубки, не нуждается в этом, знал это и Дэлгэр. Поэтому и пропустил выпад. Меч вонзился в открытый живот, пробил кольчугу и распорол поддоспешник, набитый конским волосом.
Дэлгэр отступил на шаг назад, левой рукой потрогал пузо, поднёс окровавленную руку к лицу и с рёвом бросился в атаку. Савелий только этого и ждал, кончик его меча был окрашен кровью степняка на ширину ладони, с такой раной уже не выжить. Кочевник пару раз взмахнул саблей, пытаясь достать вёрткого урусута, и остановился. Потеря крови и диабет давали о себе знать, в глазах стало рябить.
– Нужен короткий отдых, и пить, как хочется пить, хотябы снегом смочить пересохшие губы. – Пронеслось в голове монгола.
– Дзыннь. – Рязанец подбил саблю снизу и кончиком меча отсёк большой палец противника. Оружие выпало из рук Дэлгэра, степняк попытался дотянуться до сабли левой рукой, но сильный удар в лицо опрокинул его навзничь. Перехватив меч двумя руками, Савелий с хрустом вогнал златоустовскую сталь в тело поверженного воина. Дэлгэр так и остался лежать, с крестом, торчащим из его груди.
Поединок богатырей, длившийся пару минут, окончательно сломил волю оставшихся в живых кочевников, те, просто побрасали оружие под ноги. Литвины, возглавляемые Свиртилом, погнались за удирающими степняками. Неприятель, который смог избежать удара палицы или топора, уносился к узкому настилу, дабы пересечь болото. Кто-то бросился напрямик, и тут случилось то, что потом многие завоеватели будут ставить в укор Русскому воинству. Тонкий лёд не выдерживал, и болотная жижа распахивала свои объятия, принимая в себя врагов земли Смоленской. Стрелки Свиртила просто расстреливали противника из луков, принуждая не успевших к переправе сложить оружие и слезть с лошадей.
