«И прости нам долги наши, как и мы прощаем должников своих» — из главных христианских молитв. «Отче наш». Там, правда, есть два варианта. У Луки, в одном из старых списков, эта фраза звучит чуть иначе: «И прости нам грехи наши, ибо и мы прощаем всякому должнику». Получается, что все грехи человеческие от бога. Взяты человеком у бога взаймы, в долг. А теперь, попробовав грех на вкус, человек возвращать не хочет и молиться: «давай спишем».
Молитва повторяется ежевечерне за семейным столом. Вдалбливается. И очень многое здесь крутиться именно вокруг понятия «долг».
Из тройки английских глаголов: «I want, I can, I must» («я хочу, я могу, я должен») в «Святой Руси» постоянно вылезает, пропагандируется, используется третий. Вытесняя два первых. Не свойственно россиянам чего-то хотеть, чего-то мочь. Свойственно быть должным. Кому-то. «И лично Леониду Ильичу». Такая у нас грамматика. Не везде так: в финском, например, нет «я должен». Есть «minun taytty» — мне нужно. А что, разве нет ситуаций, «когда оно мне нафиг не нужно, но я должен»? Финны этого не различают, а для нашего брата-россиянина — постоянно.
Охрим от радости спасения своей бессмертной души только что объявил, что принимает на себя пожизненный долг службы. Службы мне. Он ещё радуется. А Аким уже понял. Не может владелец щенка служить этому щеночку. Но — должен.
В этот момент вся моя философия вылетела полностью. Из-за озвучки.
Дело вот какое: Звяга пропустил процесс перерезания горла третьему пострадавшему, которому один из своих же «птицев» воткнул нож в спину. Кстати, мой ножик с двуглавым орлом. Раненого притащили со склона у месту общего складирования, стащили с него большую часть амуниции и пришли к выводу — «не жилец». Пробиты оба лёгких, на губах кровавые пузыри при каждом выдохе. Наш знакомый «пернатый гомосексуалист» успел всадить нож раз пять или шесть. Так что раненного перевернули на живот, оттянули за волосы голову. и Ивашко, с несколько брезгливой гримасой — как бы не запачкаться — перерезал «птицу» горло.
Стандартная процедура добивания раненых в бою. «Чтоб не мучились». Применяется повсеместно как к чужим, так, часто, и к своим.
Мизекордия — «кинжал милосердия». Как и его японский аналог «ёпои доси» введён в оборот именно в этом 12 веке. Оставить рыцаря в полной броне на поле боя без помощи — это уже не победа, это уже садизм. Но мизекордия — инструмент. А сам технический приём — «раненых добить», вообще из глубокой древности. Пробивали головы и кости дубинами, обезглавливали каменными топорами, протыкали копьями с кремнёвыми наконечниками. При раскопках одного из крупных древнеримских цирков в Малой Азии найдена обширная коллекция человеческих черепов с квадратным отверстием на маковке — специальным молотом добивали раненных гладиаторов.
Убить человека быстро — очень не просто. А вот нанести ранения, «несовместимые с жизнью» — куда легче. Можно его так оставить. Всё равно умрёт. Но помучается. А то и нагадить успеет. Так что — дорезать. Наше это, даже не исконно-посконное — обще-хомосапиенское.
Второго «ассистента», который так удачно сбил «цаплю» на взлёте, и которого я оглушил ударом по черепу, дорезали именно по критерию «нагадит». Ивашко поставил ещё не пришедшего в себя мужика на колени, бросил в мою сторону вопросительный взгляд, получил мой кивок и… долго ругался — «ассистент» в последний момент дёрнулся и струя крови из его горла окатила рукав кафтана.
А вот Звяге как-то возможность не попадала. Вот он и кинулся к последнему «сладкому кусочку» — к самой ведьме. Разрезал завязки маски, сдёрнул её за клюв. И тут она ударила. Не маска — сама женщина. Перекувырнулась через голову и оказалась сидящей верхом у Звяги на плечах. Она выла по-звериному и пыталась вцепиться Звяги в глаза. Осёдланный, зажатый между её ляжками мужик, успел закрыть ладонями лицо и тоже непрерывно вопил. Наконец, он опрокинулся на спину. Ноготок возился с остальными пленниками и был в стороне. Чарджи и Ивашко мгновенно выдернули сабли из ножен, но рубить не спешили.
Три «но»: во-первых, неудобно; во-вторых, баба; в-третьих, ведьма. Поганить добрый клинок… А он потом от ведьминой крови в бою треснет… Пришлось скомандовать Сухану. Новый удар чуть ниже чёрной косы, в височную кость, и ведьма затихла.
– Ну и что с ней делать?
– Чего-чего! В куски порубить! Она мне чуть зенницы не выдрала! (Это Звяга эмоции выражает)
– Дурень ты, Звяга. Ведьму положено в реку бросить. Если выплывет — значит ведьма. Тогда забить и снова бросить. (Это Ивашко делится познаниями в юриспруденции)
– В какую реку? В Угру, что ли? Так там мест-то глубоких нет. Ну утонет она, а дальше? Её ж до осени, до дождей вниз не снесёт. Так и будет в каком омуте стоять, да гнить. Кому-то охота из-под дохлой ведьмы водички похлебать? (Это я насаждаю азы санитарии)
– Бестолочь говорит, бестолковки отвечают. Ведьма должна по суду быть объявлена. Только княжий или церковный суд может ведьму судить и в реку метать. Точно, неучи дремучие. (Аким восстанавливает своё реноме местного вятшего)
– Как оно по закону — мы не знаем. Но жить ей нельзя. Бешеная она. И сила в ней сатанинская. Нынче не убьём — она малость оживёт и всем худо будет. (А это мнение эксперта — «муж горниста» поделился собственным видением краткосрочной перспективы).
Вот лежит психически нездоровая женщина. И что делать? В моё время таких лечат. Укольчики, таблеточки, процедурочки. Вплоть до электрошоковых. Здесь сумасшедших не лечат.
На Руси нет ни шизофрении, ни паранойи. Как в Союзе не было секса.
Здесь очень простая классификация из трёх категорий.
Дурачок. Обычно местный, деревенский. Часто — следствие или инбридинга, или родовых травм. Так что и причины ненормальности известны в общине. Его подкармливают. И стыдятся — «наш грех».
Блаженненький. Этого слушают. Пытаются найти смысл в словах больного ума. Полагают приближённым к богу. Вокруг престола небесного — явно психбольница на выезде. Почти всегда — пришлый, не местный. «Нет пророка в своём отечестве». Два самых известных имени: блаженный Августин в Европе. Доказал существование бога. И Василий Блаженный — московский юродивый, похоронен в фундаменте церкви на Красной Площади. Большевики были не первыми, кто устроил там кладбище.
Третья категория — бесноватые. Их боятся. «И имя мне — легион». Из бесноватого изгонял бесов Иисус. Ещё один прикол христианства.
Бесы были не просто изгнаны, но «выселены» в стадо свиней, пасшихся неподалёку. Свиньи взбесились от такого «наполнителя», кинулись в озеро и все погибли. В легионе пять-шесть тысяч бойцов. Такими бывают промышленные свинофермы, но не свободно пасущиеся стада. И откуда такое количество этих животных в глубине иудейской страны, где население вообще свинину не ест? А нанесённый ущерб имуществу? Ведь рыночная цена такого стада… У Иисуса даже и вместе с апостолами не было никогда таких денег, чтобы компенсировать владельцу потерю. Просто разорили человека ни за что, ни про что. И, конечно, вопрос экологии. Пять-шесть тысяч дохлых свиней в основном источнике воды для всей страны… Потом эти вздувшиеся разлагающиеся туши застревают на отмелях, и вся долина Иордана… Там и так речка-то… А тут зараза сплошняком до самого Мёртвого моря.
Цена чуда… Ну, если отсюда, из Руси смотреть, то «благодать божья» и «спасение души человеческой». Если с берега Иордана, хороня одного за другим детей своих, умирающих от холеры или дизентерии — Казнь Египетская. Ни за что. «Гнев господень» и «истребление народа».
Одно слово: «Сын божий». Чудеса — творит «на раз», о последствиях — даже и мысли нет.
А я — человек. Мне именно последствия и надо предвидеть. Здесь есть случаи успешного экзорцизма, есть иные способы врачевания душ. Я этим не владею. Оставить её живой? Она оклемается и с такой харизмой, при всеобщем распространении суеверий… Оседлает какого-нибудь мужика, только не телесно, как только что Звягу — психически. Душу замороченную, как телка на верёвочке, поведёт. И убивать придётся уже не одну, а нескольких. Засунуть в поруб, полностью изолировать? Полная изоляция здесь невозможна. И ещё её надо будет кормить. Почему я должен отбирать хлеб у детишек в округе для прокормления этой «цапли»?
Казнить? Нет прав. Незаконно. Аким верно сказал — дело суда.
Я на все суды… Но в разумных пределах. Однако казнить ведьму… Как? Здесь нет ещё сожжения живьём. Будет. Лет через сто. В принципе понятно: огненное погребение «вятших» из славян или варягов — основная форма похоронного ритуала в ещё недавнем язычестве. Христианству нужно ещё сто лет, что бы «высокая честь» посмертного сожжения забылась в народе, и была заменена «огненным очищением» всякой разной мерзости. Но казуистическая формула святейшей инквизиции: «без пролития крови» уже действует. Ведьм традиционно топят. Если утонула — хороший человек был. Если выплыла — ведьма натуральная. Дальше вариации: забивают дубьём и потом топят. Или живьём в землю закапывают.
