— Ваша милость, прежде чем вы законно распорядитесь моей судьбой, прошу дать возможность поговорить с оным Отто фон Мартеном. — Бледный как смерть Освальд фон Тиерстен склонился в поклоне.
— Не возражаю.
Освальд подошел к связанному риттеру и плюнув ему в лицо прошипел:
— Как ты мог Отто? Зачем? Ты же распоряжался не своими деньгами.
— Пошел ты… — равнодушно прохрипел риттер. — Если бы все получилось, сам же спасибо сказал бы. А теперь все равно…
— Клянусь, что если Господь не оставит меня своими милостями, добьюсь чтобы тебя лишили всех привилегий и предали анафеме как бесчестного подлеца, — угрюмо пообещал фон Тиерстен. — Государь поддержит меня…
— Какие милости Освальд? Какой государь? — с сарказмом ухмыльнулся Отто. — В ад, со мной, за компанию. Барон, как там тебя, это Освальд нас надоумил, зашифровав письмо…
— Замолчи лжец. Барон, я…
А я ничему не удивлялся. Да — век рыцарственности и благородства, но эти самые качества, как всегда в равной степени перемежаются подлостью и коварством. Никто на меня не напал до сделки — сначала уладили все дела чести. А вот потом… а потом, глупый барон стал для них обыкновенным врагом, которого и ободрать не западло. Тем более, почти на нейтральной территории. Все в порядке вещей. Хорошо, что я заподозрил неладное и взял достаточное количество солдат в подмогу. Да еще догадался их спрятать, спровоцировав риттеров на нападение. А так…
Ладно, настроение впервые за сегодняшний день выправилось, так что в самую пору щегольнуть своим благородством. На контрасте.
— Не думаю, — сунул Освальду в трясущиеся руки флягу с вином. — Вы‑то здесь причем? Выкуп я получил, так что до свидания. Ночью не советую отправляться, но предлагаю кров и теплый прием уже в качестве гостя.
— Барон!!! — эльзасец покачнулся.
— Да ладно вам, сочтемся…
Представителя банка тоже помиловал. Тщедушный старичок уж точно тут не причем. Плюс, еще один свидетель произошедшего совсем не помешает.
По приезду домой щедро расплатился с участниками действа, отлично поужинал с бывшим пленником и залез в бочку с кипятком отмокать и думу думать. Завтра предстоит очень долгий и возможно опасный путь, так что не мешает поразмыслить над планом действий. И вообще поразмыслить.
Сам не заметил как задремал, а когда проснулся вода уже почти остыла. Вот же клуша! Не открывая глаз заорал:
— Циветта, заснула? Кипятка давай…
В воздухе пронесся очень знакомый аромат жасмина, по каменному полу прошлепали босые ножки и сразу же в бочку плеснули горячей воды.
— Хватит, а теперь разомни мне плечи. Да осторожней своими лапищами…
— Я буду очень осторожна, мой господин… — прошелестел нежный голосок и воду скользнуло чье‑то голенькое тело.
Продрал глаза…
— Земфира?! — Да… мой господин…
Я глянул на верхушки дубовых ветвей едва окрашенных начинающимся рассветом и пнул Тука, похрапывающего на попоне.
— Вставай окаянный скотт, войну проспишь.
— Что? — Логан подскочил как на пружинах. — Уже?
— Нет пока. Но хватит дрыхнуть.
— А — а–а… — шотландец зевнул почесывая курчавившуюся бородку. — Дык, я и не спал вовсе.
— Теще своей расскажи.
Скотт дернулся испуганный воплем какой‑то лесной птицы и истово перекрестился:
— Тьфу ты, нечистая. Помянешь ее не вовремя.
— Это точно. Давай вставай и людей поднимай…
Сам побрел к ручейку журчавшему в обросших мхом валунах и поплескав себе немного в лицо водичкой почувствовал, что дремота отступила. Ну что же, как говорится: будь готов, всегда готов. А точнее, к разбою готов. Да — да, вы не ослышались, барон ван Гуттен, кавалер, баннерет и прочая и прочая, скатился на путь лихого человека. А вообще, шучу я так, хотя предстоящее мне и моим людям занятие, действительно в некотором виде смахивает на банальный разбой…
Углядел мелькнувший среди ветвей зеленый колпак и поманил к себе бородатого крепыша, своим видом иллюстрировавшего образ лесного братка из бригады общеизвестного Робина Локсли.
— Не мнись, докладывай.
— Ваша милость… — разбойник содрал колпак и сняв арбалет с плеча глубоко поклонился. — Значится пошло дело. Выступили они.
— Сколько?
— Два десятка конных лучников, с десяток жандармов и пеших латников с пару десятков. Ну и две крытых повозки, да пару телег с фуражом.
— Через сколько будут здесь?
— Я их где‑то на час опережаю.
— Понял тебя Михель. Работаем…
Нас предстоит грохнуть караван, который везет монету для найма армии герцога Рене Лотарингского. Очень пристойное занятие, не находите ли? Мне тоже с души воротит, но никуда не денешься. Сия операция, есть не более чем моя личная отсебятина. Почти моя.
С момента поражения при Муртене прошло уже три месяца. Карл отступил во Фландрию и пытается формировать новую армию. Рене торчит в Эльзасе и занимается тем же. Лотарингия формально еще бургундская, а в реале, ничейная. Иногда происходят стычки, жители помаленьку бунтуют, но гарнизоны пока справляются. Иногда…
А я… а я, постоянно в седле. Думал приложить свои недюжинные таланты, к делу возрождения гвардии, я имею ввиду, боевой гвардии и даже чего‑то там напрогрессорствовать во славу Бургундии. Ан хрен, почти ничего не получается, так как постоянно в разъездах. Даже при дворе Фридриха Габсбурга успел побывать, участвуя в одной деликатной дипломатической миссии. Есть тому некоторые причины. Прошел один интересный слушок, согласно которому, при Муртене, бургундов спас от полного разгрома барон ван Гуттен. Причем, оный и руководил сражением затмив своими талантами его светлость Карла Смелого. Весело, да? Нет, я не в опале, по — прежнему шеф гвардии, государь мил, приветлив и щедр со своим верным слугой, но факт остается фактом — под разными благовидными предлогами, от двора и армии, героя удалили.
Ле Гранье разводит руками и советует переждать, особо не мозоля глаза государю. И явственно намекает, что за пакостными слухами стоит урод Кампобассо. Которого, к тому же, никак не убьешь, ибо нужный момент упущен и надо ждать нового. В книгах все просто: сударь, вы подлец, далее перчаткой по морде и на шпагу. В реальности все намного трудней. Мое и так довольно сомнительное положение может стать и вовсе отвратным, заколи я одного из соратников государя. К тому же, ломбардец явно понимает, что барон ван Гуттен жаждет его крови и старается избегать встреч, даже уезжает из Гента на период моего присутствия в городе. Вот такие вот дела.
Мои новые покровители, я о церковном ордене, до самого недавнего времени не давали о себе знать, от слова совсем. Однако, две недели назад, странствующий монах показал мне четки с символами и передал письмо в котором содержалась очень подробная информация, как раз об этом конвое Рене. Зачем оно надо церковникам, я до сих пор не понимаю, но случаем собираюсь воспользоваться — исходя из соображения: чем слабее Рене, тем сильнее Карл. Да и вообще, деньги на дороге не валяются. Словом, озвучил в ставке планы рейда без указания истинной причины, получил разрешение и силами лейб — гвардейской роты кондюкто Уильяма ван Брескенса и некоторыми другими приданными силами выдвинулся на границу Лотарингии и Эльзаса. Правда, рота — это звучит громко, я отобрал всего шесть десятков охотников, не считая трех десятков мосарабов, но зато почти все ветераны, да и не нужно мне больше для столь деликатной операции.
