будет? А вдруг угроза государству? Как же «из тайги, тайги дремучей поднялись сибиряки»? А есть, например, перепёлки. Яйцо у них, хоть и мелкое, зато чрезвычайно питательное. А болеют они мало и в уходе очень неприхотливы. Да и мясо у них вкусное, как дичь, хоть тушки и маленькие. Или вот китайские шёлковые куры — слыхали про таких?
— Откровенно говоря, нет.
— Это удивительные куры, пушистые, как ангорские кошки. Это всё из-за строения пера.
— А шкура у них чёрная, — вставил Вовка.
— Неужели чёрная? — удивился дядька.
— Да, как у негров, — нетолерантно кивнул Вовка.
— Представьте себе, — подтвердила я. — Они мельче обычных, но очень вкусные, а в Китае их мясо, тоже черноватое, кстати, вообще считается целебным, обеспечивающим организму прилив жизненных сил. И главное, они прекрасно насиживают яйца безо всяких инкубаторов! А инкубатор далеко не все могут себе позволить.
— И при большом желании с них можно ещё и пух стричь, — снова ввернул Вова, — раз в месяц.
— Поразительно, — сказал дядька.
Мы дружно накидали ему ещё поразительного из нашей обширной практики — ну, а вдруг?
«Специалист по связям» так всё записывал, что у меня начали проклёвываться робкие надежды: а вдруг, и правда, хоть что-нибудь найдёт?
— Что ж, товарищи, чем смогу — постараюсь помочь. Как с вами связаться?
— К сожалению, со мной только письмом, — развела руками я.
— Можете телефон моих бабушки с дедом записать, — предложил Вова. — Вдруг я там буду.
РОДНЯ
Мы вышли из здания редакции, и Вовка предложил:
— А поехали со мной в Пивовариху?
— Ой…
— Что? С твоими я, считай, чуть не со всеми перезнакомился.
— Я боюсь твою суровую бабушку.
— А что делать, жить-то как-то надо…
Поехали мы, в общем.
Бабушка встретила Вовку радушно, со мной поздоровалась… как завуч в школе, такое вот ощущение. Вова внезапно начал меня хвалить, представлять, что вот, дескать, та самая девочка, которая придумала проект юннатской опытной станции… А ещё она книжки пишет. И вот, даже статью в газете напечатали.
— Прямо в газете? — вежливо удивилась бабушка.
— Оль, дай газету посмотреть, — попросил Вовка.
Я мысленно вздохнула:
— Я могу вам даже оставить. Мне тут авторских номеров аж пять штук выдали. А то статья объёмная получилась, посмо́трите потом спокойно.
Я положила на стол один экземпляр.
— М-м, «Восточно-Сибирская правда»? — явно удивилась баба Лёля. — А где искать?
— Не надо нигде искать, вот она, на первой странице, про кулаков.
— Вот эта большая?
— Да-а… У меня подозрение, что они всё-таки немножко её порезали, я не успела просмотреть.
— И это ты сама написала? — баба Лёля посмотрела на меня как будто поверх очков.
— Ну да. Никто больше в нашей семье подобными экзерсисами не увлекается.
У калитки брякнул велосипед, и баба Лёля оживилась:
— Наташа! Давайте-ка обедать. Сейчас я огурчиков принесу, — и вышла в огород.
Я тут же хлопнула Вовку по спине:
— Ты кончай меня так рекламировать!
Он ничего возразить не успел: в дом забежала маленькая Наташка и начала бурно радоваться. Потом мы ели картоху в мундирах с маслом и со всякой огородной зеленью, которую баб Лёля любя называла «силос», после чего Вовка провёл мне экскурсию по огороду и слегка показал деревню.
Вернулись — баба Лёля сразу давай нас снова за стол усаживать. Типичный бабушкинский комплекс: кормить-кормить-кормить!
А я смотрю, газета по-другому лежит. Значит, бабушка как минимум заглядывала. Но она такая ходит, как шпионка, типа: «Да я ничего…» Я со своим ЧСВ лезть не стала, вместо этого завела разговор о всяких кустах и посадках, да где бы чего интересного прикупить. И вот тут баба Лёля начала давать реально ценные советы: куда поехать, где что посмотреть, про разные питомники, заказники, сады и прочие места потенциального приобретения саженцев. Я, не особо надеясь на память, всё записала в тетрадку. И тут Вовка начал собираться.
— Олю провожать пойдёшь? — нейтральным голосом спросила баба Лёля.
— Да нет, поедем мы, — ответил Вовка. — До осенних посадок времени всего ничего осталось, под эти кусты столько готовить… Вещи возьму только.
— Ты что же, прям там жить собираешься?
— Да, там дом практически достроен, — не моргнув глазом выдал желаемое за действительное Вовка, — ребят целая куча приезжает.
Я молчала, как рыба об лёд.
— А мать-то знает? — ещё более независимым голосом уточнила баба Лёля.
— Пока нет.
— Скажешь?
— Зачем? Я тебя предупредил, этого достаточно.
Оп-па! Финт ушами! Баба Лёля была отцовой матерью, и после развода (да и до) у неё с невесткой были вечные тёрки, а тут такой в сторону бабушки реверанс! Баба Лёля сразу как будто приосанилась и сложила руки под грудью:
— Ну, ты смотри. Бельё смену возьми да рубашек, носков…
— Ага, — Вовка скрылся за дверцей шкафа.
— Да приезжай в неделю раз хоть, показывайся!
— Хорошо, баб Лёль…
— Телефона-то нету там?
— Не-а. Если из автомата только.
— Ну, через день хоть звони.
— Ладно.
— А с едой-то как?
— Мы там готовим, не переживай.
Баба Лёля хмыкнула, выражая своё мнение о еде, которую где-то там кто-то неизвестный мог готовить. А, может даже, и не мог, а всё это брехня полнейшая, для отвода глаз. Она сурово удалилась в соседнюю комнату и вернулась с кошельком:
— На, голодным не вздумай ходить! — бабушка выложила на стол пятёрку, трёшку и целую горку мелочи.
— Баб, да у меня есть, — попытался отнекаться Вовка.
— Бери, говорю! И звонить не забывай!
Пришлось сдаться.
Наташа наблюдала всю сцену круглыми глазами и, похоже, собиралась заплакать.
— Не реви! — сказал ей Вовка. — Ты понимаешь, дело важное. Ответственное пионерское поручение. Никак нельзя отлынивать. Мы как получше обустроимся, я тебя с собой брать буду, хорошо?
— Ага, — Наташа шмыгнула носом и прижалась к бабушке.
Вещи Вовка сложил в небольшой туристический рюкзак, брезентовый такой, защитного цвета. Мы раскланялись и свалили. Почти что в закат.
— Ну что, любимая, теперь осталось договориться с твоими.
Мы стояли на остановке автобуса, и муж смотрел на меня хитрыми детскими глазами.
— Ну, ты дал! Мать узнает — орать ведь будет.
— Похер мне, — взгляд Вовки вдруг сделался жёстким. — Я с ней ещё на счёт интерната не разговаривал. Она личную жизнь устраивает, сплавила нас с Наташкой, — по ходу дела, в осознании у него смешались прошлые и нынешние воспоминания, — а я в интернат больше не поеду. А Наташке там одной вообще делать нечего. Уж лучше пусть в Пивоварихе в школу ходит, а с матерью также по выходным общается.
Я от комментариев воздержалась. Что тут скажешь? И вообще, Наташке шесть всего. Хотя, Вовку же с шести лет взяли, мать, поди, надавила на кого-то. А Наташа рослая, с меня практически. Если она осенняя или даже декабрьская — её и подавно возьмут.
— Ты что молчишь? Не согласна? — хмуро спросил он.
— Почему «не согласна»? На счёт сестры лезть не буду, сами решайте. Хотя мне лично вариант жить с бабушкой нравится гораздо больше, чем интернатский. А тебе точно никакая школа нафиг не нужна. Тебе бы… — я оборвала себя на полуслове и уставилась на Вовку.
— Что? — с подозрением переспросил он.
— Вова! Мы сделаем ход конём!
Подошёл автобус, и мы забрались в него, устроившись на самых задних, приподнятых сиденьях.
— Ну? Какой ход? — поторопил меня Вовка.
— Мы запишем тебя в соавторы! Этой книжки, про Павлика Морозова. И устроим тебя в мою школу. Там уже схема отработанная, приходишь, контрольные пишешь — и гуляй, Вася!
— Да я по району не подхожу.
— Я тебя умоляю! Ты ж будешь писатель. Звезда! Таких детей и без района берут, в порядке исключения.
Вовкины мысли, в свете открывающихся перспектив, видимо, приобрели какое-то совершенно новое направление. Он вдруг сказал:
— И можно будет прямо в доме там и жить. За хозяйством приглядывать.
Ну, если так…
— Если чуть-чуть форсировать отделку — вполне. Окна можем хоть завтра заказать.
— Зазоры на усадку оставить…
— Отопительную систему тогда надо срочно покупать или заказывать.
Так, в планах, мы доехали до рынка и целых полчаса стояли в ожидании автобуса. Хоть какого-нибудь! Нам теперь нормально и двойка, и тройка подходили — вот только где они запропастились все, хотелось бы знать⁈
В итоге подошедшая тройка набилась практически битком. Да по жаре. Тренировки на выживание, не иначе.
По дороге мы решили,
