боли. Помог опуститься на стул. — Скорее всего на острове хорошо укрепленная крепость. И может быть, но это неточно, остров охраняет эскадра галионов…
— Что?! — в один голос вскричали Глазьев и капитан.
Гардемарин вздрогнул.
— А что?
Глазьев всплеснул руками.
— И как мы будем высаживаться на столь укрепленное место, если фрегат едва на плаву, а команда потеряла уже треть своего состава?
Величинский пожал плечами.
— Не знаю, сударь. Это не моя проблема! Я лишь должен найти рукописи и древние фолианты, и проконтролировать их доставку в столицу!..
Гардемарин осекся, поняв, что сболтнул лишнего. Он так и застыл с открытым ртом. Капитан и старший майор глазели на Величинского с полнейшим недоумением.
— Рукописи и книги?! — зачем-то стал уточнять Глазьев.
— Все, господа! — очнулся Величинский. — Больше никаких вопросов!
Он решительно зашагал к выходу из кают-компании, выпрямив спину.
— Секунду, гардемарин, — поднял ладонь капитан. — А вы-то здесь причем?! Какова ваша особая роль в данном походе?
Величинский остановился на полпути, подумал, и потом глухо ответил:
— Язык, на котором написаны рукописи, распознать могу только я. А всяких древних бумаг в подвалах крепости может быть невероятно много… Столько, что увезти их не хватит и целого флота.
И уже повернувшись, добавил эмоционально:
— Император Николай Александрович лично мне сказал — Величинский, у вас будет лучший корабль на всем флоте с лучшим капитаном и превосходной командой! Я дам вам в помощь лучшего Мастера Войны во всей империи! Найдите то, что принадлежит Отечеству и верните! От этого зависит судьба нашего народа!
При этих словах капитан даже встал, и они с Глазьевым невольно вытянулись, будто перед ними стоял сам Император.
— И я не сомневаюсь, господа, в том, что император меня не обманул, — закончил Величинский. — Честь имею!
— Что скажете, Федор Аркадьевич? — капитан плюхнулся на стул, едва гардемарин покинул кают-компанию. Поворов сильно побледнел и тяжело дышал.
— Скажу, Павел Сергеевич, что вам есть нужда пройти в каюту и отлежаться.
Поворов вяло махнул рукой.
— Я все думаю, сударь, что нам делать…
Глазьев присел, с тревогой посмотрел на капитана.
— Не смотрите так. Давайте думать вместе…
Глазьев кивнул.
— Я думаю, что Величинский несколько преувеличил… Остров, если он и существует, не может быть большим — так его труднее контролировать.
— Согласен, — Поворов утер лоб и виски, дернул крючок тугого ворота. — Это может быть мелкая гряда островов, поросших лесом. Крепость тоже небольшая, скрытая в зарослях…
— Про эскадру охраны вериться с трудом, — продолжил Глазьев, — Мелководье, острые рифы… скорее два три фрегата стоящих в малоприметной бухте.
Офицеры рассмеялись.
— Да уж! У страха глаза велики…
— Так что делать будем? — Поворов желал попасть в свою каюту и поспать.
— Отремонтировать корабль, и попытаться набрать матросов, — твердо резюмировал Глазьев.
— И вы знаете, как это сделать?! — искренне удивился капитан.
— Да. Переодеть команду, поднять «Веселого роджера» и прямым ходом вот сюда, — ладонь старшего майора накрыла участок карты. — В любом пиратском пристанище найдется немало наших соотечественников, а золота нам хватит, чтобы поторопиться с ремонтом…
Остров Барбанес, что лежал в полутысяче миль от западного окончания материка в окружении двух групп островов с севера и юга считался праматерью пиратства, вернее праотцом. По негласной договоренности это была ничейная земля. Сюда съезжались все негодяи, беглые преступники и просто обезумевшие от нищеты оборванцы, дабы найти себе пристанище в какой-нибудь пиратской шайке, чтобы хоть как-то прожить остаток своих дней. Отчаянно надеясь, что в случае, если они выживут, то на награбленные деньги смогут вернуться на родину и обрести покой. Хотя иберийцы и галлийцы втайне поддерживали существование пиратства, чтобы распоясавшиеся саксонцы хоть немного уменьшили свои претензии на заокеанский материк.
Русичи не участвовали в этой борьбе, поскольку не претендовали на колонии — они и свои богатства не умели освоить, но с недавних пор пользовались уважением, встав поперек горла саксонцам и Рокан-баши. Саксонцы же, несколько раз пытались наскоком взять Барбанес, но все время утыкались на объединенный флот иберийцев и галлийцев. После пары жесточайших сражений, понеся немалый урон, саксонцы оставили попытки завладеть Барбанесом, переведя усилия на захват земель заокеанского материка и земель с южной стороны экватора. В чем, надо признать, преуспели. А иберийцы и галлийцы ограничились локальными успехами и с легким страхом поглядывали на расширяющееся влияние саксонцев.
Чувствительный удар по самолюбию саксонского короля Георга и его преданному вассалу Рокан-баши императором Николаем, привел иберийцев в неописуемый восторг. Галлийцы отреагировали более сдержанно, зная, что Георг Николаю не простит. Но удовлетворенно потерли ладони, поскольку половина саксонского флота спешно прошмыгнула через пролив во внутреннее море к берегам Империи и прибрежные океанские воды стали свободнее.
Понятное дело, что шорох, который навел фрегат «Императрица Анна» в проливе не остался без внимания. Саксонское адмиралтейство бессильно рыдало, подсчитывая потери своего флота; иберийцы перешли в атаку на землях заокеанского материка и весьма успешно потеснили саксонцев к северу, а галлийцы раздумывали. Влезать сейчас в драку им было негде, да и особо некому — русичи с полвека назад свернули шею их императору, который сдуру попер на Империю в поисках абсолютной власти, а теперешний король Людвиг был слаб умом и характером.
На Барбанес и ткнул ладонью старший майор, предполагая, что в иберийской части острова «Императрица Анна» отремонтируется и пополнит запасы. Дальше путь лежал на Северо-Запад через гряду островов нейтральной Лузитании.
Поворов метался на койке в бреду и жутко температурил. Глазьев, на правах старшего офицера корабля, поручил старпому вести фрегат на Барбанес и по возможности устранить на ходу повреждения, а сам занялся подготовкой отряда к выходу на берег и назначил боцмана Котова командиром абордажной партии. Боцман к своему новому назначению отнесся с особым рвением, гоняя целый день матросов и мичманов на тренировках рукопашного боя.
— Что как коровы беременные! — раздавался его крик на верхней палубе. — Руби со всей дури коли хочешь выжить! Да не проскакивай ты после удара, как мешок с сеном, стой на месте твердо!
Глазьев спустился на среднюю пушечную палубу. Канониры смазывали пушки, клеили бумажные пакеты со шрапнелью.
— Зарядов мало, господин старший майор, — доложил канонир-лейтенант на палубе.
— Если доведется стрелять, то расходуйте экономно, — посоветовал Глазьев. — Будем надеяться, что до Барбанеса боев не будет.
Так и было. До обители корсаров Атлантики фрегат дополз без происшествий. Старпом показал себя превосходным мореходом, стараясь ловить ветер на правый поврежденный борт «Императрицы Анны». Когда очертания острова можно было разглядеть в подзорную трубу, по левому борту параллельным курсом выскочил шустрый корвет под иберийским флагом. Не приближаясь до пяти кабельтовых просигналил — «встать в дрейф».
— Хм… сметливый
