— Ничего нового, — нервно заметил начальник Генштаба Анатолий Крупицын.
— Повоевать захотелось? — воскликнул думский голова Владислав Огарков. — Одна война не состоялась, так другую начнем.
— Спокойнее, господа, спокойнее, — начал успокаивать Олег Александрович, — ежели бы они захотели, то давно бы нас размазали по земле.
— Непонятно, чего выжидают, никаких сигналов, никаких попыток установить контакт.
— Как вы не понимаете! — воскликнула Елена Львовна. — Они изучают языки землян, наши быт и традиции!
— Им следовало обратиться к социал-демократам, — съехидничал извечный оппонент из думской фракции Народного союза.
— Вы, Станислав Яковлевич, как всегда плоско шутите, — парировала дама.
— Здесь не место и сейчас не время для политических словоблудий, — заметил Николай Третий. — Появление инопланетян в столь критический момент требует вразумительного объяснения.
— Что нового в Европе? — спросил Олег Александрович.
С кресла встал франт и красавец, полковник Царскосельского гвардейского полка, начальник Главного разведывательного управления Владимир Галицин:
— Господа, по последним сообщениям вооруженные силы Евросоюза переведены в боеготовность номер два. Ядерные боеприпасы убраны в места постоянного хранения.
— Вы подтверждаете вчерашнюю информацию о прекращении угрозы ядерного удара со стороны Европы?
— Безусловно. Фашистам потребуется не менее недели для приведения своего ядерного оружия в боевую готовность.
— Что добавит Служба внешней разведки? Ваше слово, господин Нелидов.
Щупленький пожилой человек поправил пенсне, но остался сидеть в кресле.
— Правительство Евросоюза продолжает свое заседание в Альпах.
— Сколько человек собралось в подземном бункере?
— Все двести сорок человек, предварительная информация обещает смену европейского лидера.
— Неужели этот фашист наконец покинет кресло премьер-министра?
— Толку-то, национал-социалистическая партия остается с большинством голосов.
— Не мешайте, дайте человеку закончить доклад!
— Фашисты откровенно испуганы кораблями пришельцев.
— Что конкретно их напугало? Калибр пушек или сжигающие лучи?
— Вы несносны, Станислав Яковлевич, — почти взвизгнула Елена Львовна.
— Фашисты испугались собственных лозунгов. Декларация превосходства европейской расы над остальным человечеством выглядит дразнилкой по отношению к неведомым пришельцам.
— Вы выяснили, как попала в газеты фотография пришельцев?
— Нет, фотография негра, индуса, китайца и европейца на «веранде» огромного космического броненосца появилась одновременно в компьютерах всех газет Земли.
— Это не «утка», не фотомонтаж?
— Нет, — встал начальник Генштаба, — мы развернули несколько своих спутников разведки. Пришельцы нахально машут руками прямо в камеры.
— Туристы на пикнике. Фотографии дали в газеты?
— Вечером покажем по теленовостям.
— Вот Наташка повеселится.
— За что вы ее так не любите?
— Две причины: красивая и спит с кем-то неизвестным.
— А то, что она самая лучшая в мире ведущая теленовостей, не имеет значения?
— Незачем пугать людей! Придумала, понимаешь: «наступает эра колонизация Земли», или: «скоро мы все станем счастливыми рабами», тьфу!
— Господа, возвращайтесь к теме! — повысил голос Николай Третий. — И никаких фотографий или репортажей! Извините, продолжайте, господин Нелидов.
— Данные разведки утверждают однозначно, фашисты готовы отдать пост премьер-министра либеральным демократам.
— Только этих клоунов не хватало! Они как флюгер, с ними невозможно выстроить политические отношения.
— Ах, бросьте, проще простого. Покажите кулак и скажите, что вы хотите.
— Не будьте суровы, надо отблагодарить.
— Желательно в личном плане.
— Господа! Не превращайтесь в кухарок!
— Просим прощения, ваше императорское величество.
— Каковы выводы на сегодняшний день?
— Угроза войны миновала. У нас в центре управления полетами «крот», который продал секретные фотографии. Население планеты в панике.
— Почему в панике? Хватает счастливых с плакатами. Крыши домов исписаны призывами садиться.
— Какое настроение в армии?
— А какое может быть настроение в армии? Ежику понятно, что мы бессильны против пришельцев.
— На сегодня все, прошу никому не покидать Петербург.
Члены Малого совета потянулись на выход, по дороге разбились на маленькие группки, где продолжали обсуждать неотложные и важные вопросы.
Император вернулся за рабочий стол, открыл свой ноутбук, дабы посмотреть в ежедневнике запланированные на сегодня дела. Это со стороны может показаться, что у него чисто представительские функции, на самом деле день заполнен деловыми встречами политического и экономического характера. На сегодня запланировано только одно мероприятие, и весьма необычное. Личный секретарь, полковник Нордман-Северов, появился в дверях раньше, чем Николай Третий убрал палец от кнопки вызова:
— Василий Николаевич, вы просмотрели план встреч на сегодняшний день?
— Так точно, ваше императорское величество, катер у Дворцового причала, самолеты подготовлены.
Николай Сергеевич Алексеев никогда не держал в памяти расписание встреч и всевозможных переговоров. Сие не только бесполезно, но и утомительно, каждый день буквально переполнен делами, порой приходится жертвовать личным временем. Сегодняшняя запись выглядела необычно: «Имение Знаменка, 14:00, важная встреча в кабинете. Вызваны сын и внук».
Поднимая высокий бурун белой пены, катер за считаные минуты пересек Неву и встал рядом с вертолетной площадкой. Император в сопровождении камергера, адъютанта и двух гвардейцев перешел в самолет, тут же взревели моторы, гидроплан вышел на редан, и вот под крылом мелькнул Троицкий мост. Посадка на Царскосельском аэродроме, где пассажиры перешли в другой самолет, теперь перелет до Знаменки. Всю дорогу Николай Третий никак не мог отделаться от ощущения неправильности происходящего. Он никогда не назначал встреч вне официальных мест. С друзьями, да, но такое никогда не вносилось в рабочий ежедневник и не происходило в рабочее время. Было здесь еще одно исключительное явление, он не мог назвать местом встречи кабинет в Знаменке, это запретная территория. Табу было наложено в далекие времена княгиней Антониной Алексеевой и неуклонно соблюдалось. Ее авторитет для потомков оставался непререкаем, и тому были достаточно веские основания.
