и направился к машине. Сел на переднее сиденье, взглянул на стоявшую на крыльце пару через лобовое стекло. Напитал силой Ярослава, который проявился в материальном мире. И улыбнулся, заметив вытянувшиеся от удивления лица Шуйского и Беловой. А затем устало произнес:
— Поехали домой, Ярослав. День выдался долгим. И очень утомительным. Пора отдохнуть.
Глава 25
— Прибыли.
Голос Ярослава вырвал меня из полудремы. Я с неохотой открыл глаза, взглянул на дом. В окнах Яблоковой не горел свет. Скорее всего, соседка уже спала. Что же, это и к лучшему. Мне не особенно хотелось рассказывать о своих злоключениях. И я справедливо опасался, что она все же прознала о произошедшем от словоохотливого Козырева. Тот вполне мог нас сдать. И винить его в этом не приходилось. Мало кто может утаить информацию от коварной Яблоковой.
— Спасибо, — ответил я своему водителю. — Сможешь перегнать машину туда, где обычно ее ставит Фома Ведович?
Призрачный культист кивнул.
— Там на днях гараж поставят.
— Будет славно, — заметил я и вышел из авто.
Снаружи было зябко. Даже летние ночи оставались по северному прохладными.
Поднялся по ступеням крыльца. Стараясь не шуметь, открыл дверь и направился на второй этаж. Прислушался. Из-за закрытой двери Яблоковой слышалось бормотание телевизора. Даже вернувшись к жизни, моя соседка продолжала любить телепередачи. Быть может, они заменяли ей старое «призрачное радио». Потому как я частенько замечал, что Людмила Федоровна прислушивается к чему-то, а потом на мгновение становится грустной. Будто потеряла что-то важное. Наверно она никогда не сможет полностью оправиться от произошедшего.
— Ты задержался, — раздался женский голос, и я вздрогнул.
Из глубокого кресла поднялась Яблокова, которую я до того не заметил. Женщина запахнула на груди вязаную шаль и склонила к плечу голову.
— И почему вы не спите? — уточнил я, ощущая робость.
Странно, но даже в обители Мары мне не было так неспокойно, как сейчас. Словно я был провинившимся подростком, который припозднился и пришел в общежитие за полночь.
— Ты ничего мне не хочешь рассказать, Павел Филиппович? — тихо уточнила женщина.
— О чем вы?
— Это не ответ, — голос Яблоковой посуровел. — Пару часов назад в приемной был переполох. Борис Николаевич учился играть в шахматы у Козырева. И у него вроде как даже неплохо выходило…
— В карты, — поправил я соседку.
— Неужели? — она прищурилась и цокнула языком. — А при мне ведь картишки припрятали. Вот же негодники. Ну я им покажу, как в карты играть и меня не приглашать.
— Обязательно накажите их. Ишь ты чего удумали — игнорировать хозяйку дома…
— Ты мне зубы не заговаривай, — прервала мою тираду Яблокова. — Я не о том веду речь. В тот момент, когда у Бориса Николаевича стало что-то получатся…
— А как вы об этом догадались? Что получаться стало? — с любопытством спросил я.
— Так наш Козырев кричать начал. И сыпать угрозами всяческими. Это ведь и дураку ясно, что Борис к успеху шел и наш Василий взбеленился, — совершенно серьезно заявила Яблокова. — Так вот, когда Василий уже перешел к упоминанию несчастной лошади и проклятьям всего рода Борисовского, вдруг стало тихо. Я даже подумала, что кто-то из этих бездельников съел второго. Не сказать, что меня бы это сильно расстроило. Но такие вещи надо согласовывать и нельзя оставлять безнаказанными. И я решила спуститься и выдать несожранному обитателю дома на орехи.
— Вы же больше не призрак, — напомнил я. — Чем вы можете угрожать мертвым?
Яблокова нахмурилась, бросила на меня недовольный взгляд и погрозила пальцем.
— Ты нарочно меня отвлекаешь. Думаешь, что я забуду с чего начала разговор.
— Искупитель с вами, Людмила Федоровна, — я сделал честные глаза и затем зевнул, прикрыв рот ладонью. — Просто мне интересно…
— Это мне интересно, — сурово перебила меня соседка. — Что сегодня тут произошло.
— Здесь? — с надеждой уточнил я.
— Именно! Когда я спустилась в приемную, то нашла там нашего библиотекаря. Он сидел за столом с коробкой шахмат. Мне стоило догадаться, что фигуры не были расставлены… — женщина покачала головой и продолжила, — Василия не было видно. И меня это изрядно удивило. Если откровенно, то я ставила именно на Козырева. Не ожидала, что Борис Николаевич сожрет нашего ходячего через зеркала. Я спросила у новенького, как он посмел без разрешения ужинать в нашем доме. Но он заявил, что Василий ушел по вызову.
— Вот оно что, — я неодобрительно поджал губы. — И что было потом?
— Внезапно Василий появился из стены и бросился вверх по лестнице, крича, что ему надобно огня.
— Странное это все, — заметил я.
— Не то слово! Я, грешным делом, подумала, что этот дед решил спалить дом. Ну ведь не холодно ему было, это мне понятно. Ну не успела я опомниться, как Козырев пробежал мимо, бормоча, что без него никто не справится и исчез в зеркале. А потом он вернулся.
— И что сказал?
— Потребовал
