Присев у мешка я достал флягу и миску, налил щенку и, пока тот жадно лакал, сам попил. Кстати, не я один десантировался из вагона. Километрах в полутора было видно, как его покинули еще двое с мешками в руках, может, позже еще кто был, но поезд начал поворачивать, и тот вагон я уже не видел.
— Попил? Писать не будешь? — спросил я у щенка. — Ну как хочешь, а я отолью.
Оставив щенка у миски, пришлось доливать ему, он никак не мог напиться, я отошел в сторону и расстегнул ремень на штанах. Чуть позже ко мне подошел Смелый и, принюхавшись, тоже пустил лужу.
Через минуту проверив оружие и повесив за спину сидор, я подхватил Смелого и, привычно держа его на сгибе руки, побежал по кювету в противоположную нашему движению сторону. То есть в сторону границы. Дело было в том, что когда я выглядывал и десантировался, то видел впереди по ходу нашего движения крыши в окружении фруктовых деревьев — какое-то большое село с церковью. Или костелом, не разглядел. Появляться там не хотелось, поэтому я уходил в противоположную сторону. Чуть позже переберусь через дорогу в противоположный кювет и обойду это село стороной. Потом разберусь, где я, сейчас нужно уйти подальше. Нужно понять, в какой я местности и как двигаться дальше, а сейчас нужно сделать рывок, если меня будут искать. Искать, скорее всего, будут серьезно, мало кому понравится убийство восьми человек, хоть и будущих рабов, но поручат это дело полиции. Пусть ищут.
Перебравшись в другой кювет, я по полю стал уходить в сторону рощи, а когда на дороге появился очередной эшелон, лег в траву и переждал, пока он не пройдет мимо. Я, конечно, отошел от дороги на километр, но рассмотреть меня можно было легко.
Поиграв со Смелым, я снова взял его на изгиб локтя и побежал дальше. Доберемся до деревьев, там и позавтракаем, а то и щенок ворчал и намекающе покусывал меня за палец, да и у меня живот уже петь начал.
Добравшись до деревьев, мы устроились на опушке и, развязав горловину сидора, я достал небольшой сверток с пирожками. Это была единственная пища, что имелась с собой, остальное мы еще в вагоне подъели. Нужно было покопаться в мешках тех парней, наверняка бы еды набрал на неделю, но я торопился как можно быстрее покинуть вагон, кто его знает, может, еще немного, и остановится эшелон на какой-нибудь станции. Попробуй оттуда сбеги.
Поев, я убрал тряпицу обратно и завязал горловину. Посмотрев машинально на часы, сразу определил, что они стоят.
— Блин, завести забыл.
Заведя часы, посмотрел на солнце, подождал минут десять и, определив время, подвел стрелки. Время было десять часов дня, где-то двадцать — двадцать пять минут.
Подхватив щенка, я поспешил покинуть рощу и, выйдя на дорогу, направился по ней, удаляясь от границы вглубь Польши. Я надеялся, что мне кто-нибудь встретится и можно будет узнать, не только где я нахожусь, но и есть ли тут у немцев аэродромы. Мысль снова экспроприировать летный аппарат не отпускала меня. Я уже разленился, и пересекать всю Польшу и Германию на своих двоих мне категорически не хотелось. Зачем, если можно угнать самолет и спокойно по воздуху, где посты не установишь, добраться до того места, до которого мне нужно? Именно поэтому я и шагал по дороге, а не скрываясь по оврагам да лесам. Хотя тут лесов-то особо и не было, поля вокруг, посадки, да и все.
В роще, пока была возможность, я пытался очистить свою одежду от капель крови, которой меня забрызгало тогда в вагоне. Но я не особо преуспел в этом, поэтому когда впереди заблестела гладь речки, не дойдя до моста несколько метров свернул к водной глади. Вот, искупаюсь, заодно и пости раюсь.
У этого автомобильного моста не было охраны, а вот у железнодорожного, что находился километрах в трех вверх по течению, была, я ее рассмотрел, особенно зенитку, поэтому найдя укромное место, спокойно занимался своими делами. Кстати, то село, которое я разглядел, было как раз перед мостом, то есть я его фактически прошел, оставив с левого бока. Неожиданно крупноватое оно оказалось, надо по карте посмотреть — может, смогу сориентироваться?
Пока щенок нарезал круги вокруг мешка, я разделся, выгреб из карманов все вещи, после чего бросил одежду в воду, камнем притопив ее у берега, пусть отмокает. Портянки я тоже замочил.
Оттолкнувшись от глинистого берега, я отплыл на спине метров на пять и стал загребать руками.
— Эх, хорошо, — пробормотал я и, вернувшись к берегу, а то Смелый забеспокоился, глядя на меня и скуля, и стал заниматься стиркой.
Всю кровь не отстирал, больно уж любила она впитываться в ткань, но следы стали едва заметными. Пока одежда сохла на кустах, я продолжил купаться, изредка подплывая и играя со щенком и так успокаивая его. То, что по мосту прошли трое — двое по гражданке, один в форме полицейского — я засек сразу, как и то, что они по тропинке свернули ко мне. Подплыв к берегу, я положил руку на траву рядом с мешком, с интересом наблюдая, как на небольшую полянку в кустарнике, где я и расположился, выходит эта троица.
— Кто таков? — строгим голосом по-польски спросил «синий полицейский». Синяя полиция — название коллаборационистских подразделений польской полиции на оккупированных немцами территориях Польши.
— Путник, иду по заработки, — ответил я ему на суржике.
Тот его, видимо, знал, так как покивал и задал следующий вопрос:
— Ты не с поезда? А то были тут лихие парни, что на ходу его покинули, — спросил тот и мельком посмотрел на щенка. Стало ясно, что мое описание им было получено, и он меня опознал. Вскинув руку с пистолетом, я дважды выстрелил в тех, что по гражданке были одеты, и направил ствол на полицейского, цыкнув зубом:
— Руки от кобуры… Теперь одной рукой расстегиваем… так, двумя пальцами достаем. Там «Вис», как я понял? Достаем, кладем на траву перед собой вместе с запасными магазинами и делаем три шага назад… Молодец, стоим так и дальше с поднятыми руками.
Выбравшись из воды, я убрал оружие в сторону и велел полицейскому лечь. Используя пояса убитых поляков, я связал ему руки и ноги.
— Зачем я тебе? — спросил он на суржике.
— Узнать, где я, и понять, как вы меня нашли, — удивленно повернулся я к нему, заканчивая с обыском тел убитых. Все трофеи я убрал в мешок, да и было их не так много, но тот же «Вис» теперь лежал там.
Допрос поляка длился минут десять, я торопился по той причине, что узнал, как они меня обнаружили. Дело в том, что замеченный мной населенный пункт был не селом, а городом Замосць, или Замость, как его называли еще в царское время. Так вот там была церковь на окраине с высокой колокольней, где сидел наблюдатель с биноклем. Так что меня на дороге сразу рассмотрели, а когда узнали, что поезд покинуло семеро — ага, не я один выпрыгнул! — направили в мою сторону группу на перехват. Мое описание уже было, особенно то, что я слишком трепетно отношусь к своему щенку. Так что когда те оказались на поляне, то сразу меня по Смелому-то и опознали, но было поздно. Этот берег с колокольни не просматривался, но долгая пропажа может насторожить наблюдателя, хотя я считал, что около часа у меня есть, потом уже поднимут тревогу.
